«Ты неисправим», — сказал бы ему на это Горгрид и был бы прав.

Желание было почти столь же сильным, как в далекой юности. Но ему вовсе не хотелось пойти и не глядя затащить к себе в постель любую девку, которая первая подвернется под руку. Нет, сейчас ему нужна была одна-единственная. А если она по каким-то причинам откажет… Что ж, в таком случае останется лишь смириться и искать иные пути решения проблемы.

Эргард тряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли, и отправился в купальню. Смыть с себя дорожный пот и грязь, снова почувствовать себя человеком — подобная возможность была бесценна. С системой рычагов он разобрался быстро. Вода обняла истомленное тело, и князь с удовольствием откинулся на мраморный бортик, прикрыв глаза. В воображении вставали картины будущего, которое могло при удачном стечении обстоятельств ждать его впереди. Если сын родится, то на кого он будет похож? На него? На мать? Или на дедушку Раэтина? Гадать бесполезно. Но можно с уверенностью предсказать, что он непременно будет умен. С такой матерью у него просто нет выбора.

Почувствовав, что вода постепенно начинает остывать, он выбрался и, слив ее, принялся вытираться.

Интересно, когда придет письмо от советников? Должно быть, оно уже в пути. И сразу нужно будет послать им новое сообщение. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы вести, отправленные домой, были радостными. Неужели Тата не пошлет им всем такой малости после всего, что им пришлось пережить?

Откинув одеяло, Эргард лег в кровать и закрыл глаза.

«Спасибо, Великая Мать, — принялся молиться он, — что привела сюда, в столицу оборотней, и послала мне Кимеду. Пожалуйста, вложи согласие в сердце сениту…»

Он молился, а за окном громко, заливисто пел соловей. И это было, надо полагать, хорошим знаком.

Проснулся он поутру, когда солнце поднялось уже достаточно высоко. Впрочем, в этом как раз не было ничего удивительного — все как всегда.

Открыв глаза, Эргард зевнул и уставился задумчиво на ласково шелестящие кроны деревьев. В груди бурлило волнение, смешанное пополам с радостью и предвкушением, и источником их, разумеется, была Кимеда. Чувство, от которого он, как и от непреодолимого, нестерпимого желания, за годы брака успел отвыкнуть. Союз с проклятой чародейкой не принес в его жизнь ни счастья, ни понимания, ни тепла. И, может быть, то, что звало его теперь так настойчиво, толкая в объятия оборотницы, было надеждой, что именно с ней ему удастся это все получить?

А вот о Кадиа думать сейчас совершенно не хотелось, поэтому он охотно выбросил все до единой мысли о ней из головы и сосредоточился на том, что там, внизу, он может встретить Кимеду. Вовсе необязательно прямо сейчас, но наверняка вскорости.

Откинув одеяло, Эргард вскочил и принялся приводить себя в порядок. Придирчиво выбрал рубашку и штаны и оделся.

«Сегодня же вечером надо будет заняться стиркой», — подумал он.

Кроме него этого все равно никто не сделает — слуг ведь нет. Не просить же Горгрида?

Эргард даже головой замотал. Он друг, советник и лорд, а не прислужник. Нет, собственными лапками.

Едва он закончил и уже совсем было взялся за ручку двери, как та распахнулась и в комнату просунулась башка Лерука. Разумеется, вновь в звериной ипостаси. Похоже, парню просто нравилась его вторая натура.

— Проснулся? — пролаял радостно он. — Отлично. Завтрак!

— Там Горгрид командует? — спросил он, спускаясь вслед за хвостатым по лестнице.

— Да, — лаконично ответил зверь.

В утреннем свете дом казался подернутым легким золотистым маревом. Или дело было в настроении самого Эргарда? Поблескивали солнечные лучи в витражах, и на полу плясали разноцветные блики. Растительный орнамент стен и зелень сада казались единым целым. В крови по-прежнему бурлила беспричинная радость, и князь догадывался, что многие из подданных, привыкшие видеть своего владыку лишь в рабочей, выматывающей, вытягивающей жилы обстановке, не узнали бы его.

— С добрым утром, — поздоровался он, увидев друга.

Тот как раз хлопотал на кухне, наливая в кувшин ароматный землянично-медовый напиток.

