Чип с Дейлом в один голос утверждали, что являться на прием следует точно ко времени, так что последние полчаса, после того, как все уже было готово, Тиана просидела как на иголках. Наконец шикарный флаер опустился на площадку перед зданием бывшего завода, и они с Германом поспешили к машине.

Такси привело их центральную, историческую часть города. В прошлый раз они немного не добрались до нее, когда ходили за одеждой, а теперь вот довелось. Здесь не было уровней и высотной застройки, отчего казалось, что они находятся в горной долине. Повсюду вокруг стены высоток, сверкающие разноцветными огнями. Там как пчелы снуют флаеры, совсем крохотные с большого расстояния, а здесь тишина. Но не темнота. Дворец содружества должен был потеряться на фоне окружающей многоэтажной красоты, но этого, почему-то не происходило. «Должно быть, из-за того, что дворец — близко, а город как будто в отдалении», — поняла Тиана.

Встречали тем же составом — вчерашние приглашающие уже ждали приземления такси на площадке. Герман, придерживая меч, — она долго возмущалась вчера, зачем он прилаживает его к костюму, но парень был непреклонен, — вышел первым, и подал ей руку. Тиана, аккуратно придерживаясь, вышла следом.

— А что это у тебя на боку? — тут же поинтересовался мохнатый медведь.

— Это меч, — гордо констатировал Герман. — Оружие такое.

— Ого! Это у вас так принято — являться на праздник с оружием?

— Ага, традиция такая, — покивал головой Герман. — Понимаю, что за это положен штраф, но у нас считается неуважением к себе и хозяевам, если гость без оружия. Но ты не переживай, я его оставлю где покажете.

— Люблю традиции! — покивал медведь. — Сразу понятно, что вы вид воинственный.

— А то ж! — согласился напарник. — Зато не подлый. Видишь, я его даже не скрываю.

— Тоже верно! — забулькал медведь.

— Хватит, Кром! Твое любопытство и бесцеремонность переходят все рамки, — подергал за штанину товарища тойдорианец.

— А то ты сам не понял еще, что этим киннарам особо не надо церемоний?! — хмыкнул медведь. — Белый клык вон сразу сказала, что они хоть похожи на атлантов, но ими не являются вообще. Особенно вот этот воин.

— Я — Белозубая, хватит коверкать мое имя! — зашипела василиск. — И перестань изображать из себя идиота. Самочка нервничает.

— Все, хватит, — подал голос минотавр. — Не то так и простоим здесь всю церемонию.

— Герман, я совсем ничего не понимаю, — пожаловалась Тиана, отключив внешние динамики на скафандре. — Почему все ведут себя так, будто давно знакомы?

— Да я сам в шоке, — ответил напарник. — Но согласись, так как-то спокойнее, чем если бы от нас потребовали с кислыми рожами вышагивать и кланяться?

— А выглядит так, будто ты совсем не удивлен, и только этого и ждал! — обвинила девушка.

— Да я просто стараюсь соответствовать. Ну в смысле, раз они так по-свойски общаются, то зачем чего-то изображать? Значит, принято у них тут так. Я подумал — у всех, наверное, и традиции разные, и ритуалы. Все всё равно соблюдать не получится. Вот они и стараются поменьше накручивать.

Звучало довольно логично, но Тиане все равно было неуютно.

Легкое ощущение нереальности происходящего не покидало Лежнева с тех пор, как им привезли приглашение. К виду приглашающих претензий не было. Обычные разумные, нарядные, выглядят солидно. А вот само приветствие… когда этот амбал, мохнатый медведь Анлы заговорил как сосед с лестничной площадки, приглашающий пивка попить в честь окончания ремонта, Герман чуть не завис. Парень был уверен, что единственное, чего они с Тианой совсем не могут себе позволить, это выглядеть растерянными, поэтому ляпнул в ответ в том же стиле. Удивительно, но медведю вроде понравилось, да и остальные обескураженными не выглядели. Тогда-то Герман и решил, что изображать ничего больше не будет. В конце концов, они с Тианой интересны содружеству больше, чем оно им. Кусто проснется, и можно будет совершенно спокойно убраться куда-нибудь подальше, так зачем пыжиться зря?

