Да ладно. Живых надо бояться. Не черепа в избушке…

Не знаю, что на меня нашло. Раньше я бы такого точно не сделал…

Я нашел сучковатую палку. Лишнее со стволика обломал. Что-то типа кочерги у меня получилось. Вернее, как бы такой длинный крючок.

Спички в коробке пересчитал. Мало их осталось. Ладно, одной-двумя пожертвую. Делать-то нечего. В темноте мне всё равно расчистить себе спальное место не получится.

Постоял немного. Всё же, дело-то такое…

Спичка зажглась со второго раза. Я осветил пространство избушки. Ничего там не изменилось. Шкура. Череп…

Само изготовленной приспособой зацепил шкуру. Медленно и осторожно потянул. К покойникам надо с уважением относиться…

Стащил шкуру на пол. А, под ней-то тебя больше осталось…

Череп на меня без недовольства поглядывал. Ну, надо живому место освободить, так надо. Хороший человек, наверное, это раньше был. С пониманием.

Среди лохмотьев на груди покойника что-то тускло блеснуло. Бляшки какие-то фигурные. Интересно…

Я ещё одну спичку в маленький факелок превратил. Ближе к остаткам трупа шагнул. Наклонился. Страха не было. Кончился он весь у меня на сегодня.

Зверьки какие-то. Желтого металла. Сделаны очень хорошо. Мелкие детали различить можно. Я ни разу не антиквар, но как-то мне мысль сразу пришла, что эти штуковины древние. Веяло от них многими веками.

Идиотина… Слепошарая, причём. Зря спички жгу. Вот же огарок свечки…

Уже обжигая пальцы остаток свечи поджёг. Ну, другое дело.

Так, посмотрим, посмотрим…

Осторожненько, двумя пальчиками одного зверька с груди трупа снял. Не с самой груди, с лохмотьев, что её прикрывали.

Тяжеленькая…

Поднёс зверька поближе к огоньку. Что-то не совсем понял я, кто это. То ли козёл, то ли баран… Рога у него назад загибаются. Фантазийная какая-то фигурка. На ней ещё две дырочки имеются. Через них можно этого барана-козла куда-то пришить-прикрепить. Украсить свою одежду.

Тут у меня, наверное, крыша поехала.

— Можно, я это возьму?

К черепу я обратился. К черепу! К костям мёртвым!

Спросить меня сейчас, почему так делаю — не отвечу. Точно, наверное, шифер зашуршал…

То ли огонёк свечи моргнул, то ли ещё что, но показалось мне, что череп мои действия одобрил. Бери, мол… Мне уже всё равно не нужно…

Козла-барана я в карман спрятал и стал остальные фигурки собирать. Шесть штук всего их набрал. Может, ещё какие, в грудную клетку провалились, но я уже не стал внутри копаться.

Закончилось всё тем, что я кости в расползающуюся в руках шкуру собрал. Выкопал ямку ржавой лопатой. Она тут же в избушке нашлась.

— Не знаю, как тебя зовут, но покойся с миром…

Вот и сработал опять закон парных случаев. То, я чахоточника хоронил, то неведомо кого.

Я старательно промёл веником из еловых лап лежанку. Сходил лапника наломал на подстилку. Разложил его аккуратно. Лёг и сразу вырубился.

Глава 26 Сон Ваньки Жукова

Ночью мне хрень какая-то снилась.

В цвете.

Со звуком.

Запахи тоже присутствовали.

Перевозбудил я накануне свою нервную систему по полной программе…

У некоторых за всю жизнь таких приключений не бывает, как у меня за двое суток.

Сначала кто-то с кем-то бился. Времена там у них были какие-то стародавние. Огнестрела не имелось. Честным железом друг другу здоровье портили. Копьями там, мечами… Стрелы друг в друга пускали. Ловко так. Любо-дорого посмотреть.

Лупили друг друга без всяких там выкрутасов. Хрясь по башке и уноси готовенького. Ну, если доставали — в руку или ногу могли тыкнуть или ударить, туловища врагов тоже вниманием не обходили.

Кто пеший сражался, а некоторые и на конях были. Невысоких таких, но крепеньких.

Какой народ или племя — я без соображения. Но не негры. Лапоноидность какая-то в них присутствовала. Было что-то и от европеоидов и от монголоидов.

