Страшнее всего было то, что она так и не успела поговорить с Винсентом. Он ведь и понятия не имел о том, что его горячо любимая сестра лежит на холодной вышке, истекая кровью и думая о нем…
Три минуты назад, сидя на позиции, Эмилия услышала душераздирающий детский крик, что еще долгое время будет преследовать Картер по ночам. Он принадлежал девочке, которой было всего лет десять, и она не понимала, куда ей бежать, что делать, куда пропала мама. Ее крик почти заглушал выстрелы. Несчастный ребенок впервые узнал, что такое война, что такое смерть. У нее на глазах разорвало мужчину, успевшего в самый последний момент оттолкнуть девочку в сторону, из-за чего та больно ударилась плечом о каменную стену.
Крик…
Звук отчаяния и беспомощности. Именно он послужил причиной совершения роковой ошибки. Мия уже не могла сидеть на месте. Не могла оставить несчастного ребенка, пусть и понимала, что раскрытие позиции будет стоить ей жизни.
- Есть кто поблизости? В переулке слева от меня девочка! - прокричала по связи Эмилия, плотно удерживая винтовку. Ей было холодно. Чертовски холодно. Еще и дождь никак не заканчивался, затапливая улицы поселка.
Дороги превратились в грязь, в коей засасывало обувь любого, угодившего в ее “ловушку”. Грязь замедляла ход, играя многим стрелкам на руку, ведь здесь оказывались самые легкие “мишени”, некоторые из которых сняли Картер и Джейк. В эти секунды Эмилия чувствовала, как где-то глубоко внутри душа распадается на сотни осколков. Лучше бы она была эгоисткой. Лучше бы была психопаткой и не чувствовала ничего, кроме страха за собственную жизнь. Так было бы проще. Но Мия все чувствовала. И ужас, и боль, и сочувствие, и жалость к тем, кто оказался у нее на мушке.
- Не уходи с позиции… - настойчиво проговорил Джейк. Внутреннее чутье мужчины разбушевалось не на шутку. Его уже пару минут терзало странное предчувствие. Джейк хотел уберечь Мию. Ей нужно было просто отсидеться еще пару минут.
- Джейк, здесь ребенок… - со слезами на глазах прорычала Эмилия. Она учащенно дышала и снова прикусила губу, пытаясь успокоиться, но никак не выходило. Эти крики сводили с ума.
- Оставайся на позиции…
- Черт… - дрожащим голосом прошептала Мия.
Она не могла. Не могла просто сидеть. Девушка видела через оптический прицел Пита, снайпера, о котором предупредил Джейк не так давно. Он выслеживал их. Занял позицию. Стоит только дернуться и все, но Картер не могла в него выстрелить. Должна была, но не могла. Это лучший друг брата. Это ее друг. Они же вместе столько лет учились… Мия искренне верила, что Питер не сделает этого. Как он потом будет смотреть в глаза Винсу?
Крик пробирался глубоко в душу, молил о помощи. Внутри все сжималось и казалось, будто кто-то сдавил пальцами сердце, биение которого участилось настолько, что гулом отзывалось в ушах. Эмилия не слышала ничего, кроме собственного пульса и крика той девочки. Так страшно Мие еще никогда в жизни не было, а за потоком слез девушка никак не могла не только сконцентрироваться, но и рассмотреть хоть что-нибудь через оптику, запотевшую от горячего дыхания снайпера.
Просто невозможно…
Мия сделала медленный вдох и, приподнявшись, чем полностью выдала свою позицию, намеревалась лишь взглянуть на кричащую девочку, а увидела приближающегося к ней штурмовика, держащего ту на “мушке”. Рука снайпера не дрогнула. Палец нажал на спусковой крючок, выпуская через дуло винтовки пулю, “вонзившуюся” в шею мужчины. А вместе с тем в эту секунду прозвучал еще один выстрел…
Жизнь - хрупкая и странная субстанция. Ты искренне веришь в то, что близкий тебе и твоей семье человек никогда не причинит вреда, но твои ожидания не оправдываются. Вся эта дружба, походы в кино и просмотры матчей по телевизору были всего лишь притворством, способом сблизиться, подсесть к кому-нибудь на уши, не быть одиноким, однако жизнь все расставляет на свои места. Прежние друзья, с кем ты проводил свободное время, кого поддерживал в трудные минуты и от кого никогда бы не отвернулся, не навредил, в конечном итоге превращаются во врага, слепо исполняя приказ вышестоящего руководства. Питер ведь возможно даже не задавался вопросом, а что же он делает и зачем? Как он будет потом смотреть в глаза Винсенту?
