Особенно порадовали три магострела — у одного счастливчика он даже был усиленный, как у Царской Гвардии. Его ещё назвали, как я помню, «славинским».

Удивительно, учитывая, что подстреленный обладатель магострела был одет в обычную форму. Значит, чернолунники не брезгуют принимать в служители и магов? Таблетки пириума, кстати, принадлежали ему.

Я поднял магострел, рассматривая две линзы, установленные на прицельной планке. Это не был полноценный оптический прицел, но стекло было отшлифовано достаточно чисто.

Когда же я попробовал прицелиться, то приятно удивился… Странно, что эти умники не смогли снять меня, ведь картинка с перекрестием довольно чёткая, и дальность отличная.

Я рассмотрел стекло повнимательнее, прислушался к чувству псионики, и почуял какие-то тонкие плетения. Ну, ясно, без хорошего мага-технаря здесь не обошлось. Мне осталось только гадать, свойства какого камня тут были использованы, но пируса в стекле я не чуял.

У «пораскинувшего мозгами» я обнаружил ещё одну, очень ценную находку. Карта с проложенными на ней маршрутами.

Горный массив Святого Диофана. С одной стороны его подпирал какой-то город Великорюревск, с другой пустыня. Скорее всего, та самая, в которой мы и находились.

Вся карта была испещрена маршрутами, сделанными от руки. Многие из линий вели вниз, на юг, но некоторые проходили через горы Диофана и соединяли целый комплекс каких-то строений или поселений.

Я с интересом пригляделся, но меня отвлёк вернувшийся к костру бледный Филиппо.

— Храм Первого Полнолуния, — сказал он, заметив, где я держу палец, — Там много святынь Красногории… О, Незримая, эти еретики даже не боятся ходить через Святые Земли!

— Святые? — переспросил я, не отрывая пальца от карты.

Для меня все эти значки были филькиной грамотой.

— Да. Вот, начиная от Усыпальницы Рюревских и до места Явления Незримой…

Он говорил что-то ещё, но я на миг словно отключился. Внутри меня проснулся Василий, который вместе со мной жадно всматривался в значок — небольшая изящная вазочка с витиеватой буквой «Р».

Усыпальница Рюревских… А этот Великорюревск на западе — это столица, получается? Ну точно, всё логично!

Мои руки задрожали от нетерпения, и я понял, что надо утихомирить буйного юнца. Так, спокойно, Василий, дай мне подумать. Я помню о духах рода, я обо всём помню.

Спокойно свернув карту, я принялся снижать поток гормонов в крови. Мне нужны холодные мозги.

— Как ты смог победить их? — взволнованно спросил Филиппо, стараясь не смотреть в сторону мёртвых тел.

Ну вот, не дают даже помедитировать. Я вздохнул, поднимая голову:

— Это и есть Серые Хранители?

Старик кивнул, пригубив воды из фляги:

— У них должна быть татуировка где-то вот тут, — он коснулся своих рёбер под мышкой, показывая.

Я полоснул ножом у одного, рассекая ткань. И вправду, невзрачный серый кружок, который в темноте можно было спутать с большой родинкой.

— Как же они тебя нашли-то?

— Я даже… — старик задумался, — Скорее всего, какие-то послушники из моего храма выдали. Я ведь, прежде чем уйти сюда в паломничество, рассказал кое-кому о видении от Незримой.

Видение посетило Филиппо, когда он обычной тёплой ночью посапывал в своём прифронтовом храмике, и оно было довольно необычным. Хотя и очень знакомым.

Ему привиделось, что в мир приходит Чёрная Луна, и всё вокруг умирает, становится чёрным и безжизненным. Сам он стоял в пустыне, и там же увидел прекрасную деву…

— Она сидела верхом на «угольке». Понимаешь, это такое свирепое существо, которое приходит из другого мира через Красные Вертуны, и только богиня может оседлать его.

Я молча кивнул. Если бы только Филиппо знал, насколько близко я знаком с «угольками».

— О, это точно была Незримая, и как же она была прекрасна, — Филиппо покраснел, а я вспомнил нашу ночь с Эвелиной, когда она лихо скакала на мне.

Кажется, я знаю, кого точно именно видел старик в своём видении.

