— Значит, мы знаем, что в войне были замешаны маги, но доказать по-прежнему ничего не можем, — сделал вывод он.

— Именно так, — подтвердил Горгрид и вдруг попросил: — Слушай, подбери нормального главу разведки, Эргард. Я все же военный, это не моя стихия.

— Знаю. Но ты пока справляешься, так что поработаешь еще. Сам же видишь — достойных кандидатов вокруг как-то не наблюдается. У тебя все?

— Еще нет. Пришли наконец новости с Фатраина.

Князь резко подался вперед:

— Наконец-то! Какие? Почему молчали так долго?

Горгрид горестно усмехнулся и покачал головой:

— Не спеши радоваться — наших людей там раскрыли, потому мы и не получали известий.

— Давно?

— В самом начале войны. Их отдали некромантам. Парни давно мертвы.

Эргард с силой ударил кулаком по ручке кресла.

— Вот-вот, — поддакнул друг. — И я так думаю. И посмотри, что получается: магистр заключает тайный союз с Гроимом и, так или иначе, способствует нападению на нашу страну. По-видимому, в процессе помогает им магами. Мы видели результат их работы. Потом, когда война серьезно ослабила и практически обескровила Вотростен, любезно соглашается предоставить нам помощь, а заодно, пользуясь случаем, подкладывает под тебя свою дочь.

— Которая сегодня, кстати, ошпарила кипятком свою фрейлину из-за какой-то ерунды, — вставил князь. — Что-то, связанное с лентами и нарядами. Я, если честно, так и не понял. Ты еще не слышал эту историю?

Горгрид в ответ помотал головой. Выглядел он слегка ошарашенным.

— Пока нет.

— Леди Хельвека очень плоха. Ее лечением занимается Ингдун. В общем, Кадиа тоже тот еще подарочек. И вот теперь у магистра рождается в Вотростене внук. Некромант.

Горгрид вздрогнул. Князь поднял голову и внимательно посмотрел на него:

— Да, именно так. Я сам был свидетелем, как эта тварь поила Бардульва собственной кровью. Он не природный маг, хотя не знаю, было бы нам от этого легче или нет. Но я боюсь, что Джараак достиг таким образом своей цели, в чем бы она ни заключалась.

Некоторое время в комнате висело напряженное молчание. Казалось, что самый воздух сгустился и его можно пощупать руками.

— Маги снова плетут интриги против нас, Горгрид, — проговорил задумчиво Эргард и с силой сжал подлокотники кресла. — Один раз они уже лишили наш народ родины, и вот теперь опять. Я пока не могу понять происходящее до конца, мой друг, но оно мне категорически не нравится. Колдуны — верные слуги магистра, все до единого. Даже те, кто рожден в иных странах.

Советник кивнул, подтверждая его слова:

— Знаю.

— А тут еще и кровное родство с Джарааком. Наверное, я плохой князь…

Горгрид открыл было рот, но князь лишь устало отмахнулся:

— Не спорь. Чего-то важного, что было в моем отце, у меня нет. Но все-таки пассивно ждать конца я не имею права.

— В этом я согласен с тобой. А что, если…

Горгрид не договорил, однако сделал движение, будто сворачивает шею цыпленку.

Князь посмотрел на него и, подумав, покачал головой:

— Нет. Убийство наследника в перспективе может привести к последствиям еще более непредсказуемым, чем просто маг на троне.

— Я же не предлагаю вздернуть его на виселице. Подобный шаг и впрямь отразился бы на будущем страны не самым лучшим образом. А вот грамотно подстроенный несчастный случай не вызвал бы подозрений, а нас избавил от многих проблем.

На этот раз Эргард думал почти минуту.

— Нет, — наконец сказал он. — Он все же мой сын. Мне жаль его.

Горгрид откровенно ухмыльнулся:

— В нашей ситуации это весьма слабый аргумент.

— Сам понимаю, — не стал спорить князь. — И все же не могу.

— Тогда просто подумай над предложением.

— Хорошо, непременно.

Эргард тяжело вздохнул и вдруг с силой ударил по столу, так что кубок все же перевернулся и медовуха выплеснулась, залив столешницу. Лицо его исказила гримаса гнева:

— Проклятье! Теперь, когда только-только, казалось бы, все успокоилось, она подложила такую свинью — родила мага! Сука!

