Возможно, я таки начала сходить с ума. А может, это уже случилось давным-давно. Еще когда я осталась с перебитым позвоночником в горящей машине вместе с телами моих погибших на месте родителей. Словно наяву почувствовала вонь горящей плоти…

— Искорка? Приди в себя! Искорка! Как же тебя раньше звали… Ал! Ал! – от погрязания в пучине трагических воспоминаний меня отвлек встревоженный голос все того же Радмира.

— Чего ты еще хочешь? – устало спросила я, сфокусировав зрение на нем.

Внезапно поняла, что уже не привязана к стулу, а полулежу на диване, а Радмир сидит рядом и трясет меня.

— Ты меня испугала. Вернемся домой, я покажу тебя врачу. И все будет хорошо, — сказал он обеспокоенно.

— Я не вернусь. И спать с тобой не буду. Можешь убить меня прямо сейчас, мне уже все равно. Благодаря твоему вмешательству я больше не могу иметь детей. А значит, мне терять больше нечего. Несколько лет ты пытался меня сломить. Радуйся, тебе удалось. Теперь я действительно просто сломанная кукла, которую пора выбросить, — безразличным тоном сказала я.

— Я не пытался тебя сломить, что ты такое говоришь? – в недоумении воззрился на меня он.

— После того как я потеряла своего ребенка во мне осталось только чувство ненависти. К тебе — за то, что ты сделал, и к себе — за то, что допустила. Некоторое время я не противилась тебе, выполняла все, что ты просил. Но потом все же попыталась вернуться к жизни, доказать хотя бы себе, что моя жизнь еще не закончена. Что и закончилось моей попыткой тебя убить. И я уже никогда не буду такой, как в первый год появления в гареме, — спокойно сказала я.

Честно говоря, уже даже не знаю зачем. Внутри меня осталась только пустота. Я перегорела. Увы.

В дверь внезапно постучали и попытались открыть. Моя встрепенувшаяся было надежда тут же зачахла. Радмир раздраженно обернулся к двери и крикнул:

— Я еще занят! Позже сам выйду и узнаю, что там такого! Не беспокоить, не то на конюшне запорю!

Затем обернулся ко мне и провел рукой по волосам, перебирая пальцами прядки.

— Ты тогда стала себя безобразно вести. Пыталась оскорбить меня, гостей. Чего только стоит та твоя выходка, когда ты выплеснула мне в лицо бокал вина. Мне пришлось принимать меры. К сожаленью, они не подействовали, — сказал вдруг Радмир.

— Да, я помню. Меня запирали в комнате на несколько дней, оставляли без воды, запрещали выходить в сад. Несколько раз били плетью. Приковывали к столбу во дворе на жаре. Разрешил своему магу исследовать меня, применять магию ко мне, наблюдая какой результат получится. Ты нацепил на меня ошейник и таскал везде, но мне уже было все равно. Меня это только распаляло. Держала на плаву только моя ненависть. Возможно, на подсознательном уровне я надеялась, что, устав от моих выходок, ты меня просто убьешь. Потом лишь осознала, что больше хочу твоей смерти. И знаешь, сейчас поняла, что я не просто тебя ненавижу, нет, я тебя презираю! Смотреть на тебя без отвращения не могу! – искренне сказала я.

— Да, теперь понимаю, что тебя тоже обидел. Но я простил твою попытку убить меня и твой побег, так что и ты прости меня. И вновь начнем жить вместе. Последний год меня не радуют наложницы. Засыпая, вижу только тебя. Ты нужна мне. Я хочу, чтобы ты все время была рядом. Я даже разгоню гарем ради тебя и не буду заставлять носить ошейник. Соглашайся, пока предлагаю. Ведь все равно в итоге будешь моей! Но уже без каких-либо прав. Твое решение? – сказал он, погладив меня ладонью по щеке.

— Чтоб ты сдох, тварь, — с нежной улыбкой сказала я.

Этой же ладонью, которой гладил, Радмир хлестнул меня по щеке. Не сдержавшись, я зашипела от боли, но дерзко вскинула голову, взглянув ему в глаза.

— Прости, но ты сама виновата. Я не хотел делать тебе больно. Ты вынудила меня, — огорченно покачал головой Радмир.

