— Ты обвинил меня? Не побоялся солгать?

— Не смотри на меня так. Я же тебе сказал: инженер, которого пригласит полковник Пикеринг, осмотрит рельсы и…

Джейн не могла поверить в услышанное. Патрик перекладывает всю вину за случившееся на ее плечи?!

— Это несправедливо! — Голос у нее задрожал от переполнявшего ее гнева. — Ты не имел права сваливать все на меня.

— Через несколько недель мы будем далеко отсюда и вычеркнем из жизни то время, что мы провели здесь.

— Ты должен сказать им правду.

— Это немыслимо. Только…

— Если ты не расскажешь полковнику Пикерингу, что произошло на самом деле, это сделаю я.

— Нет! — Он попытался смягчить тон. — Где же твоя верность, девочка моя?

— А где твоя честь, Патрик?

Он заговорил мягким, вкрадчивым тоном:

— Когда-то, очень давно, ты дала мне обещание. Теперь ты хочешь его нарушить?

Джейн непонимающе смотрела на него.

— О чем ты говоришь?

— Я увез тебя, дал тебе возможность вести приличную жизнь, занять в обществе более высокое положение. Ты пообещала, что всегда будешь делать то, о чем я попрошу.

— Мне казалось, что я уже выплатила свой долг сполна.

Патрик вспыхнул, но упрямо повторил:

— Ты дала мне обещание.

Джейн почувствовала, как горячие слезы наворачиваются на глаза. В эту минуту рухнули ее былые надежды, рухнула ее вера в Патрика. Если бы она вздумала сейчас потребовать, чтобы он признал ее своей дочерью, Патрик, без сомнения, сказал бы «да». Он согласился бы с чем угодно, лишь бы спасти свою шкуру.

Но она не станет просить его о таких вещах.

— Я сдержу свое обещание, Патрик.

На лице его появилось выражение облегчения.

— Ты обещаешь, что не расскажешь об этом никому? Ни одному человеку?

Его слова вонзались в нее, как шипы.

— Я же тебе сказала. И если кто-то спросит меня, то я отвечу, что сама заказывала рельсы.

— Ты бы очень меня выручила.

— Но после этого считай, что мы квиты. И у меня больше нет перед тобой долгов.

— Да, конечно. И мы начнем все сначала, свободные и полные сил.

— Начнем. Но не вместе. — Ей удалось выговорить эту фразу совершенно спокойным и даже будничным тоном. — Больше я не желаю видеть тебя.

Он стоял как громом пораженный.

— Я не это имел в виду…

Точно такая же решимость владела Джейн, когда она умоляла увезти ее от Француженки. Теперь у нее хватило сил повернуться к нему спиной и уйти в дом.

Она сдерживала слезы, пока не оказалась одна в своей комнате. Глупый сон оборвался сам собой. Ей не нужен отец. У нее есть Ли Сунг, который поможет ей пережить трудные времена.

Боже праведный, как тяжело, оказывается, принять такое решение!

— Заходи, — Абдар улыбнулся, кивком приглашая Цабри, — тебе нечего бояться.

Цабри заколебалась, настороженно глядя то на Абдара, то на Пачтала, прежде чем медленно пройти в холл для приема гостей.

— Вы не сердитесь на меня? — спросила она дрожащим голосом. После этого слова ее хлынули безудержным потоком. — Это не моя вина. Ли Сунг лгал мне. Хорошо, что эта грязная собака погибла во время аварии! Я и представить себе не могла, что он нарочно обманывает меня.

— Разумеется, я не сержусь на тебя. Ты бы не осмелилась пойти на обман. — Абдар взглянул на Пачтала. — Хотя мой друг пытался уверить, что так оно и есть. И предлагал строго наказать тебя.

— Ты была слишком доверчивой, — холодно отрезал Пачтал. — И слишком преувеличила свое мастерство, считая, что он без ума от тебя.

Цабри вспыхнула, но ей удалось сдержать себя. Если она хочет выпутаться из этого, надо следить за каждым словом. Аегкая улыбка заиграла у нее на лице.

— Если вы, ваше высочество, пожелаете, я бы сумела сделать все, чтобы загладить свою оплошность и заставить вас забыть о неприятностях…

— В самом деле? — улыбнулся Абдар. — Я надолго запомнил ту ночь, что мы провели вместе.

