– Тут есть кто-нибудь? – произнесла Ясмина, но ей никто не ответил.

Подойдя вплотную к транспорту, девушка заглянула в окошко. Было видно, что, помимо свечи, на небольшом круглом столике стоял ещё и горячий чайник, из его носика выходил лёгкий парок. Также студентка приметила хотя и единственное, но зато весьма длинное сиденье, которое находилось напротив столика и было накрыто большим клетчатым пледом. Стены же внутри транспорта были завешаны мягкой, похожей на бархат тканью. Ясмина тут же уловила фруктовый аромат, доносившийся из чайника. Этот сладковатый запах придавал интересному месту какую-то особую ноту уюта.

– Как тебе моё жилище? – внезапно раздался незнакомый голос.

Ясми вздрогнула и резко обернулась. Метрах в пяти перед ней возникла невысокая женщина зрелого возраста, одетая в оливкового цвета длинное платье. Её тёмные волосы украшала красивая золотая заколка. Несмотря на то, что Ясмина совершенно не планировала вторгаться в чужое жилище, чувствовала она себя ровно так, как чувствуют себя воришки, попавшиеся с поличным на месте преступления.

– Я ничего такого не хотела, – робко ответила студентка.

– Давненько никто не появлялся со стороны туннеля, – продолжила женщина, подойдя ближе к девушке. – Мы всегда рады гостям.

Ясмина хотела ещё что-то сказать, но женщина внезапно прикоснулась к листьям дикого винограда, и они словно змеи расползались в стороны, образовав вместо себя проход в карету.

– Простите, – засмущалась Ясми. – Но мой друг… Ему требуется помощь. Вы не могли бы одолжить мне немного воды?

– Не волнуйся, дорогая, мой сын уже позаботился о твоём друге.

– Сын? – удивилась девушка.

И сей момент раздался незнакомый мужской голос:

– Нет, ну вы видели это бесстыдство! Кто же, кто же, я спрашиваю, так безобразно правит каретой?! Хотел бы я взглянуть в глаза учителю этого самого неумелого в мире кучера!

Ясмина осмотрелась, однако не заметила того человека, который так импульсивно разговаривал. Ясно было одно, что он находится где-то неподалёку.

– Проходите в карету, дорогая, – внезапно предложила дама в оливковом, мигом присев на сиденье.

Студентке было неловко и даже немного страшновато, но добродушная интонация женщины внушала ей какую-то надежду. Девушка зашла в карету и разместилась на сиденье рядом.

– Ваш сын, – с трудом решила настоять Ясми, – он точно даст воды моему другу?

– Конечно. Не беспокойтесь об этом. Лучше расскажите, каким образом вы оказались здесь?

– Я думаю, что совершенно случайным.

– Ох, ну конечно же, никаким более как случайным. На другое и надеяться было бы глупо. Через этот туннель всегда так являются. Жаль только, что не очень часто.

– Я бы сказал, даже очень и очень нечасто, мама, – донеслось откуда-то с улицы.

– Очень и очень нечасто, – повторила женщина.

– Извините, – произнесла Ясмина. – Хотелось бы узнать, где мы?

– Разве вам и вашему другу это неизвестно? Довольно странно. Ведь чтобы попасть сюда, нужно непременно знать. Ну либо знать того, кто знает.

– Неужели это тот самый квартал разбитых надежд? – воодушевилась Ясмина.

– Верно, дорогая. Но это место лишь его окраина, сам же квартал вы вполне удачно пролетели. Хотя по-другому быть и не могло.

– Я не совсем вас понимаю.

– Скажем так, это место когда-то давно было неким подобием вокзала. Сюда можно попасть, используя разнообразные пролёты или проезды, расположенные в большом мире. Разве не подобное приключилось с вами?

– Почти так всё и было. Мы студенты из академии в Змеиной горе. Нам пришлось уходить от погони, однако наш транспорт залетел под мост, и вскоре мой друг и я оказались здесь. Одно мне только неясно: мы уже посещали квартал, но именно в этом месте быть ранее не могли, и соответственно в глаза не видели ни местных пролётов, ни местных туннелей. А если так, то как же нам удалось сюда попасть? Ведь ни я, ни мой друг никогда не пользовались пролётом под тем мостом.

– Очевидно, лошади! – вновь раздался мужской голос совсем рядом. – Пользовались тем пролётом!

Ясмина повернула голову и наконец-таки заметила хозяина голоса. Это был молодой паренёк, он стоял рядом с каретой и держал за плечи обессиленного Тимоса.

