Горгрид поедет вместе с ним, это даже не обсуждается. Здесь, в Вотростене, останутся семь советников. Старший из них, лорд Оймодд, опытный и мудрый вельможа, уже управлял страной по время войны, так что на него вполне можно будет положиться.
Эргард с грустью посмотрел на пустую ввиду позднего часа тренировочную площадку и покачал головой. Настанет ли когда-нибудь тот день, когда жизнь в Вотростене вновь станет спокойной и мирной? Когда не нужно будет опасаться ударов исподтишка и козней давних недругов, живущих через пролив?
Князь пересек двор и поднялся на стену.
— У нас все спокойно, повелитель, — отрапортовал начальник караула, и Эргард сдержанно кивнул в ответ.
— Хорошо, — ответил он лаконично и прошел к одной из бойниц.
Дорога, словно стрела, рассекала поле надвое, убегая в сторону моря. В принципе, наблюдать за отъездом он спокойно мог из покоев, однако здесь, рядом с боевыми товарищами, с которыми немало было пройдено за долгие годы войны, душа поневоле успокаивалась и будущее виделось не таким мрачным. Подобное действие на него оказывал также и Горгрид, но тот был занят подготовкой к отъезду.
На поле еще кое-где лежал снег, однако в памяти вставали много раз виденные священные узоры вереска, и сердце сжималось от неодолимой тоски. Дом, милый дом. Неужели это он сам довел его до такого?
За спиной послышался шум, и князь, обернувшись, увидел Кадиа, идущую через двор. Стражи вели ее, обнажив оружие. Княгиня остановилась и мрачно посмотрела на супруга, но Эргард по-прежнему стоял, не шевелясь, сложив руки на груди, и ей ничего не оставалось, как продолжить путь.
Охрана усадила княгиню в телегу, и караульные поспешили распахнуть ворота и опустить мост.
Раздался топот шагов, и на замковую стену взбежал Горгрид.
— Она несколько раз спрашивала, как долго продлится наказание и куда ты собрался ехать. Естественно, ей ничего не ответили.
— Спасибо, мой друг, — отозвался Эргард.
— И говорить не о чем.
Горгрид подошел вплотную к бойнице и вцепился руками в холодный камень. На лбу его пролегла хмурая складка, которая в последние дни практически не разглаживалась.
— Корабли почти готовы, — спустя некоторое время вновь заговорил он. — «Снежный барс» и «Роза ветров». Завтра доставят груз с продовольствием, и можно отправляться. Команда собрана, но о предстоящем маршруте знает пока только капитан Эйран.
— Хорошо, — кивнул Эргард, подходя ближе. — Тогда сегодня соберу вещи. Впрочем, походная сумка у меня всегда наготове.
— Не забудь захватить парадный наряд, — напомнил Горгрид. — Возможно, предстоят официальные встречи.
— В том случае, если оборотни согласятся нас пропустить, — заметил Эргард.
Товарищ кивнул:
— Верно. Но Раэтин в любом случае должен вспомнить нас. Прошло всего восемнадцать лет с нашей последней встречи — для кесау это словно вчера.
На стене установилось тягостное молчание. Оба стояли, снова и снова обдумывая предстоящую миссию.
— Советники не в восторге от твоей отлучки, — сообщил Горгрид. — Я приказал установить курьерское сообщение между Асгволдом и предполагаемой конечной точкой маршрута, но их это мало утешает.
Князь тяжело вздохнул:
— Я все понимаю. И заранее полностью согласен со всем, что они могут сказать, но что делать? Другого выхода я не вижу.
Горгрид хмыкнул и, оглянувшись через плечо, посмотрел вопросительно. Эргард перехватил его взгляд и покачал головой.
— Не могу, — ответил он кратко.
Целую секунду друг молчал.
— Понятно, — наконец сказал он и сложил руки на груди. — Что ж, пойду пока попрощаюсь с сыновьями.
Князь кивнул:
— Иди. Передавай от меня привет своим мальчишкам.
— Непременно, — ответил Горгрид.
Вернувшись назад в покои, Эргард сразу направился в гардеробную и достал походную сумку. В принципе, за долгие годы, проведенные вне дома, он привык довольствоваться малым. Смены белья, запасные рубашки и брюки, крупы и чай, а также необходимые в дороге мелочи.