— Помочь тебе? — спросил он Горгрида и потянул руку к одному из блюд, на котором горкой лежали лепешки.

— Доброе, — с улыбкой откликнулся тот. — Давай.

В четыре руки они споро перетащили свой завтрак в столовую.

Свежие фрукты, орехи, сыр и хлеб, холодное мясо.

— Как ночь провел? — спросил Эргард, усевшись за столик.

С комфортом устроиться, правда, удалось не сразу. Организм упорно отказывался признавать, что сидеть на пятках удобно, поэтому он, после недолгих мучений, устроился, скрестив ноги.

Горгрид посерьезнел:

— Заснул не сразу — все думал о мальчишках. Как они там без меня?

Эргард вздохнул и разлил по чашкам чай:

— Я тоже по ним скучаю. У тебя славные сыновья. Все будет хорошо, не переживай, они ведь не одни.

— Да, с ними бабушка. И все же…

Мать жены Горгрида была дама властная. Если отец мог детей и побаловать время от времени, то бабка не допускала никаких поблажек. В том, что за ними будет хороший присмотр, князь нисколько не сомневался. Но кто побалует и приласкает мальчишек? Оставалось надеяться, что миссия их продлится не дольше необходимого, и Горгрид скоро вернется к детям.

— Ты обещал мне партию, — напомнил Лерук. — Я уже и шахматы в саду приготовил.

— Прямо сейчас и сыграем! — ответил Горгрид и просветлел лицом.

Закончилась трапеза за обычной, ничего не значащей болтовней.

— Идите, я сам тут все уберу, — махнул рукой князь, и советник с оборотнем, проворно поднявшись, направились в сад.

Помыть посуду было минутным делом. В отличие от готовки, оно не требовало каких-то специальных навыков. Он тщательно вытер руки и направился в сад.

Под раскидистой грушей сидели приятели и сосредоточенно изучали фигуры на доске. Решив им не мешать, Эргард двинулся дальше.

«Интересно, — подумал он, — где Кимеда».

Сердце взволнованно подпрыгнуло в груди, а внизу потянуло. Он сам себе напоминал сейчас безусого подростка, впервые в жизни влюбившегося, но не мог, да и не хотел ничего с этим делать.

Во внешнем саду дочери Раэтина не оказалось, и Эргард пожалел, что не спросил у Горгрида, где ее искать. Отец ее, должно быть, ушел по делам, но это тоже были всего лишь догадки.

Свернув за угол дома, он прошел по дорожке, бегущей вдоль стены, и направился к Горгриду.

Лерук как раз передвинул очередную фигуру и, радостно крикнув, с энтузиазмом потер лапы.

— У сильного противника и выиграть приятно, — заявил он.

— Какой счет? — поинтересовался Эргард, подходя ближе.

— Два-один в мою пользу, — сообщил Горгрид.

В глазах товарища плясали задорные огоньки.

— Не видел Кимеду? — спросил он снова. — И где Раэтин?

— Олетэка ушел по делам, — сообщил друг. — К обеду будет. А Кимеда где-то там.

Он неопределенно махнул рукой в сторону сада и вновь сосредоточился на игре.

Решив больше им не мешать, Эргард двинулся в указанном направлении.

Вдоль дорожки цвели красные, белые и розовые розы, но видел он сейчас не их, а темную головку Кимеды, сидевшей на подвешенных за ветку веревочных качелях.

Подойдя ближе, он заметил, что та читает.

Хотелось остановиться и то ли сделать какую-нибудь глупость, например, встать перед ней на колени, то ли просто не шевелиться и смотреть, пока не кончится день.

«Хотя вряд ли она просидит здесь так долго», — напомнил он себе.

Однако желание от этого никуда не пропало.

Подойдя ближе, он остановился и принялся разглядывать точеный профиль. Девушка, явно заметив его, замерла.

— Значит, ты согласна родить мне сына? — наконец спросил Эргард, по-прежнему любуясь бровями, высокими скулами и абрисом губ.

Она посмотрела через плечо, лукаво прищурилась и прошептала вкрадчиво, приподняв верхнюю губу и показав клыки:

— Не могу же я допустить, чтобы будущий князь принадлежал какому-нибудь другому роду, а не моему. Ни за что!