— Это ученики, да? — спросила она, проводив их взглядом.

— Совершенно верно, — ответил муж. — Школа тут совсем рядом, на расстоянии полумили влево.

Астрагал сердито всхрапнул, и Ретта поспешила уступить дорогу какому-то моряку, тащившему на плечах бочку. Судя по запаху, в ней была соленая рыба.

На пристани царил невообразимый гвалт. Сразу три судна швартовались, перебрасывали на берег сходни, и она поняла, что в такой суматохе их точно теперь никто не заметит.

В море вдавались несколько длинных каменных причалов, внутренний и внешний рейд с двух сторон обнимали усыпанные галькой косы. На них гордо возвышались довольно толстые стены с башнями и бойницами.

— Это на случай нападения, да? — предположила Ретта, оглянувшись на мужа.

— Угадала, — ответил Аудмунд.

Они поехали вдоль пристани. Море шумело, разбрызгивая соленые капли, Астрагал недовольно фыркал, обходя мешки, ящики и перешагивая валяющиеся под ногами бухты канатов. Кто-то совсем рядом над ухом пронзительно свистнул, Ретта испуганно вздрогнула и подняла глаза. Вдруг ей показалось, что она видит знакомые очертания.

— Смотри, «Счастливый», — указала она рукой, обращая внимание Аудмунда.

— Где? — встрепенулся тот и всмотрелся в то направление, куда она указывала.

— Вот же он, — отозвалась Ретта, с интересом наблюдая, как меняется выражение лица мужа. Из отстраненно-мечтательного оно стало довольно-хищным. Он только что не облизывался, как кот, поймавший мышь.

— Значит, скоро следует ждать доклада Кьярби, — прошептал он так, чтобы кроме жены его никто не услышал.

— Неужели…

Сердце подпрыгнуло и взволнованно заколотилось. Так значит, именно этот корабль был послан на Фатраин выполнять поручение?

Князь кивнул и вслух добавил:

— Но это все уже завтра. Теперь отчет — не срочное дело.

— Ты абсолютно уверен? — поинтересовалась она.

— Конечно. Иначе я бы уже давно обо всем знал. Но Кьярбьерн не торопится, а это значит, что сегодня я могу не менять планы и посвятить этот день тебе. Чего ты хочешь?

Ретта задумалась. Было большое искушение сказать «тебя», но тогда они рискуют не успеть на праздник. Значит, следовало остановиться на другом желании, не менее увлекательном.

— Вернуться в замок и пообедать в саду, — в конце концов сказала она.

Аудмунд усмехнулся коварно, подъехал ближе и наклонился, делая вид, что говорит на ухо. На самом же деле он лизнул ее шею, осторожно прихватил зубами мочку уха и, положив руку на бедро Ретты, осторожно его погладил. Она закусила губу, с трудом удерживая стон.

— Как пожелает моя госпожа, — негромко, вкрадчиво прошептал он и, развернув коня, скомандовал: — Вперед, в Асгволд!

И снова замелькали уносящиеся вдаль поля. Кони радостно мчались домой, словно летели над землей, и ветер разносил их заливистое, бодрое ржание.

Асгволд быстро рос впереди, и Ретта любовалась городом, успевшим стать ей всего за несколько дней родным. Сколь много прожито за такой короткий срок! Она мысленно оглядывалась назад и сама с трудом верила. А сколько еще предстоит пережить!

Она посмотрела на мужа, и тот, почувствовав ее взгляд, тоже повернул голову и улыбнулся.

«Когда у нас родится сын, — вдруг подумала она, — на кого он будет похож?»

Впрочем, раз они оба светловолосы, то и ребенку суждено стать блондином, иначе и быть не может. Ну, возможно с легким намеком на рыжину, как Аудмунд. И уж конечно, оборотень — кесау ведь иных детей не рожают. Она со всей отчетливостью представила их будущего малыша, и мысль эта породила в груди восторг. Конечно, сына-оборотня еще предстоит научиться понимать, но уж тут она справится. Любимый поможет.

Конечно, чтобы он появился на свет, должно сперва кое-что произойти. Но Ретта твердо решила, что после праздника обо всем объявит мужу. О том, что уже больше ничего не боится и что нет необходимости и дальше ждать. Уже совсем скоро.

