Сложнее дело обстояло с презентальным магистерием, единственным после гибели армии Ипатия в 514 г. Неудачной претензией на престол завершилась долговременная карьера Патрикия, которого отправили упрочивать халкедонизм в Эдессу (PLRE. II. 842). На его место Юстин назначил своего племянника Юстиниана. Первоначальное официальное положение Юстиниана при Юстине, исходя из адресов переписки константинопольского двора с папой Гормиздой (Coll. Avell. 154; 162), определяют так: “Юстиниан, который до восшествия его дяди на престол служил еще в дворцовых схолах, был тотчас новым императором возведен в ранг illustris comes (без сомнения domesticorum)”[364]. Однако это лишь одна из возможных реконструкций, основывающаяся в значительной мере на последовательности событий в рассказе Зонары (XIV. 5): “Говорят, что они (= византийцы. — Е. Г.) по приказу императора Юстина и Юстиниана убили его (= Виталиана. — Е. Г.) во дворце… стратилатом же воинов был назначен Юстиниан” (источник этой последней детали рассказа Зонары не поддается выявлению). То есть, согласно этой версии, Юстиниан два года должен был быть комитом доместиков и наследовал презентальный магистерий путем политического убийства. Но возможна и другая реконструкция. Так, в одном из посланий к папе упомянуты magistri militum Vitalianus ас Justinianus (Coll. Avell. 230). Юстиниан назван коллегой Виталиана и Захарией (Zach. Rhet. VIII. 2). У Виктора Туннунского последовательность событий (с известной хронологической сдвижкой) иная: вначале “Иоанн, который раньше Юстина был избран для империя, назначается епископом в Гераклею Фракии”, затем Юстиниан был сделан “ех candidato (заметим, без каких-то промежуточных ступеней) magister militum ordinarius” (а. 520), и лишь спустя время в столицу возвращается Виталиан (а. 522). И хотя одно из своих писем 519 г. Гормизда адресовал “Юстиниану комиту доместиков” (Coll. Avell. 154), вряд ли новая правящая фамилия была настолько политически близорукой, что сразу представила бывшему мятежнику вместе с соответствующим рангом и единственную в империи армию.
Юстину было необходимо выманить Виталиана в столицу, в том числе для того, чтобы устранить препятствия в деятельности стратега-автократора Фракии Германа. Одна группа источников достаточно отчетливо свидетельствует об атмосфере переговоров и политического торга Юстина с Виталианом. Марцеллин Комит: Виталиан призван в столицу “благочестием принцепса Юстина” (а. 519). Виктор Туннунский: “Виталиан возвращается в Константинополь sacramento suscepto” (а. 522), что, вследствие отсутствия широкого контекста, можно перевести и как “приняв присягу” и как “восприняв клятву” (обязательство Юстина). Иордан: foedusque cum Vitaliano percussit (Rom. 361). Последнюю версию подробно развивает Евагрий (IV. 3), повествующий о боязни императором Виталиана и о том, что зазвать последнего в столицу смогли только путем дружеских заверений. Захария сообщает о встрече Виталиана и Юстина в одном из халкедонских мартириев и их взаимных клятвах (Zach. VIII. 2; ср. Evagr. IV. 3). Далее и Захария и Евагрий говорят о назначении Виталиана στρατηγόν έ ν о ς των (разрядка наша. — Е. Г.), καλούμενων πραισέντων. Прокопий инициатором аферы с Виталианом делает не Юстина, что ставит особняком его рассказ, а Юстиниана: “Вслед затем он призвал и тирана Виталиана, которому еще раньше предоставил ручательства относительно безопасности…” (Hist. arc. 6. 27). Думается, что резюмировать все это можно только следующим образом: сразу после избрания Юстина императором Юстиниан был назначен комитом и вскоре также презентальным магистром, которым он был к моменту прибытия Виталиана в Константинополь. Ранг презентального магистра, предоставленный Виталиану, был почетным, как например, полномочия magister militum praesentalis Иоанна в 515 г. В какой-то мере это подтверждается и данными Константина Порфирогенета (De them. 34), который называет Юстиниана, когда тот «был цезарем при Юстине, μονοστρατηγος, т. е. как бы подразумевается время, в которое Юстиниан имел коллегу по презентальному магистерию.
У Захарии имеется одна деталь, отсутствующая у других авторов, относительно того, что Юстин после убийства Виталиана ничем не повредил войску последнего (Zach. VIII. 2). Очевидно, речь идет о какой-то небольшой личной свите Виталиана (Марцеллин Комит говорит о satellites — Marc. Com. a. 520), сопровождавшей его сначала к месту встречи с Юстином и затем переведенной в разряд стратиотов или федератов. Но вряд ли этот небольшой отряд можно отождествить со второй презентальнои армией сомнительно также, чтобы эта свита позволила Виталиану влиять на политику Юстина с позиции силы. Примечательно, что никаких попыток отомстить за гибель своего командира этот отряд не предпринял, очевидно, влившись после убийства Виталиана в официальные силы.
