— Зачем? — спросил Эргард.

Кимеда пожала плечами:

— Мы разумные существа. Долг разума заботиться о своих собратьях. Иначе как бы мы смотрели в глаза собственным детям?

Она замолчала и долго сидела, бездумно глядя в пространство перед собой. Эргард не торопил ее, понимая, что мысли ее теперь в Далире. Наконец, спустя некоторое время Кимеда возобновила рассказ:

— Я прометалась так почти всю ночь. Вэр и Тэр присматривали за мной, но не вмешивались — некоторые вещи необходимо пережить на личном опыте.

Когда на восточном крае неба разгорелся рассвет, я села прямо на одной из площадей, скрестив ноги, и закрыла глаза. Две разные картины — мир мертвый и мир живой — боролись во мне. Я смотрела перед собой, и они постепенно совмещались, сливались в одно. И я ощущала всем своим существом, всей душой, как разгорается внутри меня ненависть к магам. Они чудовища, недостойные того, чтобы жить!

Кимеда обнажила звериные клыки и зарычала. Эргард не дрогнул, лишь по-прежнему смотрел с восхищением. Она сильна и телом, и духом! Какая мать для князя Вотростена! Лучшая из всех!

Она вздохнула, провела ладонями по лицу и закончила:

— В Арраши мы решили в этот раз уже не идти, отложив путешествие на несколько лет. Таких эмоций, что мы пережили в Афалеоне, не должно быть слишком много, иначе можно просто сойти с ума.

Мы отдохнули в пустыне еще один день и направились к перевалу.

Пир с чаем и пирожками, разумеется, стал еще радостнее, чем можно было ожидать в начале пути.

========== 9. Разрешение ==========

Дни сменялись один за другим, подобные россыпи драгоценных камней: на первый взгляд похожи, словно родные братья, однако если присмотреться, то становится понятно, что каждый сам по себе абсолютно неповторим.

Хозяева и гости вовсе не сидели в саду все дни напролет. С утра, проснувшись и позавтракав, они шли чаще всего гулять по Истале. Иногда всей компанией, а иногда вдвоем — Кимеда и Эргард.

— От Иласару нет известий? — спрашивал князь, появляясь поутру за столом.

Раэтин или же его дочь качали в ответ головой:

— Он еще не вернулся.

Гости вздыхали, но оставляли свои сожаления при себе. Сениту прежде всего правитель, и он не должен откладывать государственные заботы ради двух пришельцев, которые еще неизвестно чего хотят. Даже если один из них князь, а второй советник соседней страны.

Хозяева дома продолжали жить своей жизнью, и Эргард с Горгридом честно подстраивались под их распорядок. Когда Кимеда была занята, они садились в саду играть в шахматы. Дела Вотростена не шли из мыслей у обоих. Горгрид со дня на день ожидал письма от советников и вслух гадал, какие известия он получит.

— Я не привык быть вдали от своей ответственности, — сказал он как-то, сосредоточенно глядя на доску.

— Понимаю тебя, — ответил Эргард.

С тех пор, как сам он стал князем, а друг советником по обороне, оба они не покидали страну столь надолго, разумеется, за исключением войны с Гроимом за острова. И теперь ответственный характер товарища не давал ему расслабиться и спокойно получать удовольствие от жизни.

— Пока не буду знать достоверно, что все хорошо — не успокоюсь, — говорил Горгрид.

— Не хотите прогуляться? — как-то раз спросила у них Кимеда, по обыкновению неслышно приблизившись.

Эргард поднял взгляд, и лицо его осветила счастливая, полная предвкушения и ожидания приятных мгновений улыбка, совсем как в детстве.

— Очень хотим, — ответил он и первый легко вскочил на ноги.

Горгрид неторопливо собрал шахматы и присоединился к влюбленным.

Лерук куда-то убежал прямо с утра, заявив, что нашел себе учителя игры на флейте, и у него теперь должен состояться первый урок, Раэтин ушел по делам, поэтому на прогулку отправились втроем.

— Иласару пробудет на востоке еще дня два, — сообщила Кимеда, — плюс обратный путь: мы получили письмо от Вэра. Так можете начинать готовить речь.

— Радостные известия, — заметил Горгрид и в знак благодарности учтиво поклонился.

