Дождавшись, когда мужчина удосужится кивнуть, я вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь. Войдя в кухню, я обыскала все шкафы, наконец–то найдя тонкий короткий нож и повернувшись с ним на звук шагов. На пороге замер Ориас, поправляя рубашку и настороженно смотря на нож в моей руке.

– Надеюсь, ты не собираешься воспользоваться им против меня? – изогнув бровь, поинтересовался он.

– О, ты не представляешь, насколько сильно я хочу это сделать, – раздражённо ответила я, проведя ножом в воздухе. – Да только времени нет.

Завернув нож в полотенце и спрятав в одном из внутренних карманов рубашки с капюшоном, я взглянула на мявшуюся позади Ориаса феникса.

– Нам надо уходить… есть на Этажах безопасное место? Куда не доберутся Мародёры?

– Д–да… вроде есть… – дрожа от страха, кивнула та.

– Тогда веди.

Мы вышли из дома Сирин, как можно незаметней спустившись вниз и пробираясь к лифтам. Несколько раз я замечала на себе взгляд Ориаса, который явно хотел заговорить со мной, но так и не проронил ни слова. И этому я была несказанно рада. Объяснится он потом, когда мы получим посылку и свалим с Тутама. А сейчас пусть лучше молчит.

Лифт был уже перед глазами. Мы прибавили шаг, как феникс впереди нас вдруг споткнулась и упала. Я замерла, заметив воткнутый в её плечо дротик с ядовитой иглой. Резко повернувшись, я с силой оттолкнула Ориаса, и следующий дротик попал мне в грудь, с лёгкостью пройдя через одежду. Яд моментально проник в кровь, и, скользнув затуманенным взглядом по приближающимся к нам тёмным фигурам, я упала на холодный пол. Серёжка треснула и раскололась, являя мой истинный облик.

Звёзды, если я выживу, то точно убью Ориаса.

Голова звенела от удара, и, поморщившись, я раскрыла глаза. Всё плыло, а во рту чувствовалась желчь. Звёзды, кажется, меня всё же били. Я не чувствовала левую руку, а на виске запеклась кровь. Мда, Мародёры с годами не меняются.

Подождав, пока зрение сфокусируется, я приподнялась на дрожащие руки и огляделась. Эта была камера, выдолбленная прямо в чёрном камне с наклонным потолком. Впереди и вместо правой стены была решётка, за которой была ещё одна камера, а за ней ещё… моя оказалась угловой. На холодном полу было постелено старое сено, в углу стояло проржавевшее ведро, у двери поднос с перевёрнутой миской воды и растоптанным хлебом.

Шпилька вернулась. И её встретили так, как подобает вору.

Сев, я взглянула на цепь, сковывающую лодыжку. Она была длинной, но до двери и подноса дойти я не могла, даже вытянув руку, чтобы взять еду. Вот же гады… голодом морить будут.

Запахнувшись в рубашку и ощутив нечто твёрдое, я нащупала спрятанный нож и облегчённо выдохнула. Видимо, меня особо и не обыскивали – забрали мой пистолет, а дальше не полезли.

Так, ладно, я вроде жива. А что с остальными? Где Ориас и Сирин? Надеюсь, если мы тут задержимся надолго, Дамес поймёт, что что–то случилось, и пришлёт к нам Завоевателей. А то не очень хочется помереть в этой темнице.

В соседней камере что–то завозилось, и я осторожно подползла к решётке, держась за ноющие рёбра. Я едва различила фигуру на полу, что сложив на груди руки, молча смотрела в потолок.

– Добро пожаловать к Мародёрам, – криво усмехнулась я.

– А где проклятия в мой адрес? – послышался хрипловатый голос, и в темноте вспыхнули два изумрудных глаза.

– Всему свой черёд, – пообещала я, схватившись за прутья и сдавленно закашляв. Лёгкие жгло огнём, а рёбра стонали. Видимо, били меня не щадя, явно мстя за прошлые года. Что же тогда Цербер предпримет?

Рядом послышался звон цепи, и Ориас сел напротив, склонив голову и сощурив глаза. Ему досталось меньше – на рубашке не хватало несколько пуговиц, оголяя шею и грудь с тёмными пятнами синяков, а костяшки пальцев были стёрты в кровь.

– Ты дрался? – удивилась я, подняв на него глаза.

– Оказывал сопротивление, – поправил он. – Почему ты подставила себя?

