– Пейдж…

Мокрая тряпка закрывает лицо, вода наполняет рот. Распирает желудок, царапает глотку. Я задыхаюсь, вокруг никого. Живой труп.

– Я справлюсь, справлюсь. – Мантра предназначалась не столько Арктуру, сколько мне. Собравшись с силами, я сняла пальто и повязала его вокруг талии.

Ледяной страх сковывал движения. От вида и запаха воды меня колотил озноб. Погрузившись почти по подбородок, я вдруг уперлась каблуками в дно и, развернувшись, вцепилась в кромку водоема. Вокруг клубился мел.

Арктур опустился на корточки.

– Посмотри на меня, – произнес он. Я подчинилась. – Ты не на водяной доске, а на воле и не одна.

– А вдруг, вдруг…

– Не бойся утонуть. Ты ведь Пейдж Махоуни, призрачная странница, и прекрасно владеешь техникой дыхания, – увещевал рефаит, пока я пиявкой цеплялась за выступ. – Хочешь, я поплыву первым?

– Нет. Не бросай меня. – Я зажмурилась. – Пообещай, что будешь рядом и подстрахуешь.

– Клянусь.

Арктур шагнул в молочную белизну и легонько приподнял меня за локти.

Мое прерывистое дыхание огласило туннель.

Дальше тянуть некуда, иначе наши провожатые решат, что мы испугались. Сейчас или никогда.

– Пора, – шепнула я.

Арктур убрал руки. Досчитав до трех, я глубоко, до ломоты в ребрах, вдохнула и ушла под воду.

Пузырь моментально закупорил горло. Фонарь продолжал светить, но тьма стояла, хоть глаз выколи. Превозмогая боль в груди и хватаясь за стены, я двигалась сквозь водяную толщу.

Что-то коснулось моей щеки. Я вздрогнула, втянула носом воздух – и снова перенеслась в темницу. Руки скованны над головой, живот вот-вот лопнет, ни единого лучика света, ни единого шанса на спасение, никакой надежды…

Чьи-то пальцы прорезали мутную белизну и впились мне в предплечье. Не успела я опомниться, как очутилась на суше, только перед глазами плясали черные мухи.

– Браво! – похвалил полиглот.

Не прошло и секунды, как на поверхность вынырнул Арктур. Ясновидцы обменялись взглядами. Меня душил кашель, но рефаит, наученный горьким опытом, не спешил мне на помощь.

Кулаки непроизвольно сжались. Меня трясло, сердце бешено колотилось. Кто преодолел водобоязнь, подъем преодолеет и подавно. Уперев ладони в бедра, я встала с пола.

К счастью, на этом плавательные процедуры завершились. Далее путь пролегал через сухие коридоры. Мокрая, перепачканная мелом одежда неприятно липла к телу, из ссадины на щеке сочилась кровь.

Наконец мы очутились в просторной и теплой пещере с тусклым освещением. Тонкий слой песка устилал пол. В углублениях и выступах грудились нумы, сваленные вперемешку с пожитками всех мастей: зубными щетками, гребнями, настольными играми и безделушками. Ясновидцы кашеварили над горелками, обмениваясь приглушенными репликами. Кто-то дремал в спальных мешках. Наверное, им удавалось прикорнуть только здесь, глубоко под землей, куда не простиралось всевидящее око Сайена.

Компания медиумов, погруженных в творческий транс, расписывала фреской стену. Кисти выводили сюрреалистические узоры. В затопленном проходе резвились купальщики. У сталактита картомант пристально изучал колоду Таро единственным «зрячим» глазом, второй скрывала повязка. Внезапно он поднял голову и поманил меня пальцем. Искушение подойти было велико.

В колонии Лисс Реймор не успела прочесть мне последнюю карту. Неплохо было бы восполнить досадное упущение – но слишком мало времени, слишком много народу вокруг. Нас провожали взглядами, шепот за спиной не смолкал. Постоянно звучало одно и то же слово – réphaïte, рефаит.

У расшитого бисером полога наши провожатые остановились.

– Они здесь по моей вине, – выступила Мелюзина. – Значит, мне вести их к великим герцогам.

Никто не возражал. Очутившись вне поля слышимости, Мелюзина повернулась ко мне:

– Итак. – Гидромантка скрестила мускулистые руки. – Ты и впрямь темная владычица?

