Это был голос Руэла.

— Мы положим его на носилки.

От голосов, фонарей, движущихся вокруг нее, Джейн окончательно пришла в себя и с трудом села.

— Он жив?

— Да. — Голос Руэла звенел, как струна. Он помог ей подняться. — Патрик ожидает по ту сторону ущелья Сикор. Для нас главное — добраться до того места. — Он изучающе посмотрел на ее лицо. — Ты такая же бледная, как и Йен. Ты сможешь перейти через мост? Там не хватает нескольких шпал, если хочешь, я пронесу тебя…

— Я дойду сама. — Джейн, спотыкаясь, пошла за носилками, которые подхватили четыре человека. — Он должен жить… Это моя вина.

— Не говори чушь! — резко оборвал ее Руэл. — Никто не виноват в том, что случилось. Сначала я решил, что это подстроил Абдар. Но в таком случае он уже появился бы здесь. И, кроме того, зачем ему ломать дорогу? Скорее всего это несчастный случай.

Они довольно быстро оказались на другой стороне ущелья.

— Боже, как ты дрожишь! — Теплая рука Руэла легла на ее плечи.

— Это моя вина!..

Джейн очнулась в своей спальне и увидела Руэла, сидевшего возле ее кровати. На нем была уже сухая одежда, но выглядел он ужасно. Под глазами темные круги. Щеки ввалились.

— Йен! — прошептала она.

— Он здесь. Мы побоялись везти его дальше. Патрик уступил свою комнату и привел из форта доктора Кендри-ка. Думаю, доктор сделает все, что в его силах.

— Да, конечно.

Запинаясь, Руэл проговорил:

— Мне так и не удалось поблагодарить тебя за помощь брату… — Он замолчал, как бы с удивлением прислушиваясь к тому, что только что сказал. — Ты знаешь, я никогда не называл Йена братом. Я думал, что если мне удастся сохранить между нами дистанцию… — Он закрыл глаза. — Я люблю его… понимаешь?

— Да. Это нетрудно было заметить всякий раз, как вы оказывались вместе.

— Значит, и он тоже замечал? Бог свидетель, я старался быть жестким, чтобы не выдать себя. Я не хотел любить никого, но так получилось… — Руэл открыл глаза. — Он никогда не поправится. Доктор сказал, что нет ни малейшей надежды. Йен не сможет ходить.

— Я так виновата, Руэл, — сказала она тихо.

Его глаза сверкнули.

— Тебе не в чем винить себя. Потому что врач ошибается! Я не позволю Йену умереть. И я не позволю ему остаться калекой.

— Но как ты можешь…

— Всегда можно что-то сделать… — Он встал и широким шагом направился к двери. — И я добьюсь своего.

Дверь за ним закрылась.

Боже! Как она любила его. Осознание этого пронзило Джейн, когда она увидела Руэла бегущего вниз, к реке, и поняла, что, если потеряет его, умрет. Принесет ли эта любовь радость? Навряд ли. В глубине души она знала это с самого начала и пыталась бороться с собой. Она не хотела влюбляться в Руэла Макларена. Он был безжалостным, насмешливым, эгоистичным и самым неуживчивым человеком, какого она когда-либо встречала на белом свете.

«Руэл — герой. Только сам он не знает об этом».

Так сказал когда-то Йен. И вчера вечером Руэл доказал правдивость этих слов. От его эгоизма не осталось и следа, когда зашла речь о спасении брата. Он кинулся ему на помощь, забыв обо всем. А что касается насмешливости, то и она напрочь исчезла в том человеке, который предстал перед ней несколько минут назад. Глубокое горе светилось в его глазах. И Джейн ощущала боль Руэла, как свою. И все же Руэл не хотел смиряться. Он собирался действовать, бороться, сделать все возможное, что в его силах.

И она тоже должна что-то предпринять.

Откинув покрывало, Джейн села на постели. Каждая мышца тела болезненно ныла. Но стоит ли обращать внимание на такие мелочи сейчас?!

Десять минут спустя она нетвердыми шагами вышла из комнаты и отправилась искать Патрика. Он оказался на веранде, в своем любимом мягком кресле, как обычно, со стаканом виски в руке. Дай Бог, чтобы он был еще достаточно трезв для серьезного разговора.

Он не изменил своей позы, когда Джейн появилась на веранде.