— Волосы чёрные, как смоль, на лбу её серый псарэс, а на груди кромешный тхэлус. В руках копьё о двух острых концах, один горит пламенем, а другой…

— Грудь большая? — вдруг спросил я.

— А?! — Филиппо вдруг замялся, а потом покраснел, то ли от злости, то ли от смущения, — Да как смеешь… Да как ты вообще!

Удивительно, каким храбрым снова стал этот старичок, когда смертельная опасность миновала и лежит рядом ровненько, без признаков жизни.

— Значит, большая, — усмехнулся я, — Магострел у неё такой не висел, на лямке?

Глаз Филиппо округлился ещё больше, и я понял, что попал в точку. Уж лямку-то святоша должен был увидеть, тем более, на такой груди.

Вот же жжёный псарь! Так и поверишь в существование глобального божественного плана.

Я только покачал головой, и так читая на лице старика всё, что мне нужно:

— Ясно. И что же тебе сказала прекрасная Незримая?

Филиппо свирепо сверлил меня единственным зрачком, но потом сдулся. Мне даже не надо было накачивать взгляд псионикой, и так его проняло моей уверенностью.

— Чтобы я шёл за ней в пустыню, и чтобы искал тебя. Того, кого я спас много лет назад, ослушавшись Верховный Совет.

— Спас?! — я даже удивился.

— Там, у Борзовых, мне было сказано убить младенца, потому что Чёрный Караул увидел, что это будет Предтеча.

Я долго молчал, переваривая услышанное. Ничего нового мне не сказали, лишь подтвердили догадки и домыслы. Вся эта Магия Вето была лишь для того, чтобы прикрыть меня на время от вездесущих чернолунников и Стражей Душ.

Хотя удивительно, как Вепревы участвовали во всём этом? Они-то, наверное, должны были знать, что я тот самый…

Правда, масштабы этого «Вето» мне были неизвестны. Возможно, магия Незримой тогда долбанула по всем вокруг, отрубив память и Борзовым, и Вепревым. А потом через несколько дней ещё и Вертун снёс всё живое вокруг на много километров.

Чёрному Караулу же, значит, в горах пришло видение, что Предтеча убит, и те успокоились.

— Ты должен пойти в пустыню, чтобы обрести свой путь, Последний Привратник, — Филиппо вырвал меня из размышлений.

Я поджал губы от досады, и не стал отвечать. Нет уж, никому я ничего не должен, ну разве что вот Василию немного. И никакая Незримая, будь она хоть десять раз прекрасная богиня с большими глазищами, меня не уговорит.

Хотела бы мне понравиться, перекрасилась бы.

Филиппо будто понял, о чём я думаю, и от удивления чуть не завалился на спину. Ему даже в голову не приходило, что так просто можно идти против воли любимой богини.

— Но… Но ведь… Мне нужно обучить тебя! Ты должен знать, что такое — быть Привратником.

— Обучишь, обучишь…

Не скрывая улыбки, я снова развернул карту и стал изучать горы Святого Диофана. Если я теперь примерно знаю, что от меня нужно этой самой Незримой, то вот для чего меня призвали духи царского рода, пока непонятно.

Хоть это и были мои несостоявшиеся убийцы, я всё же оказал хоть какое-то почтение и похоронил всех троих. Сыпучую дюну копать ножом и руками было тем ещё удовольствием — пустынный песок имел отвратное свойство засыпаться обратно в любую яму. Но теперь я никуда не бежал сломя голову, за мной не гнались по пятам оракулы или монстры, и совесть не позволила просто так бросить тела.

В это время старик читал какие-то погребальные молитвы, присущие только им, чернолунникам. Даже несмотря на то, что эти трое его чуть не убили, он считал своим долгом замолвить за них слово перед Незримой.

Когда я укладывал последнего беднягу с раскуроченной головой, Филиппо вдруг остановил меня, сунувшись сбоку. Он схватил безжизненную руку, и в темноте стал присматриваться к коже, подсвечивая пирусной палочкой.

Та светила еле-еле, отдавая последние крохи энергии, и я коснулся пальцами зажигалки. Лёгкое усилие воли, и зажигалка раскалилась, давая больше света.