— И что дальше? Будешь постоянно избивать меня, пока я не соглашусь стать твоей? Калечить и совсем уж уродовать ты не станешь, так как такая наложница тебе уже будет не нужна. А остальное я перетерплю. Конечно, ты сможешь отдать меня своим охранникам на потеху. Для меня это будет худший выход, не скрою. Но какая разница кто будет насиловать мое тело: ты или кто-то другой? Просто после этого я любой ценой постараюсь убить себя, а других рычагов давления на меня у тебя нет, — спокойно ответила я.

На место истерики пришло совершенное спокойствие. Мыслей в голове почти не осталось. Впрочем, как и эмоций, что радовало – чувство безнадежности и безысходности также отошло на задний план. Во мне, как и когда-то раньше, главенствовала лишь глухая ненависть.

Радмир, вспылив, схватил со стола бутылку и разбил ее о стену. Затем настал черед вазы. Я насмешливо наблюдала за ним. Мужчина внезапно подскочил ко мне. Я ожидала нового удара, но он грубо привязал меня к стулу, на котором я сидела до этого. Затем склонился к моему уху.

— Это не конец! Так или иначе, но ты будешь моей. Вернешься в мой дом и будешь там жить по моим правилам. Делать и говорить то, что я хочу! И я верю, что однажды ты меня вновь полюбишь! – сказал этот сумасшедший и вышел, оставив меня связанной.

Не знаю, сколько времени я там сидела. Сначала пыталась как-нибудь стянуть антимагические браслеты, чтобы в передатчик сообщить наемникам о том, что я в глубокой ж… эм… беде. Затем, убедившись в тщетности этого дела, пыталась как-то ослабить веревки, скручивающие мои запястья. И мне даже почти это удалось, когда скрипнула открывающаяся дверь. Я спешно вернула руки в прежнее положение.

В комнату вновь вошел Радмир. Только почему-то очень уж довольный. Его лицо озаряла широкая улыбка.

— Ну что? Не надумала еще добровольно вернуться ко мне? – вкрадчиво спросил он.

— Память не теряла. Так что нет, — настороженно ответила я.

— Жаль, а у меня как раз появился «рычаг», — сказал Радмир и махнул кому-то за спиной.

Я развернулась, насколько смогла, и увидела, что вслед зашли два его охранника, таща кого-то, кто яро упирался. И вот они расступились, чтобы я увидела у них в руках Натана. Мой мир вновь раскололся…

— Альена! – воскликнул мальчик, увидев меня.

— Отпусти ее, урод! – крикнул он, уже обращаясь к Радмиру.

— Ого, какой дерзкий. Искорка, ты его знаешь? – насмешливо обратился ко мне Радмир.

— Отпусти мальчика, пожалуйста, — попросила я, судорожно пытаясь освободить руки.

— С чего это вдруг? Ты говорила, что у меня нет рычага давления на тебя. Так как? – ухмыльнулся Радмир.

— Отпусти его, и я пойду с тобой, — выдавила из себя я.

— Неубедительно. Пацан, а как ты здесь оказался? – лениво осведомился мужчина у Натана.

— Почувствовал, что Альена в беде, и побежал за ней, — неохотно ответил мальчик.

— Какая похвальная преданность. Что ж, так и быть, возьмем его с собой, — пожал плечами Радмир.

— Нет! – воскликнула я и, сильно дернувшись, таки освободилась от веревки.

После чего дернулась к Натану, честно говоря, даже толком не зная, чем могу ему помочь. Была слабая надежда, что, воспользовавшись эффектом неожиданности, удастся выхватить оружие у одного из охранников.

Но Радмир был начеку и перехватил меня на бегу, крепко обхватил руками, зажав мои руки, и прижал к себе.

— Куда же ты? Кем тебе приходится этот мальчик? Чего молчишь? Судя по возрасту, явно не твой сын. Что ж, тем лучше. Я думал по приезду домой купить тебе еще одну лошадь или пса. Но так даже лучше. Пока этот будет у меня, ты будешь вести себя как шелковая, — не спеша произнес Радмир.

— Послушай, я согласна пойти с тобой. Добровольно. И буду делать все, что ты прикажешь. Только отпусти его. Забудь все, что я сказала прежде. Я пойду с тобой, буду с тобой, — облизав пересохшие губы, начала быстро говорить я.

— Нет, так неинтересно. Но ты не переживай, ему организуют шикарную камеру в подземелье. И если будешь себя очень хорошо вести, разрешу иногда его проведывать, — довольно хмыкнул мужчина.