Вот же сучонок.

— К чему такие сложности?! — изумился посол внешне. — Зачем рвать зубы через задницу?!

И тут же пожалел, что затупил сам. Действительно, не надо было отключать концентратор.

— Потому что я — лицо первого списка федерации, — вежливо напомнил пацан. — И по факту буду посещать территорию другого государства, но не с официальным визитом. Вы же не думаете, что я сунусь к вам без охраны и без гарантий, которые лично мне будут казаться убедительными?!

— Логично, хотя и абсолютно беспочвенно, — достаточно откровенно заметил дипломат.

А с другой стороны, беспочвенно только если на текущий момент. В суточной перспективе справедливо: какие круги родины могут захотеть подготовиться к этому завтрашнему визиту — большой вопрос. Могут найтись среди них и такие, которых даже он, посол, будет обслуживать с низкого старта и пробуксовкой. В направлениях, далёких от этичности.

— Жизнь учит, что страховки много не бывает, — дальновидно заметил Седьков. — Мартинес вообще говорит, что мне к вам можно входить только тогда, когда согласовано физическое сопровождение и его носимая снаряга.

Так, Мартинес — это та самая Эскобар, видимо. Она называла две фамилии. Снаряга, получается, оружие?

Они что, собрались разносить посольство изнутри, что ли?! Случись вдруг что?!

— Я себе не враг, — честно уведомил наперёд Сапрыкин, предусмотрительно дистанцируясь от возможных эскапад с родины. — Вариант, может, с твоей точки зрения и логичный — но я в посольстве тоже кое-что могу. Пока ещё. До откровенного беспредела никто не дошёл и опасаться за физическую неприкосновенность во время такого визита — рядом с оскорблением. У нас не федерация, люди по улицам спокойно ходят.

— На бога надейся, а ишака привязывай, — пожал плечами подросток. — Вот когда я буду видеть, что обстановка для меня на все сто контролируется, тогда и продолжим... Так что обсуждать-то будем? Посол, извини, я против тебя лично ничего не имею, но ты же озвучиваешь не свои идеи? А государственные вперемешку с каким-нибудь крупным бизнесом?

Ты смотри. Он всё-таки сформулировал это вслух, причём достаточно изящно и походя.

— Конечно, — дипломат кивнул. — Я всё-таки представляю интересы государства.

— Ну вот. Если бы беседа была только между нами, я бы ещё подумал, что сказать. А к любым государственным кругам, как и к крупным бизнесменам, доверия нет. Пардон за откровенность.

— Виктор, давай попробуем найти точки соприкосновения по поводу компании твоего отца на индивидуальном уровне, ты и я. Вдвоём, без свидетелей, без кого-либо третьего в канале или рядом. — Он сейчас нисколько не лукавил и именно ради этого момента отключил нейрокоррекцию. — Я не обещаю ничего, но давай попробуем хотя бы понять друг друга на уровне личностей.

Сапрыкин действительно был хорошим дипломатом, в том числе потому, что умел договариваться. Он отлично знал старый как мир трюк: если позиции сторон осложнены давлением комплексных групп за спиной говорящих, этим говорящим нужно остаться вдвоём, наедине.

Потом, когда конструктивно настроенная пара нащупает хоть какие-то точки соприкосновения, каждый из них пойдёт к своей пастве — агитировать, убеждать и просвещать.

Следующим этапом, по итогам согласований "дома", обычно возможна вторая встреча.

Седьков на мгновение задумался и выдал:

— Виктор Иванович, не договоримся мы: неравные базисы.

Такое ощущение, что общаешься с кем-то своим, ух ты.

— Почему? — спокойно потребовал дипломат, старательно контролируя эмоции. — Что ты имеешь ввиду под разными базисами?

— Background'ы для этой беседы. Смотрите. Вам от меня кое-что нужно, причём даже не вам, а...

— Понял. Да. Нашей стороне.

— А мне от вас не надо абсолютно ничего! — Пацан спокойно смотрел в глаза взрослого собеседника. — Я об этом наследстве от бати узнал со дня на день, верите? Предыдущие шестнадцать лет слыхом не слыхал и как-то обходился! Временами жрать было нечего, жизнь совсем не олигарха, буквально до позапрошлой недели. Только сейчас начало налаживаться.