Цабри опустила ресницы, чтобы скрыть презрение и торжество. Что махараджа, что нищий — все одно. Главное для них — удовлетворить свою похоть.

— То, что вас ожидает, не пойдет ни в какое сравнение с тем, что…

Абдар подошел к ней и приложил ладони к ее щекам.

— В первый же момент, как только я увидел тебя, я понял, что ты будешь… Сколько в тебе жизни… Ты исключительное создание.

Цабри почувствовала, как страх окончательно покидает ее. Все получилось проще, чем она представляла.

— Я только и думаю о том, как бы доставить вам удовольствие, — прошептала она. — Я рада, что вы позволите мне сделать это.

— Как я могу возражать? — Его темные глаза сияли, а пальцы нежно поглаживали ее лицо. — Думаю, предстоящая ночь навсегда останется в моей памяти.

— Ты должен поесть, Йен. — Джейн хмуро и озабоченно посмотрела на нетронутый поднос. — Ну хотя бы немного…

— Представляю, как я извел всех вас. — Йен взял вилку и проглотил несколько кусочков. — Ну вот, видишь, я поел.

— Этого мало.

— Более чем достаточно для человека, который валяется целыми днями на кровати. — Он повернул голову в ее сторону. — Только, пожалуйста, не говори об этом Руэлу. Он будет огорчаться.

— Ему хочется, чтобы ты поправился. Чтобы вы могли скорее вернуться в Гленкларен.

— Я думал об этом, — сказал Йен, не поднимая глаз от тарелки. — Может быть, будет лучше, если я туда никогда не вернусь.

Джейн растерянно посмотрела на него.

— Ты не хочешь возвращаться домой?

— Здесь слуги обходятся намного дешевле. А мне потребуется уход… какое-то время.

Йен не хочет ни от кого зависеть. И сейчас ему представляется, что смерть была бы наилучшим избавлением от всего. За последние недели волосы его потускнели, взгляд угас… Но эта навязчивая идея, что его смерть принесла бы всем только облегчение, беспокоила Джейн больше всего.

— Ты ведь так любишь Гленкларен.

Болезненная улыбка появилась на его губах.

— Именно поэтому я и не поеду домой. Кому я нужен там?

— Ты нужен…

— Маргарет? — В первый раз Джейн увидела на его лице выражение горечи. — Еще один инвалид, за которым ей придется ухаживать?

— Если она такая, как ты описывал, ей не будет в тягость забота о любимом человеке.

— Господь хотел, чтобы я погиб в ту ночь. Зря Руэл вытащил меня оттуда.

— Ты считаешь меня настолько могущественным? Неужели я способен отменить то, что предначертано самим провидением? — Руэл остановился в дверях. По его исхудавшему лицу пробежала улыбка. — Смотрю и не перестаю удивляться тебе, Йен. Неужели ты не понимаешь, что богохульствуешь? — Он подошел к ним. — С обедом ты пока не справился. Придется сделать еще небольшое усилие над собой.

— Руэл, — начал было Йен, но, встретив взгляд брата, вздохнул, взял в руки вилку и покорно начал есть.

Джейн повернулась и вышла, не в силах более смотреть на эту картину. Остановившись на веранде, она скрестила руки на груди, чтобы унять дрожь в пальцах: видеть боль в глазах Руэла ей было так же невыносимо, как наблюдать за страданиями Йена.

Минут десять спустя она услышала, как Руэл вынес поднос с посудой на кухню к Суле, а потом прошел к ней на веранду.

— Окажись я в его положении, вряд ли смог бы удержаться от того, чтобы не проклясть всех на свете.

— Он не винит тебя ни в чем. Напротив, ты спас ему жизнь. Что может быть дороже?

— Йен считает, что есть.

Смерть. Джейн вздрогнула, догадавшись, что он имеет в виду, и быстро переменила тему:

— Он хочет пока остаться в Казанпуре.

— Да, и мне он говорил то же самое, — покачал головой Руэл. — Если я позволю ему остаться здесь, он умрет от тоски. Надеюсь, что в Гленкларене он постепенно придет в себя.

— Йен беспокоится, что ему не удастся управлять всеми делами в поместье.

— Он прав. Отцу моему редко удавалось посидеть дома. С утра до вечера он бывал в разъездах.

— Может быть, Йен наймет управляющего?