Горгрид встал, не торопясь прошелся по комнате и, остановившись напротив, спросил:

— Что же ты в таком случае намерен делать?

Эргард опустил голову, потер лицо руками и начал потихоньку успокаиваться.

— Мне нужен хоть один настоящий наследник, мой друг, — заговорил он наконец. — Такой, которому я смогу со спокойным сердцем доверить свой народ и не опасаться, что после моей смерти он продаст Вотростен Фатраину. Я еду к оборотням.

Горгрид не смог сдержать изумленный возглас:

— К оборотням?

— Ты правильно услышал.

— Но почему именно к ним?

— Потому что на них не действует магия. Очень удобное свойство в сложившихся обстоятельствах.

На лице советника наконец отразилось понимание:

— Это тебе Раэтин сказал?

— Он самый. Пусть одна из их женщин родит мне сына.

Горгрид смерил его внимательным взглядом, в котором отчетливо читалось ехидство, и вдруг хмыкнул.

— Ты что? — спросил его князь удивленно. — Чего смеешься?

— Да над тобой, — охотно пояснил тот, уже откровенно ухмыляясь. — Вспомнил, каким ты был двадцать лет назад. Упрямый и строптивый, словно горный баран. И потрясающе безбашенный. А теперь видел бы ты себя со стороны. Сидишь тут, весь такой умный и ответственный, прямо отец народа. Кто бы мог тогда подумать?

Эргард не выдержал и рассмеялся в голос:

— А разве я изменился настолько сильно? По-моему, все же нет. И потом, должен ведь человек когда-нибудь поумнеть?

Горгрид мгновенно посерьезнел:

— Конечно, должен. Что ж, как бы то ни было, я понял тебя, и в принципе согласен, что план не так уж плох и может в перспективе привести к успеху. Только надо с умом подобрать мать — с их оборотнической памятью это очень важно. Хотя сама по себе идея переложить решение собственных проблем на чужие плечи меня умиляет.

Эргард поморщился, но ничего не сказал.

— Когда ты хочешь отплыть? — продолжил Горгрид.

— Как только все будет готово.

— А твоя жена?

— Ее я прикажу запереть в одной из башен в портовой стене. До нашего возвращения никуда не выпускать и никого не впускать к ней. И никаких свиданий. Даже с Бардульвом.

— Хорошо, я все устрою, — кивнул Горгрид.

— О нашей поездке никто пока ничего не должен знать, кроме советников. Пусть все думают, что мы отправляемся в очередной поход.

— Согласен. И все сделаю.

Он развернулся и уже было направился к выходу, но почти у самых дверей остановился.

— Но знаешь, Эргард, — добавил он и почесал бровь, — пока мы готовимся, подумай еще раз обо всем хорошенько. Не ввязываешься ли ты в очередную авантюру?

========== 2. В путь ==========

Княгиню увезли в порт через несколько дней вечером. Брать с собой служанок Эргард ей категорически запретил.

— Ни в коем случае! — ответил он Горгриду, когда тот пришел с вопросом. — Пусть учится сама себя обслуживать. Не хватало, чтобы кто-нибудь еще от нее пострадал.

— Что ж, я согласен с тобой, — сказал старый друг. — Никаких послаблений: тюрьма — значит, тюрьма.

Подготовка к путешествию продвигалась быстро. Впрочем, на Горгрида в этом плане всегда можно было положиться.

Сквозь распахнутое окно донеслись истеричные вопли Кадиа, и Эргард, брезгливо поморщившись, закрыл створки. Должно быть, ей как раз сообщили об условиях заключения. Никаких портретов близких, склянок с мазями или украшений. Разрешено захватить не больше трех платьев и смену белья. Прогулки запрещены. Еду подавать сквозь специально вырезанное в двери окошко. Мытье не чаще, чем раз в пять дней. По пути к башне сковать запястья наручниками.

«Кажется, ничего не упустил», — думал он, снова и снова перебирая в памяти детали указа.

Накинув плащ, он покинул покои и спустился вниз. Первая робкая зелень трав уже пробивалась, и глаз, порядком уставший от зимней беспросветной белизны, волей-неволей останавливался на ней.