– Собственной персоной.

– Мы думали, ты погибла. – Выразительное молчание. – Я… я отрекомендую тебя великим герцогам.

– Просто скажи, что их хотят видеть. Остальное предоставь мне.

– Как пожелаешь, темная владычица, – кивнула Мелюзина и скрылась за занавеской.

В моих ботинках хлюпала вода. Из носа текло. Я отжала завившиеся от влаги волосы и, как плащ-палатку, накинула на плечи мокрое пальто.

Налаживать контакт с лидерами Синдикатов у меня получалось с переменным успехом. В Эдинбурге мы отлично поладили с Ворожеей, – правда, она приходилась теткой Лисс, а вот Угольная Королева в Манчестере оказала мне не самый теплый прием. Едва ли великие герцоги обрадуются встрече.

– Скажи, что я выгляжу по-королевски, – шепнула я Арктуру. – Не таким мне грезилось эффектное появление.

В ответ рефаит коснулся моей щеки и большим пальцем убрал со скулы налипшую прядь.

– Спасибо.

– Ты дрожишь, – заметил он, убирая руку.

– Ерунда.

Смерив меня оценивающим взглядом, Арктур сосредоточился на пологе. Я скользнула по нему глазами и остолбенела. Украшения, принятые мною за бисер, на поверку оказались зубами. Сотни человеческих зубов усеивали полотнище. В душу закралось сомнение, но отступать было поздно – Мелюзина уже высунулась из-за шторы.

– Они не в восторге, но дали добро. Хоть какое-то развлечение. – Гидромантка отдернула полог. – Смотри в оба, темная владычица, иначе им на потеху прольется твоя кровь.

Нашему взору открылась внушительных размеров пещера, вытесанный сводчатый потолок был расписан с поистине выдающимся мастерством. Люстра озаряла двадцать две сцены из старших арканов – козырных карт Таро.

Роспись создавала иллюзию высоких потолков. Там, в небесной синеве, среди облаков различался Отшельник с фонарем, Колесо Фортуны, Справедливость с весами и мечом. Нарисованный Дьявол не сводил с меня глаз, Влюбленные, разведенные по разные стороны картины, тянули друг к другу руки.

Дьявол и Влюбленные. Третья и четвертая карта в моем раскладе. В памяти всплыли слова Ворожеи: «Следуй по стезе Влюбленных. Не отрекайся от избранника, только убедись, что сделала верный выбор. Если отречешься, угодишь в лапы Дьявола».

Джексон вечно романтизировал историю и быт французских ясновидцев. До сих пор не утихают споры, кто был родоначальником первого Синдиката во Франции: предсказатели, замешанные в знаменитом «Деле о ядах», или тайное общество, чуть позже основанное картоманткой по имени Луиза Жильбер. В 1782-м году некая фрейлина заметила Жильбер у здания суда и пригласила ее погадать самой королеве. Прочтя в арканах о грядущем кровопролитии, Луиза не сумела скрыть ужас на своем лице, чем настроила против себя Серую Королеву.

Впав в немилость, Жильбер спешно вернулась в Париж, где, незадолго до Революции, познакомилась с юной картоманткой Марией Анной Ленорман, которую взяла под крыло. Решив воспользоваться царившем в стране хаосом, они превратились в незаменимых советниц для ведущих революционеров, ведь ясновидение процветает там, где будущее видится особенно зыбким и пугающим. Жильбер с Ленорман основали тайное общество влиятельных ясновидцев, со временем трансформировавшееся в современный Nouveau Régime. Этим объяснялась «карточная» тематика на потолке.

На постаменте, сложенном из полированных костей и черепов, возвышались три трона. За ними маячила статуя Жанны д’Арк, средневекового оракула. Скульптор запечатлел ее в доспехах, с волосами до плеч, с воздетым мечом и щитом, который украшали исполинские буквы JE TROUVERAI LE CHEMIN LIBRE. «Я приведу вас к свободе».

Поперек стоявшего под мечом трона развалился пузатый сборщик лет семидесяти. Несмотря на позу, держался толстяк с достоинством. Обвислые щеки покрывали румяна, голову венчал пышный седой парик, какими щеголяли судьи во времена монархии. С правого подлокотника свешивались пухлые ноги, обутые в туфли со стальными пряжками.