Подойдя ближе, он протянул ей руку, и Ретта с готовностью вложила в нее слегка подрагивающую от волнения ладонь. Он осторожно сжал её и поднес к губам. Усы приятно защекотали кожу. Ретте нестерпимо захотелось запустить пальцы в волосы Аудмунда, но усилием воли она сдержалась.

— Пойдемте, — прошептал муж чуть хриплым голосом, и она встала, повинуясь его призыву.

Они подошли к зеркалу, и он, развернув ее к себе спиной, слегка отвел ее длинные волосы в сторону и… надел на шею ожерелье.

Ретта с восхищением вскрикнула и подалась вперед. Аудмунд довольно улыбнулся и, встретив в зеркале ее взгляд, наклонился и поцеловал пульсирующую жилку за ухом.

Тонкая, грациозно изогнутая золотая веточка, подвешенная на цепочку с двух сторон, несла на себе три группы листиков, выполненных из сапфиров, и была украшена тонкой ниточкой бриллиантов.

— Прости, что задержался с подарком, — продолжал тем временем Аудмунд. — Я не хотел дарить нечто, купленное заранее по случаю, поэтому пошел к ювелиру. Мы почти полдня просидели, подбирая рисунок, который подошел бы именно тебе и не утяжелил, а, наоборот, подчеркнул твою красоту.

— Оно прекрасно, Аудмунд! — воскликнула Ретта, еще раз проведя по ожерелью пальцем.

Грани загадочно поблескивали в свете камина, и ей казалось, что сапфиры мерцают сами по себе.

— Оно прекрасно, — снова выдохнула она и, обернувшись, коснулась губами щеки супруга.

Глаза его блеснули, он улыбнулся и, нарочито церемонно поклонившись, подал руку.

— Потанцуешь со мной? — спросил он.

«Но у нас же нет музыки!» — подумала она.

А впрочем, не все ли равно?

— С радостью, — ответила Ретта и вложила пальцы.

Аудмунд привлек ее к себе, и она с удовольствием окунулась в ощущение силы, мощной волной исходящее от него и окружавшее ее теперь со всех сторон. Голова слегка закружилась, сердце взволнованно забилось в груди, а дыхания вдруг перестало хватать, и все же Ретте до боли хотелось, чтобы эти ощущения, эти волшебные мгновения не заканчивались никогда.

Музыки не было, но Аудмунд вдруг принялся чуть слышно напевать, и Ретте почудилось, что звуки и в самом деле полились ей в уши. Супруг повел ее в танце, а она все смотрела на него, не в силах отвести восхищенного взгляда от его лица, его глаз и губ, а когда он прошептал, склонившись к самому уху: «Я люблю тебя, Ретта», захотелось закричать от невыносимо острого счастья, грозившего разорвать грудь.

Наверно, он прочел ответ в ее глазах, потому что вдруг весь оживился и переменился в лице, буквально засветившись радостью, но она все же произнесла, решив не полагаться в столь важном деле на случай:

— Я тоже тебя люблю, Аудмунд.

***

Бенвальд лежал, спрятавшись за камнем, и разглядывал Рагос во все глаза.

— Цитадель колдунов, оплот магии, чтоб его, — пробормотал он сквозь зубы, злобно сощурившись. — А по мне так конюшня конюшней.

Текамья над ухом сдавленно зашипел, сдерживая хохот.

— Клевещешь, — пролаял он отрывисто. — Злишься.

На самом деле, конечно, кто-то и мог назвать город красивым, такую мысль солдат допускал. Но для себя не находил в нем ничего привлекательного. И круглые высокие купола, поблескивающие в лучах заходящего солнца, и пышные розовые кусты с вьющимися вдоль стен растениями вызывали лишь брезгливость и гнев.

— Отдыхаем до темноты, а потом ищем вход в подземелья, — прошептал он оборотню.

— Согласен, — ответил тот.

Бенвальд прикрыл глаза, вызывая в памяти схему лабиринта. До цели им оставалось около мили пути. Потом, когда они войдут, нужно будет смешать компоненты зелья.

«Интересно, прибыли уже некроманты-неудачники на Фатраин или нет?» — подумал он.

Выяснить достоверно у них пока возможности не было, однако никаких следов приближающегося к столице отряда они не заметили. Конечно, всегда оставалась вероятность, что те просто сразу с позором расползлись по домам, однако самому Бенвальду она все же казалась сомнительной.

«Ничего, на месте разберемся», — снова подумал он.

Усилием воли расслабившись, он погрузился в короткий, глубокий сон.

Проснувшись от толчка оборотня, в свою очередь заступил на дежурство и караулил до тех пор, пока окончательно не прогорела заря.

— Пора, — прошептал он, разбудив Текамью.

Оборотень потянулся, от души зевнул, распустив когти и вывалив язык, и припустил, сорвавшись с места.

Теперь задача не попадаться магам стала в разы более сложной. Они петляли гораздо чаще, чем в предместьях, а пару раз кружили каким-то сложным маршрутом, прижавшись к каменным стенам домов. Наконец они вышли к холму, на котором росла приметная рощица.

— Здесь, — объявил Бенвальд.

Встав лицом к северу, он отсчитал сто шагов и нашарил в траве тяжелое металлическое кольцо. Хорошо смазанный механизм легко поддался. Текамья сунул нос в образовавшуюся щель и кивнул:

— Давай.

Бенвальд распахнул широко люк, и оборотень первым проскользнул внутрь. Человек проворно последовал за ним, плотно закрыв за собой проем.

Сняв со стены факел, он разжег его и сделал несколько шагов.

Подземелье как подземелье. Выложенные грубо обработанным камнем стены и пол, тонкий извилистый проход, убегающий вдаль.

— Как-то слишком легко мы прошли, — задумчиво пробормотал Бенвальд.

— Несколько магических ловушек мы уже миновали, — ответил рысь человеческим горлом, — но я бы не расслаблялся. Должны быть еще засады. А ты пока давай, готовь свою отраву. Я покараулю.

Сдержанно кивнув, солдат снял с плеча сумку и достал пузырьки. Смешал содержимое и, убедившись, что реакция пошла, убрал флакон с готовым зельем. Теперь это все надо было подлить в напиток магистру. А для этого найти кухню и убедиться, что ужин готовят именно Джарааку.

Еще раз вызвав в памяти план лабиринта, Бенвальд поправил на плечах сумку и скомандовал, указав налево:

— Туда.

Шли они долго. Гораздо дольше, чем требовалось времени на то, чтоб преодолеть расстояние в пару миль. Сначала человек осматривал тщательно участок маршрута, потом, убедившись, что ловушек нет, делал знак оборотню. Один раз тот остановил его, сказав, что чувствует магическую западню. Пришлось искать обходной путь и потратить еще половину дня. Наконец они смогли вернуться после долгих блужданий на прежний маршрут.

Один раз им попалась на пути замаскированная яма, и это препятствие человек одолел на спине кошака. Потом они обходили еще одну магическую ловушку. Потом рысь сообщил, что чувствует мага, и обоим пришлось прятаться, чтобы пропустить его.

Бенвальд стоял, скрывшись в одном из боковых ответвлений, и старался вычислить и высчитать по звуку шагов путь колдуна. Скорее всего, тот двигался безопасным маршрутом. Текамья, судя по сосредоточенному выражению его морды, делал то же самое.

— Ну что, ушел? — спросил Бенвальд одними губами.

Оборотень ощерился и кивнул. Солдат мотнул головой, приглашая следовать за ним. Напарник грозно вздыбил хвост и припустил с ним бок о бок.

***

— Зачем ты мне все рассказал? — спросила Ретта, откидывая одеяло.

Нырнув в постель, она прижалась к мужу и положила голову ему на плечо. Тот обнял ее и поцеловал в макушку:

— О чем ты?

— О том, что наши дети будут помнить вообще все, — вздохнула она. — Если б не это…

Она не закончила фразы, но муж, должно быть, и сам понял. Рассмеявшись чуть слышно, он ласково провел рукой по ее плечу и совсем по-кошачьи фыркнул:

— Чтобы потом, узнав обо всем случайно, ты меня сочла предателем? Благодарю, не хочется. Не волнуйся, мы справимся. Ты не первая человеческая женщина, которая выходит замуж за оборотня. Пусть и не часто, но такое все же случается. И не один род еще не прервался, так что некоторый опыт у нас есть. Я убежден, что мне осталось ждать недолго. А теперь спи, любовь моя.

Ретта подняла лицо, заглянула мужу в глаза и прочла там понимание и нежность. Аудмунд потянулся и осторожно коснулся губами губ.