Князь усмехнулся, и на лице его появилось выражение светлой ностальгии. Что ж, как бы то ни было, но если бы затея была, в самом деле, безумной или провальной, то Горгрид высказался бы в куда более жестких и нелицеприятных выражениях, уж в этом-то он ни капли не сомневался.

Холодный северный ветер обдувал лицо, забирался под рубашку. Однако он же доносил соленый запах моря с примесью первых робких трав. Эргард лежал, разглядывая звездное небо, слушал неспешный, важный шелест крон, и мысль его убегала вперед. Туда, где его ждало будущее, и куда, непонятно почему, влекло сердце.

«Или это все же какое-нибудь другое место?» — подумал князь и широко ухмыльнулся собственным мыслям.

Поблизости, почти над самым ухом, зашелестел гравий.

— Повелитель, — заговорил тот самый слуга, которого он посылал к лекарю, — мастер Ингдун говорит, что советник Горгрид уже взял у него все необходимое.

— Хорошо, — откликнулся Эргард, не меняя позы. — Можешь идти, спасибо.

Слуга удалился, а Эргард повозился и плотнее запахнулся в плащ. Ночь впереди предстояла длинная, и ему совершенно некуда было спешить. Он все успеет — и погулять всласть, и уложить вещи.

Время тянулось, словно густой, вязкий мед. Устав лежать, князь встал и вновь принялся бродить по дорожкам сада. В голову то и дело лезли воспоминания о приключениях молодости, и он не гнал их. Восточные страны, Гроим, Треана, а также разнообразные мелкие государства, во множестве ютящиеся около моря — куда только не заносила его судьба. Разумеется, они с Горгридом путешествовали, пытаясь всеми силами сохранить инкогнито, и в большинстве случаев это им удавалось. Всегда вдвоем, без охраны и свиты. Нет, поначалу отец пытался посылать с Эргардом провожатых, но те в своей заботе о наследнике оказались слишком назойливы, и он просто-напросто сбежал. В ночь, не сказав никому не слова, включая Горгрида, которого не хотел подставлять. Караульные его, конечно, заметили, но Эргарду удалось от них уйти. И тогда за дело взялся верный друг. Он велел свите возвращаться в Вотростен и ждать их там, а сам пошел по следу. Тогда-то и состоялось их первое совместное приключение. Эргард нарвался в первом же лесу на засаду разбойников, к счастью, немногочисленную, и только быстрота реакции Горгрида, успевшего его догнать, спасла его дурную голову. Ох, какой разнос он тогда получил от него! Горгрид был в ярости и с трудом сдерживался, чтобы собственноручно не прибить наследника. Умом понимая, что тот абсолютно прав, Эргард стоял и покорно слушал все, что он ему говорил. Узнал тогда, кстати, много нового, а также существенно расширил словарный запас. Но прямо сей же час домой возвращаться отказался. Однако, не колеблясь, дал слово, что продолжит путь вместе с Горгридом.

Князь посмотрел вверх и заметил, что небо со своего восточного края как-то неуловимо изменило оттенок. Из черного превратилось в темно-фиолетовое. Тени же, наоборот, стали казаться гуще.

«Рассвет близко», — лениво подумал Эргард и направился к стене.

Послышался характерный шум: голоса и топот, звон оружия. Это менялся караул.

Князь оглянулся, проверяя, не идет ли Горгрид, но того пока не было видно.

Поднявшись на стену, Эргард встал у бойницы и принялся смотреть на город.

Старый друг овдовел ровно пять лет назад. Жена его умерла, когда рожала третьего сына. Любовь их нельзя было назвать какой-то особенной или чересчур глубокой, скорее, там была простая привязанность и взаимное уважение. И все же Горгрид тяжело переживал смерть супруги. Однако это не отдалило его от детей — напротив, со своими мальчишками он стал общаться еще больше. И вот теперь ему предстояло покинуть их на неопределенный срок. Положа руку на сердце, Эргарда за это мучила совесть, но тут уж он ничего поделать не мог. В конце концов, ему проверенный товарищ в походе нужнее.

За спиной постепенно оживал замок. Начали сновать слуги, со стороны кухни потянуло ароматами мяса и свежей выпечки. Сглотнув слюну, князь прикинул, сколько времени остается до завтрака, и понял, что есть они будут уже на корабле.