Оборотница рассмеялась.

В первые дни горожане с любопытством оглядывались, встречая на своем пути гостей из внешнего мира, однако вскоре привыкли. Эргард с Горгридом и сами больше не обращали на внешний вид хозяев никакого внимания. Другое дело сама Истала: ее красота не успела примелькаться, и Эргард каждый раз шел, как маленький ребенок, восторженно крутя головой по сторонам.

Отделка домов не повторялась почти никогда. Крутые и плавные, словно морская волна, изгибы, правильные геометрические рисунки, совершенно необычайные фантастические цветы — узоры перетекали один в другой, и весь город казался палитрой талантливого молодого художника, полного сил и вдохновения.

— Хотите посмотреть один фонтан? — предложила Кимеда.

Эргард с Горгридом выразили полную готовность и пошли за своей проводницей.

Та их привела на одну из площадей недалеко от центра города.

— Вот этот, — широким жестом указала она.

Нельзя сказать, что они не видели ничего подобного. Встречали, конечно же, хотя и не так часто. И все же фонтан поражал воображение. В форме цветка лотоса, он был выложен изнутри желтым авантюрином, зеленым хризопразом и розовым кварцем, и камни мерцали в лучах солнца веселыми разноцветными огоньками. Прямо из тучи брызг к небу взмывал дельфин. Хрустальные струи сменялись настоящими, водяными, и можно было подумать, что дельфин хохочет, радуясь жизни, и вместе с ним смеется весь окружающий мир.

— Это сделал Рамору сорок пять лет назад, чтобы покорить возлюбленную.

Эргард представил себе сурового пограничника и с нескрываемым удивлением поднял брови.

Горгрид обошел сооружение вокруг и, обернувшись к Кимеде, спросил:

— И как, достиг он успеха?

— О да, — ответила та. — Они поженились и дали жизнь двум котятам. И пока еще даже не разошлись.

Она подставила под струю ладонь и, смочив пальцы, вдруг резко бросила капли в Эргарда. Тот улыбнулся и, подойдя ближе, набрал полную гость воды и выпил. Кимеда продолжила:

— Теперь эта площадь стала излюбленным местом проведения семейных праздников и романтических встреч. Некоторые верят, что, если перед тем, как сделать предложение, потереть нос дельфину — девушка или юноша не откажет.

— И как результат? — поинтересовался Эргард.

Кимеда весело пожала плечами:

— Специальных подсчетов никто не вел. Быть может, дело в том, что те, кому не повезло, не спешат рассказывать о собственных неудачах. Но утверждают, что промахов не бывало.

— Гораздо более вероятно, что влюбленные и без того были вполне уверены в своих избранниках, — предположил Горгрид и, беспечно пожав плечами, сунул руки в карманы.

Деревья, обрамлявшие площадь подобно огромной зеленой раме, чуть слышно шелестели, над фонтаном переливалась разноцветная водяная радуга, и воображение само дорисовывало играющую неподалеку романтичную музыку, а также танцующие пары кесау.

— Ни за что бы не подумал, что Рамору на такое способен, — сказал в конце концов Эргард.

Оборотница со снисходительной улыбкой взяла его под руку:

— Все мы обладаем скрытыми талантами.

И было невозможно понять, говорит ли она только о собственных сородичах, или так же о людях. Но уточнять Эргард не стал, не желая нарушать волшебство момента.

Они свернули в один из тенистых боковых переулков, и количество зелени вокруг заметно прибавилось. Раскидистые кроны нависли шатром, образуя цветущий, благоухающий медом и свежестью коридор, и Горгрид спросил:

— Здесь тоже живут кесау?

Сам Эргард не сомневался, что ответ будет утвердительным, но Кимеда, к немалому изумлению друзей, покачала головой:

— Вовсе нет. И все же тут есть одно восхитительное местечко, которое я вам хочу показать. Чайная.

— Вот как? — удивился князь.

— Именно, — немного заговорщически улыбнулась оборотница. — Я уверяю, что такого вы еще не пробовали. Чай из миндального молока, молотого имбиря, гвоздики, орехов и душистого перца; чай из апельсина, мускатного ореха, молотой корицы, бадьяна и кардамона; чай из сушеной мелиссы, меда и лемонграсса. Хотите попробовать?