Они свернули на одну из главных улиц города и, перейдя с галопа на рысь, поехали к замку напрямик. Люди им уступали дорогу, махали вслед, собаки сердито брехали, не обращая ни малейшего внимания на титулы всадников, а Ретта оглядывалась по сторонам, присматриваясь, не встретится ли по пути подходящее для госпиталя место. Чуть позже, когда лорд Кьярбьерн отчитается Аудмунду о миссии на Фатраин, она вместе с князем сядет над картой и выберет участок под строительство. Но сперва, конечно, следовало поглядеть воочию. Мастер Ингдун уже обещал ей всяческую поддержку и помощь. Старик вообще отнесся к идее с энтузиазмом.

Одно-двухэтажные дома ремесленников и торговцев стали расти, сменяясь дворцами знати и официальными учреждениями. Маленькая кавалькада свернула на соседнюю улицу и вскоре подъехала к воротам замка. Стражи опустили мост, и Аудмунд, едва они оказались во дворе, спешился и подошел, протягивая руки, чтобы снять с Астрагала жену.

Ретта спрыгнула прямо в объятия оборотня, и он, пользуясь случаем, на короткое мгновение ее прижал, и она с удовольствием вдохнула его, ставший уже таким родным, запах.

Люди-рыси безусловно чувствовали ароматы сильнее, тут даже двух мнений быть не могло. Но и она со своим человеческим обонянием сразу с закрытыми глазами узнавала мужа по запаху, присущему только ему одному. И, боги, до чего же он ей нравился!

Она улыбнулась, глядя Аудмунду прямо в глаза, и он с удовольствием выпустил свои кошачьи клыки.

— Ну что, идем пока в покои? — предложил муж. — Слугам понадобится немного времени, чтобы все подготовить.

— Давай, — покладисто согласилась Ретта. — Мне все равно нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок.

И они направились в донжон. Позвав служанок, она переоделась, умылась и заново уложила слегка растрепавшиеся от быстрой скачки волосы. Солнце уже успело перебраться на западную часть небосвода, и намеченный праздник становился все ближе. Однако на обед вдвоем у них времени все равно оставалось более чем достаточно.

Она вновь подумала о муже, и чувство тепла, даже жара, ставшее уже за этот день привычным, снова разлилось по телу. Мысль о том, что, возможно, произойдет после, вызывала уже не страх, а только радостное предвкушение. Желание объявить обо всем Аудмунду прямо сейчас было велико, но Ретта решила, что не стоит, пожалуй, сбивать ему настроение.

Усилием воли она привела смятенные мысли в порядок и вернулась в гостиную. Супруг уже ждал ее и, увидев, поднялся с кресла и протянул руку.

— Готова? — уточнил он.

— Да, — уверенно ответила она и вложила пальцы.

Решив не отвлекать слуг, наводящих в замке последний лоск, они спустились в сад по одной из боковых лестниц.

— Словно два заговорщика, — рассмеялась Ретта, с удовольствием вдыхая тяжелый аромат хвои и подставляя лицо солнышку.

— Люблю иногда развлечься подобным образом, — признался муж.

Она взяла его под руку, и оба направились неторопливым шагом к беседке.

— Я приказал накрыть стол там, — сообщил тем временем Аудмунд. — Сначала хотел на траве, но земля теперь с каждым днем становится все более холодной, даже если постелить ковер и набросать подушки.

— Как скажешь, — не стала спорить Ретта. — Тут тебе виднее. А у меня настроение слишком хорошее, чтобы его можно было испортить какой-то беседкой.

Супруг рассмеялся и, наклонившись, быстро поцеловал ее в щеку.

Скоро в конце дорожки показались дубки, и Аудмунд заметил, указав на них:

— Те самые, за которыми я ухаживал.

Ретта с восхищением посмотрела на них и покачала головой:

— Могла ли я подумать там, в Месаине, что младший вотростенский принц окажется не только безжалостным полководцем, но еще заботливым мужем и трепетным садовником?

Аудмунд в ответ весело фыркнул:

— Все мы исполняем несколько совершенно разных ролей в жизни, и было бы слишком скучно во всех выглядеть одинаково.

Ретта оглянулась на него, сощурившись. На смеющиеся и одновременно совершенно серьезные глаза с вертикальными зрачками, на усы и губы и ответила тихо: