***

Простором и покоем веяло от тихой речки с широкой долиной, которую пришельцы назвали загадочно: Велькою. Напоенный влагой, пряными запахами тины и рыбы, свежий ветер свободно гулял над мутно-голубыми просторами, забирался под небогатый, но вполне приличный, без дырок, кафтан.

Мужики за веслами мощно хекали, отталкиваясь от упругой речной волны, изредка бросая любопытный взгляд на берег.

«Слава тебе, Господи! Добрались!» – старший приказчик Пахомов привычно перекрестился и, невольно поежившись от речной сырости, посильнее запахнул одежду. Строгановы с платой не обижали, но и не баловали, так что для долгого путешествия, в котором может случиться всякое, и старый кафтан сойдет.

Приказчик привстал с сидения невеликого своего корабля, прищурился. Справа приближалась цель экспедиции: городок попаданцев.

Пенистые волны с тихим шелестом бились об белевший недавно напиленными и не успевшими потемнеть досками пирс. Широкая, утоптанная дорога от пристани кружила по склонам холма к деревянной крепостице – цели торговой экспедиции. Деревянные крепостные стены из свежих, нестроганых бревен, правда, вокруг ворот и по углам невеликой крепости стоят островерхие каменные башни, но не из кирпича, а из неизвестного серого камня. Крепостица, скорее, походила на наспех срубленные укрепления, какие для бережения от немирных инородцев на скорую руку ставили воеводы по сибирским дорогам.

Над стенами не видно ни единой маковки церквей. Словно и нехристи какие там живут! Или все же добрые христиане? Вопрос…

Вокруг посада вперемешку юрты, шатры, глинобитные домишки с плоскими крышами и русские, покрытые соломой, избы. Струйки дыма густо вьются над крышами, хозяйки готовят мужьям обеды. Приказчик невольно сглотнул голодную слюну: завтракал давно, подкрепиться не мешало. Изредка мелькнет фигура взрослого, занятого собственными делами, безразличного к каравану судов Строгановых, да копается в грязи разного возраста детвора. У стен крепостицы на травке спит пьяница в тряпье. Поодаль, у круто спускающегося к воде песчаного пляжа, расположилось с десяток телег, видать мужики хотят подзаработать на перевозке товара. На другой стороне реки – на низком берегу подпирают небо нетронутые человеком зеленые великаны-сосны.

Несколько человек в коротких зеленых кафтанах пришельцев и баба в белых одеждах, с чудными белыми повязками на лицах, терпеливо поджидали на середине пирса, пока караван подойдет к берегу.

– Невелика крепостица, – густо пробасил мужик на веслах с окладистой седой бородой, чем-то похожий на попа. Пахомов бросил на него внимательный взгляд и снова отвернулся рассматривать городок пришельцев. «Ну, такую взять приступом не мудрено». Никакого сравнения со знатной крепостью Строгановых на Каме или каменными крепостями на западе русского царства. А уж их за собственную бурную жизнь перевидал немало, и с поляками бился, и с татарами в Сибири. Потаскало за сорок годов по всей России – матушке только Восточного (Тихого) океана не видел. Чего нет, того нет.

Торговые люди купцов Строгановых выступили в поход больше месяца тому назад и почти повторили легендарный маршрут дружины Ермака, столетие тому назад покорившей Сибирь. Караван поднялся вверх по реке Чусовой и ее притоку Серебрянке до волока к Жеравле, впадающей в Баранчу – приток Тагила. Затем спустился Тагилом в Туру, далее Тоболом прошел до реки Вельки. Маршрут частью хоженый, знакомые издавна, а частью – в новинку, так что прошли с приключениями. На волоке, когда, надрываясь, тащили тяжело нагруженные кораблики в Баранчу, налетела толпа диких всадников с луками и конскими хвостами на копьях. Подскакав поближе, косоглазые разбойнички вздели в небо тугие монгольские луки, в воздух повисло смертоносное облако стрел. Раздался дикий рев – разбойники с кривыми саблями, дубинами, копьями налетели на охрану и взявшихся за оружие работников. Знали – если что, пощады не будет никому. Хорошо, что Пахомов – тертый калач, не раз водивший строгановские корабли, заранее выставил охрану с мушкетами и пушками наготове, насилу отбились.