— Почему ты встала? Тебе нужно как следует отдохнуть. — Взгляд его был устремлен в пустоту. — Иди, ложись.

— Мне надо поговорить с тобой, Патрик.

— Как жаль, что с Йеном произошел такой случай. Не думаю, что…

— Как это могло произойти?

— Чертова река! Это из-за нее. — Патрик отхлебнул виски. — Ты же знаешь, на железной дороге постоянно случаются… — Его пальцы стиснули стакан.

— Дело не в реке.

— Махараджа выходит из себя и грозится, что не заплатит ни копейки. И ты тоже упрекаешь меня…

— Мне нет дела до махараджи и его капризов. — Джейн старалась говорить ровным, спокойным голосом. — В этом доме умирает человек. Очень хороший человек.

— Река раскачала опоры… — начал оправдываться Патрик.

— Я видела рельсы. И поняла, что с ними произошло.

— О чем ты? Я не понимаю.

— Рельсы хрустнули, когда мы начали переезжать через мост. Эта не высококачественная сталь. Это железные рельсы. Железные, Патрик! А железо не в состоянии выдержать такой нагрузки, какую выдерживает сталь. Постоянно вибрация и плюс нагрузка — вот что стало причиной аварии. — Она замолчала, удивленно глядя на него.

По щекам Патрика бежали слезы.

— Я не думал, что такое может случиться. Мне казалось, что все обойдется. Состав поезда небольшой, махараджа не собирался перевозить на нем грузы. Это были бы поездки для удовольствия. И этот отрезок пути такой короткий. У меня слишком много денег ушло на латунную отделку паровоза, а дополнительной ссуды мне не дали. Кто же знал, что все так кончится?

— Патрик! — прошептала она. Джейн так хотелось, чтобы случившееся было оплошностью, о которой Патрик не подозревал. Но на самом деле все оказалось значительно хуже.

— Ошибка, которую я совершил, обернется против меня. Теперь я не получу приглашения ни от одной компании.

«Даже в такой момент он думает только о себе!» — горько подумала Джейн.

— Ты хочешь, чтобы я посочувствовала тебе?

Патрик жалобно скривился.

— Я никогда не прощу себе, если Йен умрет.

Джейн не была уверена, что сможет простить ему случившееся, даже если Йен выживет.

— Я надеюсь, Джейн, что ты никому ничего не скажешь про эти рельсы. Я объяснил махарадже, что авария произошла из-за вибрации, что во всем виновата река… — Он поторопился добавить: — В каком-то смысле так оно и есть. Если бы эти рельсы оказались на другом участке, ничего не произошло бы.

— Я никому не скажу, — устало проговорила Джейн. — В этом есть и моя вина. Мне показалось странным, почему ты вдруг включился в работу именно тогда, когда надо было укладывать эти рельсы, но я гнала от себя подозрения… — Теперь ей было нестерпимо стыдно из-за своей глупой, наивной веры в доброту и заботу Патрика. Если бы она прислушалась к тем сомнениям, которые постоянно возникали у нее, то Йен не лежал бы в соседней комнате на грани смерти. Ей надо было самой проверить рельсы, догадаться, почему Патрик решил укладывать их один, без ее помощи.

— Хорошо, моя девочка, — облегченно вздохнул он. — А мы со своей стороны сделаем все, чтобы помочь ему.

— Я не хочу, чтобы ты оставался здесь, — прошептала Джейн.

— Что?

— У меня нет сил смотреть на тебя. — Теперь в ее голосе появились стальные нотки. — Уложи свои вещи и перебирайся в клуб.

Патрик вспыхнул, удивленно глядя на нее.

— Но я…

Встретив ее взгляд, он запнулся, а потом продолжил уже совсем другим тоном:

— Если ты считаешь, что так будет лучше, то я согласен. — Он повернулся и вышел с веранды.

Темнота рассеялась, и Йен увидел чистый ясный свет, который манил его к себе.

— Я знаю, что ты очнулся, Йен. Открой же, наконец, глаза, черт тебя побери!

Это снова был голос Руэла. Он требовал, умолял, упрашивал, не давал сосредоточиться на сиянии, которое звало к себе. Голос брата вынуждал его отступить назад.

— Я устал…

— Нет, ты не устал. У тебя еще черт знает сколько сил! Собери их в кулак! Тебе надо всего лишь открыть глаза. Ну же, Йен! Посмотри на меня. Это я — твой брат!