С той и другой стороны было их не сильно много. В общем — не Сталинградская битва и не штурм Берлина.

Одни других победили, но и у них без потерь не обошлось.

Очень они горевали о парне каком-то. Да, в принципе, все они были не стары. Примерно, моего возраста, а некоторые — совсем молоденькие. Чуть сученка внучка Ваньки постарше. Но, никто им скидки на возраст не давал — на общих основаниях они геройствовали.

Так вот, горевали они о парне. Потом хоронить его задумали. Помыли, хорошо одели. Комплект оружия ему с собой собрали. Поесть-попить в дорогу.

Стоп! На его одежде фигурки были нашиты! Такие же, как я сегодня нашел. Только их там гораздо больше шести было. Так, а где остальные? Маловато мне будет шести фигурок, я все хочу!

На голове парня ещё обруч имелся с немаленьким таким по размеру камешком. Видно, что хороший, но обработан как-то не очень. Я во всех подробностях не рассмотрел, но похоже, не гранили его, а просто как умели отшлифовали. Форма камня — как бы часть от куриного яйца отрезали. Немножечко косоватенько.

Тут меня во сне совсем жаба заедать начала…

Чуть ниже шеи на груди у парня бляха ещё имелась. По форме — у немцев такие были. Эти немцы в длинных плащах на мотоциклах ездили, в касках, очках защитных, а на груди у них бляхи были на цепочке. Тут цепочки не было, бляха прямо к рубахе у парня убитого была прикреплена.

На этой самой бляхе опять же животные были изображены. Бляха, как и фигурки, явно золотые…

Тут про парня сон у меня закончился. Прямо без перерыва началась вторая часть.

У избушки, где сейчас я сплю, костерок горит. Около него я сам сижу. Не один. Напротив меня — мужик.

— Спасибо, Иван Жуков, что похоронил меня. Прибрал мои косточки.

Я сижу и мужику тому киваю. Не стоит, мол благодарностей такой поступок. Каждый бы так сделал.

Воспринимаю я всё это, как будто так и надо. Ну, что и похоронил я его, и он жив-живёхонек рядышком со мной сидит.

— Отблагодарить я тебя, Иван Жуков, хочу.

Я опять в отказ. Не надо мне никаких благодарностей. Ни устных, ни материальных. Так уже шесть фигурок зверей у меня на кармане. Про них мне мужик уже сказал. При нашей встрече они ему уже были без надобности, а я его попросил со всей вежливостью. Вот он и разрешил их мне забрать.

— Погоди отказываться. Послушай, сначала. Богатства, что я тебе предлагаю, свой срок в земле уже вылежали и пора их людям явить. Часть я достал, но чуть поторопился. Вот и был наказан. Умирал долго и тяжело. Один одинёшенек…

Жаба моя начала меня в бок пихать. Словами всякими нехорошими называть. Что, мол, пустая голова, кочевряжишься…

Ему сокровища за дело доброе предлагают, а он нос воротит…

— Мне бы ещё несколько дней подождать, но думал — сойдёт с рук… Завет же сработал…

Мужик замолк. Сидел, на игру язычков пламени смотрел.

Да. На такое можно любоваться сколько угодно.

Как горит огонь.

Как течет вода.

Как в кассе тебе отсчитывают зарплату…

— Вот. Сделаешь так. Утром, сразу как выспишься, не ешь, не пей. Встань спиной к дверям моей избушки, а потом всё прямо иди. Босиком. Никуда не сворачивай. Шаги считай. Два раза по шестьдесят. Там и сам всё увидишь. Больше я тебе ничего сказать не могу…

Я и жаба моя сидим, слово пропустить боимся.

— Всё понял?

— Понял.

— Запомнил?

— Запомнил.

Мужик встал. Ни слова больше не говоря в темноту от костра шагнул. Как раз в том направлении, где я его косточки земле предал.

Тут меня и проняло. Шихобор по спине пробежал.

Хочу встать, но ноги как не мои.

Хочу руку поднять, но не получается.

Долго сидел, наконец меня отпустило.

— Спасибо тебе, добрый человек…

Поклонился я ещё вслед ушедшему. Лишнее это не будет.

Тут я и проснулся.

Через дверной проем в избушку солнышко уже заглядывало.

Глава 27 Два раза по шестьдесят шагов