– Устроим вашего друга на сиденье, дорогая, – предложила женщина в оливковом платье. – Похоже, он потратил много сил.

– Вы можете облегчить его состояние? – спросила Ясмина и мигом помогла Тимосу разместиться на сиденье.

– Могу, дорогая, но услуги мои небесплатны.

– К сожалению… нам нечем платить.

– Студенты из академии и, как всегда, слишком бедны.

– Простите.

– Вы вместе с другом бывали в квартале ранее, дорогая. Подумай, может быть, среди его жителей у вас найдутся знакомые, которые могут помочь.

– Есть один человек.

– Его имя?

– Не помню. Знаю только то, что он аптекарь и живёт где-то в квартале. Наш мастер хорошо общался с ним, но, к сожалению, Тим… не может ждать.

– Ах, вижу, как ты беспокоишься за своего друга, дитя. Я подниму его на ноги, но, знай, девочка, здесь ничто не делается просто так. После вы будете у меня в долгу. Небесный транспорт и лошади останутся в залоге на случай, если вы с другом решите сбежать. И не сомневайтесь, я найду в вашей карете что-нибудь ценное. Ты согласна?

– Да, – тихонько прошептала Ясмина, взглянув на Тимоса.

– Тогда прошу тебя, сын, выведи нашу гостью на улицу, а я немного поработаю с бедным студентом.

Едва молодой парень и студентка вышли, как вход в карету затянулся листьями дикого винограда. Какое-то время на улице царила тишина, но вскоре Ясми решилась на вопрос:

– С ним точно всё будет в порядке?

– Не волнуйся. Мама и не таких поднимала на ноги. Бывали случаи похуже.

– Намного хуже?!

– Я бы даже сказал гораздо хуже. Помню, как-то залетел сюда один человек, казалось, будто прямиком из гущи сражения. Ох и досталось же его карете, да и сам он, впрочем, держался за поводья лишь одной рукой.

– Мне и с двумя-то руками было очень трудно. Он был ранен?

– Вторая рука его была напрочь отсечена и лежала рядом, на козлах. Зрелище, скажу я ужасное. Судя по всему, её отделили от тела во время битвы, причём самым грубым способом. Так вот, мало того, что мама спасла этого человека, она ещё и умудрилась вернуть отсечённую руку на место. Да. Вот так всё и было.

– Впечатляет. Кто же она такая, твоя мама?

– Местные называют её госпожой Иветтой. Она работала здесь ещё до упадка. Когда-то это был квартал желанных надежд, а не разбитых.

– Вы инспираторы?

– А что, непохожи?

– Извини. Просто я слышала, что дети нарушителей очень редко становятся инспираторами. Меня, кстати, зовут Ясмина. А тебя?

– Марк, – ответил парень и, грустно выдохнув, тут же добавил. – Да. Мы инспираторы, и госпожа Иветта мне неродная мать.

Ясмине стало неловко. Конечно, ей хотелось узнать о прошлом этого паренька, однако она очень боялась разозлить его неуместными вопросами, ибо мало ли к каким эмоциям они могли привести. Да и рисковать восстановлением Тимоса девушка совершенно не желала, потому решила поинтересоваться в другом направлении:

– Госпожа Иветта говорила, что это место являлось вокзалом?

– Являлось. Наверно, когда-то здесь было очень красиво, а эти разбитые кареты пользовались спросом. Мама рассказывала мне, что хранители и инспираторы часто прибегали к местным транспортным услугам. Всё это было ещё до смерти основателя квартала Илариона. Теперь же раз в год или даже в два сюда залетают раненые и побитые. Мы с мамой помогаем им, а взамен просим скромную плату.

– Вы живёте здесь одни?

– Другие боятся сюда ходить.

– Почему же?

– Дело в том, что вокзал – это окраина. Самая тонкая грань. Так было задумано Иларионом.

– Интересно зачем?

– Не знаю, но могу предположить, что для скорости перемещения. Квартал всё время движется, он не стоит на месте. Обычно это происходит незаметно для глаза, но именно здесь связь с большим миром особенно близка, и поэтому, находясь тут, можно порой наблюдать миражи разнообразных городов и мест, в которых квартал расположится на последующую секунду. Для понимания трудно, но выглядит красиво. А ещё во время этих миражей случаются землетрясения. Ощутить их можно только тут, на площади. Это из-за них плитка на полу потрескалась.