Герман подумал, что это довольно приятное ощущение, когда не нужно сильно заботиться о том, как ты выглядишь для окружающих. Атланты вот, несмотря на все свое демонстративное пренебрежение остальными видами, очень боятся потерять лицо, это заметно. И много ли это им принесло? В содружестве их боятся, но уж точно не уважают. Лежнев и сам окончательно потерял уважение к этому виду. Эта уверенность, что Тиана должна просто мечтать к ним присоединиться… Да и с интригами все как-то слишком неуклюже. Нападение, — а Герман был на сто процентов уверен, что на них именно нападали, — провалилось. Ладно, бывает. Но они ведь так и остались искренне уверены, что имеют дело с полными идиотами! Ну кто может всерьез рассчитывать, что после всего происшедшего собеседник может поверить в их добрые намерения? «Совместная работа объединяет, ага, — хмыкнул Герман. — Такое ощущение, что у них просто крыша поехала на почве этого идиотского социального уровня, и они действительно уверены, что приставка к фамилии указывает на наличие или отсутствие мозгов!»

Помещения с кислородной атмосферой занимали целое крыло немаленького здания. Через шлюз с ними прошла только Белозубая.

— Скафандры можете оставить в комнате, и свою огромную железку — тоже.

— Чего так пренебрежительно? — возмутился Герман. — Эта железка мне жизнь не раз спасала!

— И от этого не перестала быть железкой. Я же вижу, что тебя не оскорбляет такое отношение, киннар, — хмыкнула Белозубая. — Иначе сказала бы по-другому.

— Такое ощущение, что вы тут все настроение читаете, как открытую книгу, — буркнул Герман.

— Эмоции. Мы, василиски, неплохо читаем эмоции живых существ. Вам, например, любопытно, забавно, и немного весело. Приятные чувства, рядом с вами удобно находиться. Правда, ты, Тиана ди Сонрэ, еще и переживаешь. Не нужно. Те, кто давно находятся в содружестве, уже поняли, что мы слишком разные, чтобы соответствовать ожиданиям друг друга, поэтому терпение и снисходительность к чужим ошибкам, вольным или невольным, считается в этих местах добродетелью.

— Воу, как неожиданно серьезно, — буркнул Герман. — А переодеваться мы прямо так, при тебе будем?

— А что, у тебя какое-то табу? — уточнила ящерица. — Стыд хорош для представителей одного вида, потому что он завязан на сексуальное влечение. Или ты испытываешь ко мне сексуальное влечение?

— Прости, но нет. Ты очень красивая, но и все.

— Повезло тебе тогда, — зашипела ящерица. «Смеется, точно же! — сообразил Лежнев». — По сравнению с нашими самцами ты недостаточно ловок или силен, чтобы убежать или отбиться после спаривания.

— Это в смысле… а да, понял, — покивал Герман.

— Да-да, мы живем на суровой планете, а потомкам требуются ресурсы для роста. Наши инстинкты сильны, поэтому самцам требуется быть очень ловкими. Тебя это не шокирует и не вызывает отвращения — мне кажется, ты легко освоишься в содружестве. А вот Тиана даже ничего не поняла.

Герман взглянул на хлопающую глазами разведчицу, и чуть не засмеялся — такой у нее был недоумевающий вид.

— Тиана, самки их вида после спаривания убивают самцов, чтобы накормить потомство. Или чтобы было что есть самой, пока приходится заботиться о мелких. Вот Белозубая и шутит, — пояснил Герман для девушки.

— Такое ощущение, что вы с разных планет, — констатировала шипящая, глядя на замершую Тиану. — Совершенно разные реакции!

«Вот блин, спалились!» — с досадой подумал Лежнев. И тут же попытался задавить эту мысль, но Белозубая уже отреагировала:

— Ооо, как интересно! Я что, оказалась права?

— Не понимаю, о чем ты, — Герман представил у себя в голове обезьянку с тарелками, в надежде, что хоть так сможет отогнать непрошенную гостью из своих мозгов. И Тиана, кажется, занялась чем-то подобным, потому что Белозубая удивленно зашипела:

— Удивительно пластичный вид! Всего пара минут общения, а мне уже труднее вас читать! Вы ведь родственники атлантов? Почему они так не могут?