Раздался скрип подъемного механизма, и Эргард, приглядевшись, увидел, что Горгрид подъезжает к замку. Помахав ему рукой, он поспешил спуститься и поприветствовать друга.

— Ну как, дома все хорошо? — спросил он, когда тот спешился.

Горгрид кинул поводья подбежавшему конюху и кивнул:

— Да, мальчишки отнеслись с пониманием. Я им обещал писать, так что придется мне использовать официальную почту в личных целях.

— Да сколько угодно, — откликнулся на это предложение Эргард, и советник, подмигнув, направился с ним бок о бок в сторону донжона.

— Ты как, вещи все собрал? — тем временем серьезно поинтересовался Горгрид.

— Почти. Осталось только все покидать в сумки.

— Тогда поторопись. Встречаемся на этом же месте через полчаса.

— Буду как штык, — пообещал Эргард.

Вновь напомнила о себе молодость, когда именно Горгрид по большей части командовал их маленькой компанией, а он сам старался слушаться его. Правда, не всегда получалось — время от времени строптивый нрав брал верх. Тогда Эргард взбрыкивал и в очередной раз влипал в приключения.

На лицо его набежала светлая, ностальгическая улыбка. Как давно это было!

Взбежав по лестнице, он стремительно вошел в покои и, подхватив сумки, принялся укладывать. Руки выполняли привычную работу сами собой, а голова между тем вспоминала, все ли необходимые указания были отданы советникам.

«Кажется, все», — в конце концов заключил Эргард и, осмотрев покои в последний раз, убедился, что ничего не забыл.

Он закрыл сумки, подхватил их и вышел из комнаты.

Отчего-то вдруг стало жалко вот так вот все оставлять. Ведь если он не вернется или вернется без сына, то это будет означать поражение. И в чем тогда окажется смысл путешествия?

«Еще раз, пока не переступил порог, признайся, Эргард, ради кого или чего ты это делаешь?» — спросил он самого себя.

Ради любви к приключениям? Ради родителей, которым он при их жизни так и не подарил внука? И вообще до сих пор настоящим сыном не обзавелся? Или ради того, чтобы эта древняя земля, что вскормила их, могла жить и дальше?

Князь закрыл глаза и прислушался к зову сердца. Что шепчет оно? Пусть не самый лучший, пусть наделавший много ошибок, но он князь, и ему отнюдь не безразлично, что именно станет с родной землей после его смерти. Кто позаботится о Вотростене тогда? Кто будет его любить и лелеять?

«Вот и ответ на твой вопрос», — понял он наконец.

Бодро сбежав по лестнице вниз, он оглянулся на башни, величественно возвышающиеся на фоне постепенно светлеющего неба, и улыбнулся. Подошел Горгрид и тоже, подняв голову, посмотрел вверх.

— Что, познал, наконец, самого себя? — спросил друг, и в голосе его послышались отчетливые нотки одобрения.

— Кажется, да, — ответил князь.

— Это правильно, — одобрил товарищ и, кивнув, решительно скомандовал: — Тогда в путь!

Приторочив сумки к седлам, они повскакали на коней и, свистнув охране, выехали за ворота. Первые солнечные лучи уже успели показаться над горизонтом, разогнав тьму и позолотив крыши и верхушки деревьев.

«Помоги, Великая Мать, — принялся горячо молиться Эргард Тате, — в предстоящем предприятии. Благослови наш путь и проведи за руку. Подскажи. Ради будущего Вотростена прошу».

Князь закрыл глаза на мгновение, и вдруг над головами их закричала чайка.

— Так далеко от берега! — прокомментировал Горгрид, взглядом провожая птицу. — Хороший знак.

Сердце подпрыгнуло в груди, и Эргард понял, что получил ответ.

Они свернули на одну из центральных улиц Асгволда, и подковы коней застучали по мостовой.

Со всех сторон слышались женские голоса, звук открываемых ставень, бодрый лай собак. Хотелось остановиться у какой-нибудь харчевни, привязать, как в старые добрые времена, к коновязи лошадь и посидеть за кружечкой пива, болтая с хозяином на самые разные темы. Но надо было спешить.