– Кто-то из тех, с кем ты учился?

– Нет, я не такой задрот как Гойл, – Драко чуть скривился, будто в отвращении и пояснил: – Он купил Пенелопу Клируовер, по которой с ума сходил. Помнится, она отказала ему в свидании на третьем курсе. Наверное, сейчас она сильно жалеет об этом.

Кэрроу хохотнул.

– И как тебе игрушки?

– Одна ничего так, а вторая слабовата оказалась, – вялым тоном ответил Драко. – Едва неделю продержалась, – парень усмехнулся. – Кто ж знал, что она не любит грубые игры? Теперь придется новую покупать.

Амикус хмыкнул, но никак не прокомментировал услышанное, внимательно наблюдая за кажущимся безразличным Драко Малфоем.

– А ты что же, купил себе игрушку? – осведомился Драко таким будничным тоном, будто речь шла о покупке метлы.

– Не-а, – отмахнулся Кэрроу, – как представлю, что какая-то шлюха будет рыскать по родовому поместью… Я хожу в заведение Нотта, цыпочки там хорошенькие, на любой вкус. Еще Макнейр провел в прошлую пятницу званый ужин. Он хочет сделать это своеобразной традицией. Но мне кажется, что последующие вечеринки не будут столь увлекательными, как была эта.

– А что там было особенного? – спросил Драко, окидывая помещение скучающим взглядом.

– Главным блюдом была рыжая подружка Поттера.

– В каком смысле «блюдом»? – Драко недоуменно обернулся к Кэрроу, ему стало как-то не по себе и, видимо, это отразилось на его лице. Он наслушался о соратниках Темного Лорда всякого и уже мало чему удивлялся. Поэтому сейчас он был готов и эту новость воспринять буквально.

– Драко выдохни, – Кэрроу хлопнул парня по плечу. – Макнейр, конечно, отбитый, но не до такой степени. Она просто была куклой на вечер, в специфическом развлечении. Тебе стоит сходить и самому все увидеть, на словах это звучит не так вкусно.

– Да, наверно я ...

– Смотри куда прешь, Джагсон, – огрызнулся в другом конце комнаты Долохов, которого, тот, видимо, задел, когда проходил мимо.

– Пошел ты, Долохов, – рявкнул мужчина в ответ.

– Все никак не могут успокоиться после того, что произошло на торгах, – прокомментировал Кэрроу, пока они с Драко наблюдали, как мужчины, обменявшись яростными взглядами, разошлись по разным углам гостиной.

Когда Драко вопросительно посмотрел на него, Амикус произнес:

– Ах да, я ж тебе еще не рассказал! На аукционе Джагсон, Руквуд и Долохов устроили целое шоу за право обладать грязнокровкой Поттера.

Грейнджер…

– И кто победил? – равнодушно спросил Драко.

Молодец, отец бы тобой гордился – истинный аристократ во всей своей надменности.

– Никто. Все обломались, – усмехнулся Кэрроу. – На торгах появился Темный Лорд и отправил грязнокровку в Азкабан. Эй, а вы с ней вроде ровесники?

– Ага, учились на одном курсе, – скривившись, бросил Драко. – Поганая грязнокровка бесила меня все шесть лет. Хоть на седьмом курсе этой всезнайки в школе не было.

– Ну, теперь у тебя есть возможность поквитаться с маленькой сучкой. Уверен, Селвин не будет против, если ты с ней поиграешь.

– Читаешь мои мысли, Амикус, – улыбнулся Драко и, кивнув, пошел занимать свое место за столом, так как в дверях только что появился Волдеморт, знаменуя начало собрания.

– Хотелось бы, сученыш, – едва прошептал Кэрроу, когда Драко уже был на достаточном отдалении и не мог его слышать, и тоже направился к столу.

– И в заключении, важная новость, – произнес Темный Лорд по прошествии двух часов. – Наш дорогой мистер Селвин, отладивший работу Азкабана в новых условиях, с понедельника встанет во главе Аврората. А его место в качестве начальника тюрьмы займет Джагсон, прекрасно проявивший себя не только в битве за Хогвартс, но и в качестве главы карательного отряда.

За столом раздались вялые аплодисменты, безусловно, не из-за радости за соратника, а из-за страха вызвать гнев Повелителя своим безразличием к этой новости. И только Селвин бодро похлопал бывшего напарника по плечу.

– Селвин просил не говорить раньше времени, – пояснил Темный Лорд, с полуусмешкой наблюдая, как шок на лице Джагсона сменяется выражением абсолютного счастья. – Надеюсь, сюрприз удался?