В этот раз тоже придется все нести на себе, с тем лишь отличием, что не будет помощников и охраны. Если оборотни согласятся его пропустить, то с собой разрешат взять только одного спутника — обычная практика хвостатых соседей, и, скорее всего, для князя они не станут делать исключений. А значит, нужно еще раз все проверить и предусмотреть.
После недолгих размышлений он присоединил к уже отложенным вещам вторую пару сапог, то самое парадное одеяние, о котором говорил Горгрид, и тонкое шерстяное одеяло.
В целительских делах он понимал мало, однако необходимый минимум следовало взять.
Князь вышел в гостиную и позвонил в колокольчик.
— Сходите к Ингдуну, — велел он вошедшему на зов слуге, — пусть даст каких-нибудь лекарств нам в дорогу. На его усмотрение — все, что может пригодиться.
— Слушаюсь, — откликнулся тот и поспешил исполнять распоряжение.
«А ведь посуду за меня на этот раз тоже никто нести не будет», — сообразил Эргард и добавил к вещам миску, ложку и кружку. Походный котелок возьмет Горгрид.
Разложив на полу отобранные для путешествия вещи, князь выпрямился, оглядел все внимательно еще раз и подошел к окну.
Разговор с советниками накануне вышел нелегким. Они не сразу поняли, зачем повелитель собирается покинуть страну так надолго, а поняв, не обрадовались.
— Теперь, пока наша экономика все еще находится в плачевном состоянии, а народ до сих пор живет впроголодь, — говорил ему, озабоченно хмурясь, Оймодд, — есть ли что-нибудь более важное?
— Есть, — убеждал его и всех остальных Эргард. — Страна восстановится рано или поздно, но если у нее не будет будущего, то какой тогда смысл в наших стараниях? А будущее в наследнике. А ему еще необходимо родиться и вырасти. Это не может ждать.
Советники промолчали, но по лицам их Эргард читал многочисленные возражения. Интересно, что еще они потом сказали Горгриду, что он решил повторить своему другу и князю то, что тот уже и так знал?
Уже в который раз он вздохнул и покачал головой. На этот раз он чувствовал, что прав, а вот почему, вряд ли смог бы внятно объяснить даже самому себе.
Накинув на плечи теплый плащ, Эргард вышел из покоев и спустился вниз, в сад. Ночь подступала. Усилившийся ветер разогнал тучи, и на небе теперь поблескивали яркие, словно льдинки зимой, звезды.
Спать не хотелось — отдохнуть он прекрасно сможет в дороге. Теперь же стоило сполна насладиться пребыванием в родном доме, ибо кто знает, когда еще доведется его увидеть.
Заложив руки за спину, он неспешно пошел по узкой, вьющейся между туй и пихт дорожке. Конечно, всегда остается шанс на то, что кесау не откликнутся на его просьбу, и тогда все закончится очень быстро. И он бы их, конечно, не осудил. В конце концов, родить сына — это вам не договор об экономическом сотрудничестве подписать, тут все гораздо серьезнее. Но все же Эргард надеялся на успех. Ибо в противном случае придется и впрямь всерьез рассмотреть предложение Горгрида.
Тот факт, что друг вообще высказал столь радикальную мысль, его не удивил. При всей своей внешней мягкости и покладистости тот был на самом деле человек достаточно жесткий, умеющий в чрезвычайных обстоятельствах принимать быстрые и взвешенные решения. Сколько раз лишь его решительность и молниеносная реакция спасала им жизни! И если подумать, то убийство Бардульва в самом деле могло бы стать идеальным выходом. И все же Эргард, несмотря ни на что, не мог забыть, что малыш, отдыхающий сейчас, должно быть, у себя в детской — его плоть и кровь. Он как отец против воли вспоминал первую, обращенную к нему, улыбку сына, прикосновения его пока еще маленьких рук. И разве имеет хоть какое-либо значение тот факт, что даже имя Кадиа вызывает теперь у него отвращение? Решительно никакого. Значит, надо искать другие пути противостоять магам. В конце концов, Бардульв пока еще не успел никого предать.
Поворошив носком сапога гравий, Эргард свернул с центральной аллеи и прошел в беседку. Растянувшись на скамейке, он заложил руки за голову и принялся смотреть в иссиня-черное небо. Быть может, Горгрид прав, и его в самом деле гонит вперед проклятый авантюризм? Слишком долго он, Эргард, старался быть идеальным правителем. Разумеется, ровно настолько, насколько хватало его собственных сил, ведь выше головы, как ни крути, не прыгнешь. И вот теперь испорченная беспутными молодыми годами кровь вновь забурлила.
