— Они его не схватят, — повторяла я про себя, усевшись и прислушиваясь к каждому шуму, читая древнюю молитву Богам.

Он пришел сырой, собрав утреннюю росу, но с горстью ягод и с убитой птицей. Сняв огромные сапоги. Раздеться я ему не дала, прижавшись к его могучему телу.

— Прошу, больше не бросай меня. Я боялась, что с тобой что-то случится.

— Что со мной будет! — усмехнулся он.

В котелке закипела вода. Он спокойными движениями разлил в стаканы, заваривая местную траву. Напиток имел душистый аромат: смесь мяты с древесной пряностью. Туда он выдавливал некие ягоды темно-фиолетового цвета. Обернул стакан в льняное полотенце и подал его мне.

— Надо вдыхать, — сказал он и показал этот несложный процесс.

Я смотрела на него, не отрываясь, делая несколько глотков от буйной смеси различных ароматов трав. Они пьянили меня. Он развалился на полу, вытянув ноги. Я забилась в углу, делая мелкие глоточки волшебного напитка, неотрывно смотря ему в глаза.

— Что я буду делать без тебя, Петша? — сказала я, чуть дыша.

— Жить, — ответил он грубо, — помучаешься и привыкнешь к магу. Будет как родной, противный, уродливый, но родной. Тебя он не тронет, пока твой отец на троне. Может, ты сбежишь от него.

— Зачем ты так говоришь? Будто не любишь меня или я тебя неинтересна. Если ты мучаешься, сидя со мной в этом доме, то я готова уйти прямо сейчас. Покажи, где застава, и забудь меня, как страшный сон.

— Перестань, — он махнул рукой.

Привстал и подошел к окну, где расступился туман, давая солнечным лучам греть траву. Петша стоял молча, а я ждала от него объяснений.

— Петша, — не выдержала я, пребывая в полном отчаянии.

— Что ты от меня хочешь, Лейрла? Я совершил глупость, что не отвез тебя к отцу. Я думал, это небольшая одержимость. Мне хватит сил побороть. Но теперь я понимаю, как ошибался.

Я слушала Петшу, затаив дыхание, пытаясь вслушаться в каждую интонацию в его голосе. Определить, врет он или нет.

— Знаешь, Лейрла, у одного степного народа есть такое выражение: «Кто первый признался, что влюбился, тот проиграл». Я проиграл тебе, моя принцесса, полностью. Я люблю тебя всем сердцем. Пусть мои слова покажутся глупостью. Ты можешь смеяться в ночи или выйдя из дома. Я скажу правду и отвечу на твой вопрос.

Он повернулся, сделав несколько шагов, сел возле меня. Я затаила дыхание в страхе от неизвестности. Из моих рук выпала кружка, и остаток лесной жидкости вытек на шкуры. Он смотрел огненными глазами, полностью пожирая меня. Его руки оказались на моих плечах, и он обхватил мои горячие щеки.

— Лейрла, — начал шепотом, будто заклинатель, что вызывает древнюю магию в этот мир, — когда я превращаюсь в зверя, все человеческое утрачивается. Мое сознание отключается, заменяясь волчьим. Все, что я помню, небольшие отрывки. Как страшный сон. Но когда ты защищалась от меня копьем, я видел это наяву. Будто я человек, а не ужасный зверь. Я понял, что хрупкая девушка способна пробудить во мне человеческое. После этого я думал, крутя в голове мысль. Лейрла, если это не любовь, то скажи, что это?

— Петша, — успела выкрикнуть я, когда наши горящие губы соединились.

Я принимаю его таким, какой он есть. Порыв страсти, что колыхал все мое тело. Это моя любовь, одна единственная и долгожданная. Я готова бороться за нее. Без него нет более жизни. Ни решение отца, ничто другое не сможет повлиять на этот выбор.

— Я твоя, Петша, полностью.

Я клялась ему в любви, даря себя. В доме стало жарче, тусклый костер вспыхивал, будто кто-то лил туда невидимую магическую смесь. Я таяла в его огромных руках.

— Петша.

Глава 20

Первый день сгорал слишком быстро. Он улыбался, прижимая меня к себе. Я пыталась надышаться его черными бархатистыми волосами. Мне казалось, что эти минуты будут длиться вечно.

— Петша, я не смогу больше без тебя жить.

Он улыбнулся.

Я знала, что теперь полностью принадлежу ему и отдаю не только тело, но и душу в его руки. От этой мысли мне стало легче. Он не давал мне прохода, покрывая поцелуями. Я делала вид, что устала от его постоянных ласк.

