Рядом, запустив пальцы в вазочку с конфетами, сидела криомантка. Тоненькая, как спичка, смуглолицая, круги под глазами не уступали моим, черные волосы ниспадали на ключицы. Наряд из светло-голубого атласа и кружев украшал бриллиантовый бантик, в ушах мерцали такой же формы бриллиантовые серьги с подвесками-жемчужинками. Нить жемчуга обвивала шею.

Третий трон пустовал. Очевидно, принадлежал он пропавшему герцогу.

– Кто смеет являться без приглашения к правителям Парижа? – протянул сборщик. – Кто дерзнул потревожить покой властителей хаоса? Помилуй Нострадамус, да ведь это парочка попрошаек. Прочь, пока вас не замуровали в склепе. Трясите рубищем где-нибудь в другом месте.

Растянув губы в улыбке, я отвесила хозяевам низкий поклон:

– Grands ducs de Paris, merci de nous avoir reçus[15].

– Учтивая побирушка, – заметила криомантка, перебирая шоколадное засахаренное драже. – Двор чудес в очередной раз оправдал свое название.

Сборщик презрительно фыркнул.

– Мы не имеем отношения ко Двору чудес. – Я выпрямилась, руки в карманах, ноги широко расставлены. – Хотелось бы предстать перед вами в более подобающем виде, но, боюсь, мой парадный гардероб остался в Англии. Вместе с короной.

Великие герцоги синхронно подпрыгнули, получилось потешно.

– Короной? – выплюнул размалеванный сборщик. – Короной! Да кто ты такая, убожество?

– Пейдж Махоуни, темная владычица Сайенской цитадели Лондон. Сюда меня привело желание заключить союз с вашим Синдикатом. Если, конечно, вы не сильно заняты, – поддела я.

Криомантка уронила драже. Сборщик выпрямился на троне.

– Пейдж Махоуни. Какая дерзость! – взвился толстяк. – Подними голову и дай взглянуть на тебя, самозванка.

Я вздернула подбородок. Сборщик капризно выпятил губу.

– Ни капельки не похожа. Ни капельки, – резюмировал он почему-то без французского акцента. – Темная владычица покоится в эфире. – Сборщик вновь смерил меня взглядом. – Однако я определенно различаю прелестный ирландский говорок. И красную ауру. Алую, как заря.

– Прошу прощения, – чинно произнесла я, – вы, случайно, не из Лондона?

– Упаси меня эфир! Впрочем, я прожил там пятнадцать лет, и акцент приклеился насмерть. – Сборщик тяжело вздохнул. – Называется, скатался в отпуск – и надолго причалил к тем берегам.

– А почему вы уехали?

– Кому охота прозябать под руководством зануды вроде тогдашнего темного владыки Джеда Бикфорда. Одна радость, его в итоге зарезали как собаку. – Толстяк потер уголок глаза. – В Лондоне остался мой единоутробный брат Дидьен.

– Дидьен. – Мои губы невольно дрогнули в улыбке. – Так Дидьен Вэй – ваш брат?

– Единоутробный, – отчеканил толстяк. Невероятно, но между ними действительно прослеживалось сходство. – Не родственник, а сплошное недоразумение. Скверный поэт. Ходячая катастрофа. – Внезапно сборщик сощурился. – Если ты и впрямь Черная Моль, то должна понимать, мы никому не верим на слово. Докажи, что ты та, за кого себя выдаешь.

– Каким образом?

– Утверждают, будто Пейдж Махоуни – Marcherêve, призрачная странница. Безусловно, аура у тебя редкая, однако она с тем же успехом может принадлежать и оракулу. – Сборщик хлопнул в ладоши. – Придумал. Вселись в кого-нибудь из нас! Прояви свой уникальный талант. Бьюсь об заклад, ощущения будут непередаваемые.

Улыбка приклеилась к моему лицу.

– Такие таланты предназначены сугубо для врагов. Не люблю калечить потенциальных союзников.

Криомантка прижала худенькую ладошку ко рту, ослепив меня очередными бриллиантовыми россыпями на пальце.