– Да, Повелитель! – подобострастно выдохнул Джагсон. – Конечно, Повелитель! Благодарю за оказанное мне доверие! Я Вас не подведу!

Ты еще край его мантии поцелуй, уебок.

Долохов скривился в отвращении – как же его бесили эти хреновы лизоблюды.

– Очень на это надеюсь, – бесстрастным голосом сказал Волдеморт.

Но лишь те, кто близок к нему, могли услышать за этим безразличием скрытую угрозу наказания в случае провала.

– На сегодня все! – закончил Темный Лорд, поднявшись со стула.

Гостиная наполнилась шумом отодвигаемых стульев и шелестом мантий –Пожиратели поднялись со своих мест и теперь направлялись к выходу.

– Повелитель! – оклик остановил Волдеморта, который покидал гостиную.

– Антонин? В чем дело? – Темный Лорд повернулся к мужчине.

– Повелитель, прошу, уделите мне время.

Темный Лорд как-то глубоко вздохнул и усталым взглядом посмотрел на Долохова.

– Антонин, сегодня у меня был очень напряженный день, – произнес он. – Неужели это не может подождать хотя бы до завтра?

– Прошу, Повелитель, это займет всего пару минут.

Долохов знал, что его настойчивость сейчас – это хождение по лезвию, Повелитель никогда не отличался терпением, но, в конце концов, почти вся жизнь Антонина была движением на грани.

Волдеморт с минуту (самую долгую минуту в жизни Долохова) молча смотрел на него, а потом снова глубоко вздохнул и поднял глаза к дверям, где в проеме стояли двое задержавшихся Пожирателей. Мужчины почувствовали на себе взгляд Повелителя и молниеносно покинули гостиную, закрыв за собой двери.

Они остались наедине, и, несмотря на пронзительный взгляд Темного Лорда, Долохов не начинал говорить. Он слишком хорошо изучил Повелителя и знал его тягу к абсолютному контролю всех и вся. Начать говорить первым сейчас могло иметь последствия как минимум в виде Круциатуса.

– Скажи мне, Антонин, ты счастлив? – вдруг спросил Темный Лорд, и Долохов замешкался, вопрос был неожиданным.

– Повелитель?

– Тебе нравится твоя новая работа? – уточнил Волдеморт.

– Да, Повелитель, нравится, – моментально почти отчеканил Долохов.

Надо сказать, он не задумывался над этим. Нравилось ли ему готовить солдат Новой армии? Да, наверное, это то, к чему он и должен был прийти в итоге. У него достаточно знаний и навыков, которые можно передать молодому поколению. И у него достаточно опыта, чтобы сделать из них достойных солдат. Ведь он сам с ранней юности был солдатом, молча выполнявшим то, что приказано. Кого-то надо было убить – он шел и убивал, достать нужную информацию – он, не мешкая, применял Круциатус даже на детях.

Да, Антонин Долохов всегда был верным солдатом армии своего Повелителя. Правда, последнее время он все чаще сначала думал, а только потом исполнял приказ. Это было ново и странно. Он сводил все к влиянию Азкабана и старался отбрасывать ненужные сомнения. Эффективность – вот черта идеального солдата, а раздумья лишь тормозят и мешают. Так он считал раньше.

А теперь…

Теперь он ощущал какую-то пустоту.

Не то, чтобы раньше он был всем доволен – еще за пару лет до заключения его стало сопровождать непонятное ощущение незавершенности, будто он не получал что-то в полной мере, что-то важное. И самое поганое, что он никак не мог понять, что это. Поначалу, он думал, что ему не хватает адреналина – до Азкабана было слишком мало битв, все больше мелкие убийства да пытки.

После Азкабана битв стало много, но его все также сопровождала пустота. А еще к пустоте добавилась какая-то усталость. «Может, так приходит старость?», – думал он. Он слышал, что с возрастом люди все больше хотят покоя и все меньше битв. Он всегда надеялся, что с ним такого не случится, что в нем всегда будет гореть огонь, с которым он, казалось, был рожден. Наверное, природу не перехитрить, и годы берут свое. Но, черт возьми, ему всего сорок шесть. Разве это старость? Магглолюбец Дамблдор дожил до ста пятнадцати – вот это старость. И потом, старостью с натяжкой можно объяснить ощущение пустоты сейчас – допустим, это недостаток покоя. Но в чем была причина этой пустоты двадцать лет назад, когда он был молод и полон сил?