— Прошу тебя, пусти, — говорила я, закатывая глаза в ожидании новой порции. Он сжимал мои горячие руки, подводя ближе к себе. Я встала на цыпочки, жмурясь в предвкушении. Он тянул, насмехаясь над моим выражением лица. Я терпела, но после была вознаграждена его необузданной страстью, что пожирала все мое тело.

— Скажи, ты правда отвезешь меня к отцу? — спросила я, когда догорали последние угольки. Он лишь только протянул руку, обняв, не сказав ни слова.

— Или ты решил отдать меня, а сам побежишь в деревню к девке?

Он усмехнулся. В моей душе уже теплилось сомнение. Но я точно знала, что он мой. Никому я не собиралась его отдавать.

— Остался один день, — напомнил он, как надзиратель во время свидания.

Его слова вогнали меня в страх.

— Я помню, — сказала, чуть не плача. Знаю, что просить тебя отсрочки бесполезно.

Он обнял меня крепко, сжимая и покрывая поцелуями. Я извивалась в его руках.

— Не жми губы, — повторял он.

— Прости, больше не буду.

Я разревелась. Он пытался успокоить, говоря со мной как с тайным другом. Мой срок подходил концу. Я жалела, что выпросила у него эти два безумных дня. Зачем? — ругала я себя, понимая, что не выдержу расставания. По щекам текли слезы. Теперь алый рассвет не трогал меня. Его прикосновения и поцелуи становились жгучими, как яд диких растений.

— Петша, что же я натворила, — проклиная себя в торжественную ночь. Было ужасно тихо. Мгла смешалась с лунным светом.

— Давай не спать всю ночь, — отчаянно предложила я.

Он рассмеялся от такой глупости.

— Ты уснешь первой, — сказал он, перевернувшись на бок. Я уселась. Угольки, что боролись, потухли. Снова череда жарких поцелуев. Я пыталась отогнать от себя мысли о надвигающемся расставании, прижимая его горячее тело.

— Петша, — произносила я, отдаваясь его воле. Звериный инстинкт полностью завладел мной, но паника охладила мой пыл. Мне стало страшно, что Петшу заберут навсегда. Больше я не увижу его. Мои руки затряслись, и меня охватило отчаяние.

— Петша, — прокричала я сквозь ночь, — прошу тебя, уедем, бросим всех. Только мы с тобой убежим на край земли, нас никто не найдет.

Он рассмеялся над моей глупостью, отвернувшись.

— Мы вдвоем? Ты наверно забыла, что я в полнолуние превращаюсь в волкодава. Без своих друзей я не выживу. Куда бежать? Гвардейцы твоего отца выследят нас.

— В вольных городах мы найдем защиту.

— Торговцы будут рады, когда у них под боком поселится волкодав. Нет, Лейрла, наши отношения заранее обречены. Ложись спать и не забивай этим голову.

Он не давал мне надежды, оставив одну. Тут же моментально холод подобрал меня, как свою жертву. Замерзнув, я прижалась к нему.

— Лейрла, — сказал он протяжным тоном.

— Прошу тебя, — трепетала я, — обещай, что мы еще раз хоть на минутку увидимся. Одним глазком ты посмотришь в мою сторону. Я не выживу, если буду знать, что больше тебя не увижу. Я не прошу много, всего один взгляд. Мне хватит, чтобы протянуть еще лет десять в проклятой башне.

Он и сейчас ничего не сказал, лишь прижался к моей горячей щеке. Я расценила это как согласие и снова одарила его поцелуем.

— Еще один день, — шептала я ему, боясь, что он забудет, и завтра же утром отвезет меня к отцу.

Ночью завыли волки. Протяжным громким воем. Петша проснулся с красными глазами, побежал плотно закрывать ставни.

— Спи, — сказал он, захлопнув двери, увидев, что я поднялась и пыталась разобраться.

— Что происходит? — спросила его, смотря, как он мечется по дому. — Будто нас выследили отцовские гвардейцы и теперь окружают.

— Ничего, — он врал, говорил резко и беспокойным голосом. Стало страшно. Я прижалась, укрывшись шкурой, и испуганно смотрела на него. В мою голову приходили различные мысли, но боялась их озвучить. До полнолуния было далеко. Он бы меня предупредил, если бы появились первые симптомы его болезни. Но если это не превращение в волкодава, тогда что?