Наверное, Ретте за всю ее недолгую жизнь не приходилось слышать более пленительных, чарующих звуков. Перед мысленным взором вставали поля, широкие и бескрайние, словно море, слышался тягучий напев пастуха.

Свирель пела, зовя за собой, маня и обещая раскрыть неведомую, но незабываемую и чудесную тайну. Слышалось журчание ручья и голоса птиц. И все это было результатом соприкосновения кусочка дерева и губ ее воинственного, сурового супруга. Но странно, она вовсе не замечала противоречия. Наоборот, образ Аудмунда теперь стал гармоничным и цельным.

— Ты прекрасен, любимый, — прошептала она.

И тогда оборотень, приблизившись, встал на одно колено, не прекращая играть, и Ретта запустила пальцы в его золотисто-рыжие, такие жесткие и приятные на ощупь волосы.

Душа ее потянулась ему навстречу, и княгиня подумала, так ли уж важно, кто там их потом увидит в воспоминаниях?

Тихонько вздохнув, она прикрыла глаза, отдаваясь во власть музыке, и Аудмунд сменил мотив и заиграл с новой силой.

***

— Прыгай на спину! — скомандовал Текамья, когда лабиринт остался позади.

Бенвальд проворно забрался верхом на огромного рыся, и они полетели через спящий Рагос, через леса и поля в сторону моря.

За спиной бурлил, словно котел на огне, дворец магистра. Поверили колдуны или нет, что старик погиб своей смертью? Пока им этого не суждено узнать. Такие подробности станут известны уже в Вотростене. Однако все, что было в их силах, они сделали.

Столица Фатраина быстро таяла позади. На своих двоих он ни за что бы не смог покрыть столь значительное расстояние за короткий срок, даже несмотря на все свои достижения. Такое под силу только оборотню. Тем не менее двойная ноша была тяжела даже ему. Рысь надсадно дышал, вывалив язык, и чем больше приближалось море, тем меньше становилась его скорость.

Минула ночь, за ним утро. Они устроили короткий привал, чтобы немного передохнуть, а через полчаса вновь продолжили путь. Зашумел прибой, и Текамья свернул в сторону озера. Там, у самых камышей, Бенвальд спешился, и оба, задержав дыхание, ушли под воду.

Кровь стремительно стучала в ушах. Перед глазами плыли круги, и обоим на этот раз было куда тяжелее, чем в начале. Одежда неприятно липла к телу — он просто-напросто не успел ее снять.

Птичий базар, первый в цепочке, становился все ближе, а на другом конце, на расстоянии нескольких дней пути, маячил призрак «Счастливого». Корабля, который доставит их обоих в Вотростен. И мысль эта прибавляла сил.

Основание острова все приближалось. Они выбрались на берег и упали на камни, не имея сил даже не то, чтоб просто пошевелиться.

— Полчаса, — прошептал Бенвальд. — На втором острове отдохнем дольше.

— Понял, — пролаял рысь и, сменив горло на человеческое, добавил: — Ну и здоров же ты.

И оба натужно, срывая дыхание, но вполне искренне рассмеялись.

========== 9. Айтольв ==========

Утро началось с поцелуя мужа. Наверное, это уже вполне можно было назвать приятной традицией.

Открыв глаза, Ретта сладко зевнула и, улыбнувшись, потянулась навстречу склонившемуся к ней Аудмунду.

— С добрым утром, родная, — прошептал он, и в голосе его отчетливо послышались нотки нежного, ласкового ворчания.

— С добрым утром, — откликнулась она, залюбовавшись его мягко поблескивающими в полумраке покоев глазами.

Солнце стояло уже достаточно высоко, и до завтрака, судя по всему, оставалось совсем немного времени, однако Аудмунд был одет не в кольчугу, а в котту, из чего Ретта сделала вывод, что он уже пришел с тренировки и даже успел искупаться. Слуги, хорошо зная привычки своего князя, всегда готовили ему воду в одно и то же время.

— Как прошло твое утро? — спросила она, откидывая одеяло и вставая с постели.

— Замечательно, — откликнулся Аудмунд. — Я уже пришел в форму после ранения, и поэтому Бёрди меня на радостях загонял.

Ретта тихонько фыркнула себе под нос:

— Ты и в первый день, мне кажется, дрался довольно неплохо.

Муж беспечно пожал плечами:

— Тогда он меня щадил.

