У Ретты от волнения слегка потемнело в глазах, а в ушах зашумело. Она почувствовала, как Аудмунд крепче сжал ее руку, и, найдя его вопросительный, немного встревоженный взгляд, улыбнулась:

— Все хорошо, — одними губами прошептала она.

Он в ответ слегка поднял бровь, будто спрашивал, уверена ли она, и Ретта кивнула.

Зал загудел, взорвавшись приветственными криками. Лорды и леди громко рукоплескали, а дети, подбежав к помосту, принялись бросать лепестки цветов.

«Ну что ж, первый шаг можно считать сделанным, — подумала молодая княгиня, улыбаясь светло и счастливо. — Теперь надо начинать обживаться».

Ее новые фрейлины хлопали в ладоши, казалось, громче всех. Когда крики чуть-чуть утихли, лорд Весгард вышел на шаг вперед и заговорил, обращаясь к гостям:

— Позвольте также представить вам, благородные лорды и леди, этих дам, новый двор нашей княгини. Леди Бериса…

Только тут Ретта поняла, что ее няня тоже стоит среди присутствующих. Такая же красивая, изысканная и величавая, как другие женщины. Теперь было хорошо видно, что в жилах ее течет благородная кровь. Ретта улыбнулась своей первой статс-даме, и та в ответ незаметно, но весело подмигнула ей.

— Леди Орнильд, — зачитывал дальше список Весгард, — леди Адэрун, леди Барнильд…

Последняя, конечно, со своей ногой стоять не могла, а сидела на стуле немного в стороне. Айтольв, присутствовавший на празднике ради исполнения своих прямых служебных обязанностей, поискал ее взглядом и, заметив, что у нее все хорошо, успокоился. Ретта чуть заметно покачала головой.

Старший советник закончил зачитывать список, и знать вновь поприветствовала рукоплесканиями, правда, более тихими, девушек и женщин двора.

Лорд Весгард сделал чуть заметный знак рукой, и шум смолк. В одной из соседних комнат заиграла музыка, и Ретта узнала гимн Вотростена, который частенько слышала еще во время войны. Теперь он звучал для ее ушей не тревожно, а торжественно и жизнерадостно. Звуки летели ввысь, к расписному потолку, разносясь по замку, и обещали, казалось, тем, кто слышал его, мир и процветание. Во всяком случае, так показалось самой Ретте.

Аудмунд стоял с самым серьезным лицом, чуть опустив голову, и прочие мужчины в зале вторили его позе. От дам подобного не требовалось, но и на их лицах нельзя было прочесть ни малейших признаков легкомыслия и веселья.

Звуки смолкли, и Ретта, подняв глаза, посмотрела на Аудмунда.

— Все хорошо, — сказал он тихо. — Ты умница.

А она в который раз уже залюбовалась им, и сердце восторженно взмыло куда-то ввысь.

— Ну что, идем? — спросил ее князь и подал руку.

Ретта вложила пальцы, и гости расступились, образуя проход.

— Одну секунду, — попросила она и обернулась к Айтольву. — Капитан, я полагаю, что князь не разгневается, если вы оставите на время свои обязанности и поможете невесте. Она без вас не справится.

Аудмунд серьезно кивнул:

— Я согласен.

И, незаметно подмигнув жене, помог ей сойти с помоста и повел в обеденный зал. Чего только не было на столах! Лосось, треска, сельдь, форель, семга, палтус; мясо во всех видах — оленина, баранина, говядина, зайчатина, кабаны, а также не виданное прежде Реттой мясо кита и тюленя. Стояли несколько видов супов, сыры, пироги с ягодами — клюквой, брусникой, черникой, голубикой, малиной, а также множество сладких соусов.

Между блюдами красовались вазы с цветами, и можно было подумать, что дело происходит не на холодном севере, а теплом юге.

Аудмунд посадил жену во главе стоящего на возвышении стола, и она, пользуясь случаем, прошептала:

— Роскошная трапеза!

Он наклонился и с улыбкой поцеловал кончики ее пальцев:

— Благодарю!

Прикосновение губ к руке взволновало, дыхание у Ретты перехватило, и она с удовольствием стала наблюдать за мужем, пока он шел к своему месту.

Гости принялись рассаживаться, Айтольв, решив, по-видимому, не усложнять себе или леди Барнильд жизнь, просто перенес ее из тронного зала на руках.