Убийством Виталиана[365], напугавшего Юстина своей политической активностью, завершился период упрочения новой династии у власти и реорганизации правящей элиты. Примечательными событиями начала новой эпохи стали как единовластное распоряжение Юстинианом презентальными силами, так и возвращение Ипатия на пост магистра Востока. Не исключено, что это новое назначение Ипатия мотивировалось следующими обстоятельствами: 1) Юстин и Юстиниан убедились в лояльности Ипатия и, при его бездарности как полководца и непопулярности в армейских кругах, не опасались узурпации с его стороны; 2) сам факт появления Ипатия, бывшего доверенного лица Анастасия I в религиозных вопросах, на Востоке в прежней должности должен был успокоить влиятельные монофизитские группы, встревоженные халкедонским радикализмом (достаточно вспомнить его призывы к расправе с Севером Антиохийским) Виталиана. В целом Ипатий, видимо, вряд ли проявлял оппозиционность по отношению к новому режиму; Юстин же, напротив, не избавился от подозрений. Так, когда в 525 г. переговоры с персами об условиях мирного договора и способе адоптивации Хосроя не удались, и Руфин (согласно Захарии, Фарасман — VIII. 5), один из руководителей византийской дипломатической миссии, обвинил в этом Ипатия, император приказал пытать приближенных последнего. И хотя позже обнаружилась невиновность Ипатия, он был смещен со своего поста (Proc. BP. I. 11. 38–39).
Интересно, что Юстиниан при жизни Юстина не стремился выдвигать на высшие посты военной администрации своих людей, не желая, очевидно, до собственной интронизации ни каким-то образом скомпрометировать себя подобными действиями в глазах столичного населения, ни иметь вообще любых конкурентов в предстоящем престолонаследии. И, наоборот, активное продвижение по ступеням военной иерархии нового поколения офицерства началось только после провозглашения Юстиниана императором, которое, кстати, произошло без 180 всяких выборов в довольно скромной политической обстановке (De cer. I. 95). Юстиниан в данном случае сам представлял армейскую верхушку и тем самым формально процедура конституционного избрания принцепса была соблюдена. Отсюда не исключено, что смещение Ипатия было инспирировано Юстинианом, прекрасно осведомленном о состоянии здоровья своего дяди. Источники не дают однозначного ответа, кто был преемником Ипатия. Д. Мартиндейл „считает, что им стал, причем именно в ранге магистра Востока, малоизвестный дукс Осроэны Либеларий (PLRE. II. 675–676). Основанием послужило упоминание Прокопием (Proc. BP. I. 12. 23) похода какого-то войска под командованием Либелария в 527 г. на Нисибис. Чуть ранее Прокопий повествует о действиях другой армии, вторгшейся в Персармению, во главе которой были Велизарий и Ситта (BP. I. 12. 21). Захария также рассказывает о набеге на Нисибис, но произведенном Тимостратом, которого он называет дуксом и стратилатом (Zach. IX. 1). После неудачи операции под Нисибисом, по Прокопию, Юстин сместил Либелария и “назначил Велизария командиром каталогов в Даре” (ВР. I. 12. 24); согласно Захарии (IX. 2), Велизарий заменил Тимострата после смерти последнего. Думается, что у обоих авторов речь идет об одном и том же походе, поскольку в обоих рассказах оба дукса предприняли его из Дары. У Захарии лишь возникла путаница в именах полководцев, ибо Прокопий вряд ли мог ошибиться, упоминая о важном событии своей биографии — назначении секретарем к Велизарию в это время. Видимо, именно в связи с рассказом о начале своей карьеры у Велизария Прокопий и упомянул этот незначительный эпизод о набеге на Нисибис. У других авторов, за исключением Захарии, он просто отсутствует. Малала же одним из первых шагов ставшего императором Юстиниана называет назначение Ипатия вновь магистром Востока (Malala. 423). Представляется, что из всех приведенных данных источников возможна следующая реконструкция: после смещения Ипатия в 525 г., произведенного из-за предстоящей интронизации Юстиниана для монополизации мнения военной элиты империи (учтем, что войсками балканского региона командовал Герман), оказывавшей в качестве т. н. конституционной силы влияние на выборы императора, магистерий Востока оставался вакантным; Либеларий и Тимострат были дуксами. В лучшем случае одного из них на время похода под Нисибис назначили magister vacans. Юстиниан же, став сначала официальным соправителем, а затем императором, вернул Ипатия на ту же должность. Следует, однако, подчеркнуть, что все эти маневры Юстиниана говорят вовсе не о силе и влиянии на императорскую политику магистра Востока, но об опасениях Юстиниана относительно оппозиционных новой династии групп, которые могли бы потребовать учесть при выборах императора также кандидатуру (или, в крайнем случае, мнение) Ипатия. Примечательно также, что новый режим достаточно долгое время стремился поддерживать внешне хорошие отношения с родственниками Анастасия I, не оттесняя их совершенно от политической деятельности. Так, в 526 г. послом к гуннам в ранге стратилата был направлен Проб, племянник Анастасия (PLRE. II. 912). Тот же Проб в 528 г. позволил себе в консистории критику в адрес Юстиниана, но не был репрессирован последним (Malala. 438).