Когда до поселения пришельцев оставалось верст десять, из-за ближайшего мыса, словно чертик из коробки, выскочил чудесный, без парусов и весел, самобеглый кораблик с ратными людьми в чудной одеже и шустро направился наперерез каравану. С палубы закричали: останавливайтесь! Пахомов облегченно выдохнул, торопливо и мелко перекрестился. Слава богу, доплыли! Трудное путешествие благополучно закончилось в месяце липец 7198 года от рождества Христова.

Липец – июль по древнерусскому календарю.

Упорствовать не стал, приказал поднять весла, караван остановился, потихоньку дрейфуя вниз по течению. Странно наряженные, в узких портах и короткой рубахе зеленого цвета, ратные подплыли поближе, огромные, словно медведи, широкие и длиннорукие. Приказчик понял – отменные бойцы даже без скорострельных пищалей. Поинтересовались, кто такие, по какой надобностью приплыли. На что получили ответ: мы гости торговые, посланы именитыми купцами Строгановыми по приглашению воеводы Соловьева на торг. Стрельцы бегло осмотрели и пересчитали привезенные грузы, записали в книгу и пропустили караван к крепости. А товар корабли привезли изрядный: хлеб, мед, соболиные, лисьи, волчьи и другие шкуры, льняные и конопляные ткани, смолу, поташ, деготь, канифоль и немереное количество соли.

Корабль уткнулся о бревна пирса, приказчик первым выскочил на берег. Сняв шапку, угодливо поклонился стрельцам, залебезил, на что хозяева ответили надменным кивком. Ратные люди осмотрели, сверяясь с записями, людей, груз, оружие: сабли с мушкетами и две взятые в поход пушки, наконец, назвали мыто.

Мыто- таможенная пошлина.

От размеров суммы, названной старшим из ратных, Пахомов густо побагровел. Спорил, божился, рвал себя за камзол на груди и истово целовал крест, убеждая, что никак нельзя столько, что это сущее разорение, но старший стояли на своем и только посматривал на приказчика с непонятной ухмылкой. Мужики около телег равнодушно смотрели на разыгрываемый Пахомовым спектакль, видать, уверены – никуда не денется, тряхнет мошной. Наконец, приказчик смирился, утих и уплатил столько, сколько требовали. С извозчиками Пахомов сговорился о плате быстро и недорого. Мужики оказались русскими, они прибились к пришельцам и построили избы тут же в торговом поселении. Загрузив нанятые телеги, Пахомов уселся на первую. Буркнул недовольно возничему:

– Поехали.

У ворот в городок ратные люди со скорострельными мушкетами, сопроводили хмурым взглядами въезжающих в открытые ворота возы.

Небольшая, мощенная битым красным камнем площадь, огорожена однообразными, высокими и узкими, в два жилья, бревенчатыми избами, покрытыми по-господски – черепицей. Наверху, под самыми крышами, диво – дивное, светятся огнями узнаваемые, но слегка непривычных очертаний, буквицы. «Баня» – поднатужившись, прочитал название над одной из изб Пахомов и покачал головой. Поди ты! Пришельцы неизвестно откуда, а пишут по – нашему! Что больше всего поразило Пахомова, это чистота, как будто мусор (зола, падаль, битые горшки, сношенное тряпье) не выкидывался на улицу, только на дальнем конце площади дымили свежие катышки лошадиного навоза. Из-за угла резво выскочил худой, как щепка, мужик, деревянной лопатой сгреб «добро» в ведро и был таков. С площади мощеная тем же красным камнем широкая дорога шла к центру, там виднелись узнаваемые очертания деревянных навесов, доносился гул торжища и стук топоров.

Телеги втянулись за ворота, дорогу заступил высокий мужик с внимательным взглядом и поднял руку в останавливающем жесте. Ветер развевал длинные полы белого халата. Ездовые привычно натянули поводья, остановились в паре шагов. Старший приказчик, недоуменно нахмуря брови, толкнул в плечо ездового:

– Это кто?

– Дохтур, – не поворачиваясь буркнул в ответ, – Щас вас осматривать будет!