«Для начала неплохо», — одобрительно подумала Ретта и снова посмотрела на супруга.

В этот самый момент его ноздри дрогнули, и она подумала, что же именно он почувствовал. Но задавать вопрос сейчас, разумеется, было как минимум неудобно — слишком далеко он сидел.

Где-то вдалеке играла, создавая фон, ненавязчивая, легкая музыка. Гости за столами негромко переговаривались. У Ретты в тарелке исходил паром черепаховый суп, однако она от волнения почти не могла есть. Перед мысленным взором вставали картины одна горячей другой. Вспоминался Аудмунд, каким она его увидела накануне вечером, и тогда сегодняшний праздник начинал казаться ей невыносимо длинным. Стучало в висках, почти невозможно было сидеть. Как вдруг она заметила, что муж нахмурился, резко втянул носом воздух, и ноздри его хищно расширились. Он бросил на нее прямой пристальный взгляд, и Ретта почувствовала, что у нее вспотели ладони. Князь отодвинул собственный стул и встал. Обойдя стол быстрым шагом, он подал ей руку и спросил:

— Потанцуешь со мной?

Растерянно кивнув, она вложила пальцы и пошла вместе с ним в середину зала. Музыка заиграла громче, разлившись бурным каскадом, а после потекла, словно плавный ручей. Аудмунд привлек ее к себе, и она положила руку на его плечо.

— Почему ты молчишь? — спросил он шепотом, наклонившись к самому уху. — Почему не говоришь ничего?

— О чем? — неловко попыталась выкрутиться она.

В самом деле, сейчас же праздник. К тому же она никак не могла сообразить, какими словами ему обо всем сказать. Ведь он не просто супруг, он привлекательный, необыкновенно красивый мужчина, к которому ее влечет! Да у нее же просто язык отнимается!

Аудмунд сдавленно зашипел, и верхняя губа его дрогнула:

— Никогда не пытайся лгать мне о таких вещах! Ты уже забыла, что я наполовину зверь и чувствую твое возбуждение? Пойдем!

Он прервал танец и, подав Ретте руку, направился вместе с ней к выходу. Остановившись около старшего советника, сказал ему:

— Лорд Весгард, прошу нас извинить, но мы с княгиней вынуждены вас теперь покинуть. Продолжайте праздник без нас.

— Ваша воля, мой повелитель, — почтительно склонил голову тот.

— Хорошего вечера.

Они покинули столовую и свернули в один из боковых коридоров. Коротко рыкнув, Аудмунд с силой прижал жену спиной к стене и вдохнул ее запах.

— Ну же, Ретта, — прошептал он ей почти в самую шею. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

Он крепко обнял ее за бедра и прижал к себе. Отчетливое ощущение его силы заставило огнем запылать ее щеки. Ноги ослабели, и она, возможно, упала бы, если бы Аудмунд ее не держал.

— Хочу, — пробормотала она, плохо понимая, что происходит вокруг.

Где они? Видит ли их кто-нибудь? А впрочем, какое это теперь имеет значение?

Он наклонился и осторожно коснулся губами шеи, одновременно пропустив ладонь между ее бедер, и Ретта на этот раз уже не смогла сдержать стон.

— Ну же, — продолжал настаивать муж. — Скажи это. Скажи вслух, Ретта, и я клянусь, что ты не пожалеешь!

— Я хочу тебя, — послушно пробормотала она и, закусив губу, посмотрела прямо на мужа. Зрачки его превратились в две узкие щелочки.

— Я хочу тебя, Аудмунд, — повторила она, на этот раз громко и твердо. — Сейчас. И плевать, увидят нас потом дети или нет.

— Наконец-то! — выдохнул он и подхватил ее на руки.

Поднявшись в покои, он пронес ее мимо стражи и пинком распахнул дверь. Отпустив Ретту, принялся ее раздевать. Точнее, он просто расстегнул несколько верхних застежек, а затем задрал юбку и стянул платье через голову. Несколько жемчужных пуговиц упали на пол. Ретта сняла с волос сетку, вынула заколки и шпильки и зашвырнула их куда-то в сторону, не глядя.

— Моя! — почти по-звериному прорычал Аудмунд и, накрыв ее грудь одной рукой, второй провел ладонью по внутренней стороне бедра. Боясь упасть, она с силой вцепилась ему в плечи. Муж вновь подхватил ее и перенес в кровать.