– Предлагаю более щадящий аргумент. – Я повернулась в профиль, демонстрируя шрам, рассекавший скулу. – Эту отметину оставила мне повелительница во время битвы за власть…

– Общеизвестный факт, – перебил сборщик. – Ты могла порезаться специально. Ради столь грандиозной аферы. – Он чуть подался вперед. – Говорят, у темной владычицы есть еще один шрам. Под лопаткой. Клеймо Сайена.

Сначала толстяк пожелал увидеть мой дар в действии, словно речь шла о ярмарочном фокусе, а теперь требует, чтобы я разделась, выставила на всеобщее обозрение свое обнаженное тело.

Пока меня одолевали сомнения, криомантка, шурша шелковым платьем, поднялась с трона. Бриллианты на груди и в ушах ярко вспыхивали, соратница сборщика блестела и переливалась, точно новогодняя елка.

– Мы не вправе ущемлять достоинство нашей коллеги, mon frère[16]. Какой опасный прецедент ты создашь, если перед нами и впрямь темная владычица. – Левый уголок рта криомантки украшала родинка. – Может, хватит вредничать?

– Боюсь, я вынужден настаивать, ma chère sœur[17]. – Сборщик стукнул кулаком по подлокотнику. – Клеймо!

Любительница бриллиантов насупилась.

В гробовой тишине я потянулась к верхней пуговице пальто, не отводя при этом глаз от сборщика. Через мгновение два совершенно посторонних человека увидят мой шрам – точнее, шрамы. Увидят мою искалеченную, по-прежнему изнуренную плоть. Ну ничего, сами напросились.

– Позволь мне выступить в качестве доказательства. – Арктур встал рядом со мной.

– Кто этот… субъект? – вежливо осведомился сборщик.

– Мой телохранитель. – Я застегнула пуговицу и снова сунула руки в карманы. – Простая предосторожность, сами понимаете.

– Разумеется. Какая уникальная аура, – с придыханием заметил толстяк. – А на каком основании твой телохранитель собрался подтвердить твою личность?

При взгляде на Арктура меня осенило.

– На основании того, что он рефаит. Уверена, вы наслышаны и о них, и о нашем сотрудничестве. Ваши ясновидцы точно в курсе.

Великие герцоги разинули рты. Арктур не шелохнулся, вперив в них свой демонический взор.

– Да, наслышаны, – признался сборщик. – Но мы и представить не могли…

Он всматривался в Арктура, силясь отыскать подвох, но только зря потратил время. Впрочем, бедолагу можно понять. Когда-то и я не могла этого представить.

– Ладно. – Сборщик воззрился на меня так, точно видел впервые. – Добро пожаловать в Сайенскую цитадель Париж, темная владычица. Латронпуш к вашим услугам, а это Ля Рейн де Тьюн, Королева Нищих, моя сестра по беззаконию.

– Enchantée[18], – пропела Королева Нищих. – Чувствуйте себя как дома, Votre Majestée[19].

Арктур отступил в тень.

– Благодарю, Vos Altesses[20], – откликнулась я, гадая, насколько уместно такое обращение. А после кивнула на пустующий трон. – Полагаю, великих герцогов все же трое.

– Да, есть и третий – Вье-Орфеля, Дряхлый Сиротка, но он редко удостаивает нас визитом. – Латронпуш поудобнее устроился на троне, Ля Рейн де Тьюн села подле. – Сиротка со своими perdues[21] предпочитает радости поверхности.

Меня кольнуло недоброе предчувствие.

– Ясно, – протянула я. – И когда он наведывался сюда в последний раз?

– Дня два-три назад или около того. Здесь, среди костей, теряешь счет времени.

– Странно. Говорят, его не видели с Нового года.

Не переставая теребить жемчужное колье, Королева Нищих покосилась на Латронпуша. Тот сплел пальцы на животе и глянул на меня поверх носа:

– Успела побеседовать с нашими anormaux?

– Каюсь.

– Сначала ты злоупотребляешь нашим гостеприимством, темная владычица, теперь являешься сюда с вопросами. Не возражаешь, если и мы зададим парочку? – Взгляд Латронпуша из рыбьего стал проницательным. – В частности, просвети, как тебе удалось выжить после пулевого ранения в живот? Мы все видели трансляцию.

– Стреляли резиновой пулей, покрытой быстродействующим анестетиком, который вызывает мгновенную кому. Сайен хотел допросить меня перед казнью.