День обещал быть приятным и солнечным. Разумеется, в том случае, если погода в очередной раз не изменится. Однако такие вот погожие деньки в последнее время становились все реже и реже. Подступающая осень чувствовалась в дыхании порывистого, холодного ветра, в дождях, безжалостно секущих зазевавшихся путников.

Ретта оделась, уложила волосы и вернулась в спальню. Муж как раз прилаживал поверх котты пояс с двумя кинжалами.

«Значит, из замка выходить не собирается», — отметила она.

Вслух же спросила:

— Тяжелый ожидается день?

— Обычный, — с серьезным выражением лица ответил Аудмунд. — С утра доклады, после обеда бумаги и визит Кьярби.

— О фатраинском деле пока нет вестей? — с заметным волнением в голосе спросила Ретта.

Аудмунд нахмурился и покачал головой:

— Еще нет. Однако судя по всему, посланец должен прибыть уже скоро.

— Надеюсь, у него все получилось! — воскликнула горячо она.

Муж оглянулся на нее, вновь улыбнулся едва заметно, и тонкие лучики морщинок разбежались из уголков его глаз. Он подал Ретте руку, и оба отправились вниз, в одну из столовых, к завтраку.

— Какие у тебя на сегодня планы? — спросил он, когда они уже спускались по лестнице. — Собираешься быть в замке?

— В основном да. Но мне вчера доложили, что одна из моих новых фрейлин, леди Барнильд, упала с лошади и вывихнула ногу. На праздник завтра она не сможет прибыть. Я съезжу, навещу ее.

— Хорошо, — кивнул князь. — Передавай от меня привет ее отцу.

— Непременно.

Она по привычке оглянулась, проверяя, не следует ли за ними Бериса, но ее бывшая няня теперь всегда ожидала внизу, в столовой зале.

За окошком ветер мягко шелестел кронами. Хотелось сесть на коня, пустить его в поля и скакать галопом, чтобы ветер свистел в ушах, а рядом непременно был бы любимый. Но увы, дела и впрямь отнимали у него много времени, поэтому ей оставалось только сожалеть.

— К обеду я непременно приду, — сказал ей супруг, словно почувствовав перемену в настроении. — А вот вечер, если все будет хорошо, предлагаю провести вдвоем. Например, поужинать без двора, погулять по саду. Как ты смотришь на такую идею?

— Исключительно положительно! — горячо заверила его Ретта.

Сердце радостно забилось, ожидая приятное времяпрепровождение. Только вдвоем — ни советников, ни двора! Она даже зажмурилась в предвкушении. Остановившись, Аудмунд мягко привлек ее к себе и бережно коснулся губами губ.

— Все хорошо? — спросил он тихо.

Ретта с готовностью кивнула.

— Я тоже скучаю, — прошептал он.

На этот раз в его голосе ей почудились едва различимые нотки грусти. Конечно, их семейная жизнь могла бы быть куда более приятной и насыщенной. Она и сама хотела этого не меньше, но стоило закрыть глаза, и перед мысленным взором вставали те, кто будет однажды знать все об их с любимым семейной жизни — дети, внуки, правнуки. Ей чудилось, словно они находятся на всеобщем обозрении, и тело деревенело.

Она тихонько вздохнула, и Аудмунд коснулся губами ее закрытых век.

— Не думай об этом, — сказал он ей тихо.

И вновь подал ей руку, чтобы продолжить путь.

На завтраке ей по-прежнему не хватало Горгрида. Все казалось, что вот она сейчас обернется и увидит его. Но если даже ей было столь тяжело, то что должны были чувствовать ее супруг и Бёрдбрандт?

Ретта невольно подняла взгляд и посмотрела сначала на одного, затем на второго. Молодой советник сидел, опустив голову, и сосредоточенно жевал. Как всегда. Аудмунд хмурился, однако, если встречался с ней взглядом, то лицо его освещала ясная, искренняя улыбка.

Допив чай, князь встал и, подойдя, поцеловал жене руку.

— Не скучай, — пожелал он.

Та в ответ улыбнулась:

— Хорошего дня тебе!

Он ушел, а Ретта проводила его взглядом и незаметно вздохнула. Ее тяготило, что она до сих пор не стала ему настоящей женой. Но как себя пересилить и заставить забыть однажды сказанное? Однако Аудмунд уверял, что все идет как надо. Оставалось надеяться, что он в самом деле знает, что делает, и самой работать над тем, чтобы выкинуть глупые мысли из головы и решиться.