Ух ты, до чего интересно. И куда только смотрят ребята из той службы, которая... так и норовит нарезать задач, в том числе в этом случае.

И другие, смежные конторы, тоже куда только смотрят. Включая частный бизнес, который просыпается только требовать, но не давать.

— Мне очень жаль, что у тебя настолько прервалась связь с родиной. — Сапрыкин был в три раза старше собеседника и сейчас на автомате включился в нужную струю даже без концентратора. — По роду занятий я отлично представляю, что тебе пришлось пережить.

— Стоп-стоп-стоп, — замахал в воздухе руками младший Седьков, перебивая. — Давайте без манипуляций.

Чёрт. Пацан снова мимоходом выровнял беседующих. А ведь заняв позицию сверху, можно было так хорошо сыграть на эмоциональном контрасте. Тем более что он этому старшекласснику действительно искренне сочувствовал.

— Виктор Иваныч, ради бога, удержитесь от своего сочувствия! Вот уж в чём я правда не нуждаюсь. Дайте договорить!

Сапрыкин молча кивнул.

— Вам от меня нужна часть ГЕНЕТИКСА. Большая ли, маленькая ли, не суть. Вы входите в эту беседу с намерением торговаться: речь лишь о том, кому из нас сколько достанется. Так?

— Не только. Ещё — на каких условиях, — честно прокомментировал дипломат. — Одно дело — зафиксировать твоё право собственности, другое — дать тебе возможность этой собственностью свободно управлять. Там очень большой люфт для торга.

Раз пошла такая беседа, вероятно, наступило время открывать некоторые козыри.

— А неважно, — пацан легкомысленно отмахнулся. — Главное — у вас есть намерения, переходящие в цели. И кроме меня вам нужное взять неоткуда, по крайней мере, быстро. А тем, кто за вами стоит, хочется не просто быстро, а очень быстро.

— Справедливо сказано. — Честность и только честность, у Сапрыкина тоже были свои правила.

— А мне от вас не надо ничего, — сообщил школьник. — Да, контора бати — соблазнительная штука, если верить окружающим, причём с обеих сторон. Но я без неё жил всю свою жизнь, понимаете?

— И что? — посол насторожился.

— Ну мы же с вами русские! — младший Седьков машинально удивился. — Этнопсихологию никто не отменял. Получится — хорошо, не получится — да и пёс с ним. Если смог отец, расшифрую цепочку и я. Ну или другие. Потом, когда-нибудь.

Вот это поворот.

— На жизнь мне теперь хватает, слава богу. Если ваша страна, — он так и продолжил, словно бы дистанцируясь, — с точки зрения права поступит по-своему — значит, так тому и быть. Ломать копья точно не буду, ибо плетью обуха не перешибёшь. Вы почему-то все без исключения, что в сегментах, что в федерации, считаете ЗА МЕНЯ, что я хочу того же, чего и вы!

А вот этого посол даже не предполагал. Чёрт, хоть бы мимика сейчас не поплыла, слишком уж неожиданно.

Что полноценный наследник может абсолютно спокойно махнуть рукой на подобный кусок и без рефлексий начать жизнь с чистого листа — такое ни одной из сторон не предусматривалось.

Более того. Сапрыкин был опытным во многих областях жизни и чудесно понимал: в отсутствие законного владельца поделить на родине ГЕНЕТИКС не получится в принципе, такой вот парадокс. Мирно поделить — не получится особенно.

Нюансы законодательства, будь они неладны.

Многочисленные стороны между собой физически не договорятся, а общего знаменателя в лице законного хозяина может просто не оказаться в наличии.

— Спасибо за этот разговор. — Дипломат решительно отключился.

Услышанное требовало молниеносной реакции, причём сразу по нескольким направлениям.

Кроме прочего, в ходе этой бессмысленной беседы возникло ощущение, что у пацана есть какие-то неупомянутые в ориентирах точки опоры на родине. Это надо выяснить срочно и устранить — Виктор Иванович Сапрыкин тоже очень хотел успеть в список живущих долго. А условия оговорены с каждой из домашних сторон, которые могли управлять им здесь.