– Если ты до сих пор не заметил, то мы как бы напарники. И даже если бы я попыталась сопротивляться, то мне точно сломали бы руки и ноги. Так что мы ещё легко отделались.

– По тебе так не скажешь, – фыркнул Ориас.

– Ты просто мастер делать комплименты, – огрызнулась я, облокотившись лбом об прутья.

Мы ненадолго замолчали, слушая абсолютную тишину вокруг нас.

– И как будем выбираться?

Я пожала плечами.

– Тебя сейчас должно заботить другое – как выжить после встречи с Цербером.

– Кто он вообще такой, раз его все так боятся?

Я подняла глаза на Ориаса и не сдержала усмешки.

– Цербер – бывший пират, который грабил суда и наживался на этом. Он решил осесть тут, на Тутаме, и взять под крыло таких же бедных и обездоленных, которых всему научил и выпустил в космос. Те служат ему верой и правдой, выполняя приказы и делая, что он велит, когда сам Цербер больше никогда не покидал ни Этажи, ни Тутам. Ему и тут хорошо. И его охраняют в сто раз лучше, чем Грандерилов.

– И ты пыталась его убить,  – заметил мужчина.

– Мне было тогда лет четырнадцать, может, даже тринадцать. В этом возрасте ты думаешь только о том, что у тебя всё получится, ты бесстрашный и сильный. А на деле оказывается наоборот… ты слабый, и твоё место в самом низу. Смирись.

– Что–то по тебе я не вижу, чтобы ты смирилась.

– Я бестолковая, пора бы это уже понять, – фыркнула я, вдыхая запах сырости и чувствуя аромат мёда и коры. – Кто ещё будет пытаться убить Цербера и угрожать второму претенденту на трон Империи? Явно тот, кому терять нечего.

Губы пересохли, а горло болело. Жутко хотелось пить и спать. Однако сомкнуть глаза в этом месте я не могла, особенно когда за нами в любой момент могли прийти Мародёры.

Тихо звякнула цепь несколько раз, и тёплая ладонь растормошила мой рыжий ужас на голове.

– Пока что мы ещё не мертвы. Поверь, я был в ситуациях и похуже, – произнёс Ориас, протянув мне глиняный стакан с водой.

– И в каких же? – буркнула я, не отказываясь от щедрого подарка и залпом выпивая всё. Вода оказалась солоноватой и застоявшейся, но это лучше, чем ничего.

– Ну однажды я чуть не развязал войну, хотя это было на грани, – признался он, зачесав назад свои чернильные волосы. – А в другой раз меня выставили дураком перед Сенатом во время переговоров. Сказали, что я ещё слишком молод, чтобы хоть что–то понимать, и попросили прислать кого–то с «опытом».

– Кажется, на всей Файе ты единственный, кто знает, что творится в Империи, – заметила я.

– Возможно, хотя дива Минита тоже в курсе.

– И ей всё равно?

– По большей части – да.

Я не смогла подавить вздох.

– Даже не знаю, что лучше – закончить свою жизнь в руках Цербера или медленно помирать в Империи, где людей считают за скот?

Ориас только собирался ответить, как скрипнула дверь темницы, и мы тут же расселись по разным углам. По коридору шёл кто–то громадный и тяжёлый, обтянутый чёрной кожей костюма со свирепым рылом и кулаками, размером с мою голову.

Остановившись напротив моей клетки, Мародёр со скрипом её открыл, войдя внутрь и загородив своим телом проход.

– Цербер приказал подготовить тебя к встрече, – сухо изрёк он голосом, который походил на удары камня об камень.

– Соскучился по мне? – усмехнулась я, держась за живот и поднявшись на ноги. – Мне сразу погребальное дадут?

– Не трать время на слова, – фыркнул тот, выдернув из стены цепь и дёрнув её на себя. Я чуть не упала, вовремя схватившись за решётки. – Цербер сказал, что хочет видеть тебя нарядной.

– А не напомнишь ли ему, что я не являюсь частью его гарема? – рыкнула я, идя следом за верзилой. Нож его кожу вряд ли пробьёт.

– Ему плевать, – хмыкнула Мародёр, захлопнув за мной клетку и взглянув на соседнюю, с Ориасом. – А этого он казнит.

Я похолодела, бросив взгляд на мужчину и невольно поразившись им. На холодном бесстрастном лице даже мускул не дрогнул, словно он дожидался приёма у высокопоставленного лица, а не сидел на полу решётки с цепью и синяками.