Жалкое притворство…
Стихли крики. Стихли выстрелы и взрывы, что несколько минут назад оглушали и сбивали с толку, пугая и заставляя вздрагивать. Теперь они доносились едва уловимым эхом. Все будто растворялось. Исчезало и становилось несущественным. В глазах начинало темнеть, но она все еще дышала, ярко ощущая потерю крови и влагу на лице. Дождевая вода просачивалась, капая на бледную кожу. Горячий пар вырывался из ноздрей, а взгляд невидяще уставился в недостроенную конструкцию крыши…
Эмилия утопала. Отчетливо ощущая, как тонет и что не может выбраться. Не хочет. Уже не хочет абсолютно ничего. Острая боль откатилась на задний план, а ее место заняло осознание и дыхание смерти у самого уха, велящей отправиться вместе с ней, чему Картер не противилась и даже не собиралась. Девушка так сильно устала бороться, что уже мечтала о мгновении, когда ее мучения наконец-то закончатся. Мия жаждала искупления, ведь попросту не смогла бы жить с такой ношей. Ее руки были запятнаны кровью. Девушка никогда не сможет смыть ее, очиститься и смириться. Она жаждала освобождения от тяжкого бремени, рухнувшего на хрупкие плечи молодого снайпера еще в сентябре. Мия жаждала свободы. Она хотела просто освободиться даже, если единственным выходом будет смерть.
Влага смешиваясь с каплями дождя скатывалась с уголков глаз. Сухие губы растянулись в легкой счастливой улыбке. В сиреневых глазах угасало пламя жизни, в проблесках которого пронеслась целая жизнь. Сотни прожитых моментов, оставшихся далеко в прошлом, но настолько теплых и красочных, что невольно возникло желание застрять в них, вновь прочувствовать, каково это мирно жизнь и иметь семью, пусть и чудаковатую, но все-таки семью. Хотелось получить второй шанс, вытянуть карточку “жизнь” и пройти все заново. Все исправить. Сказать дедушке, что она очень сильно любит его и ценит. Крепко обнять брата и махнуть с ним покорять Атланту. Сказать матери, что скучает по ней и что она нужна. Действительно нужна. Эмилии нужна мама. Ее всегда было слишком мало. Отчасти Картер понимала, что у той что-то случилось, иначе, зачем Вивиан спрятала детей подальше от себя? Мия все понимала. Прекрасно понимала. И так сильно хотела сказать об этом маме.
Наткнувшись на тупик, где так быстро оборвался путь, Эмилия осознала, что все имеет конец. Для нее уже все закончилось, поэтому девушке оставалось лишь снова вспомнить все. Хотя бы так…
Невозможно войти в одну реку дважды. Невозможно, стоя у пропасти, прожить все с самого начала и исправить то, что казалось ошибкой, потому что ошибок нет. Ты проживаешь тот путь, который тебе предначертан. Невозможно свернуть не туда. Дорога жизни у каждого своя. Это тернистый путь, имеющий свои изгибы и трудности, будь то ухабы или снежные заносы. Порой, все проходит гладко, но чаще мы сталкиваемся с неизбежными трудностями, которые только предстоит пройти, чтобы продолжить длительное путешествие под названием “Жизнь”. В ее ускользающих проблесках Эмилия вновь пробежалась по своей дорожке, вдоль которой было множество дверей, хранящих в себе дорогие сердцу воспоминания и моменты, из которых и сложилась ее короткая жизнь.
- Мия! Не смей умирать! Ты слышишь меня?!
Первый бутлег “Samurai”.
Лучезарный смех Винсента, когда Мия случайно прокусила стержень ручки, из-за чего весь рот, язык и губы были синими. Особенно губы. Оттереть их от чернил было еще той себе задачей, не говоря уже про незабываемую вкусовую палитру. Синие десны, белоснежные зубы, бледная кожа и темные рассыпавшиеся вокруг лица завитки влажных после дождя волос. Винсент никак не мог остановиться. Его буквально разрывало от смеха.
Выразительная улыбка дедушки за игрой на гитаре рядом с их “домом на колесах”, где каждым вечером жглись костры и под звездным небом пелись песни. Это было что-то вроде маленькой нерушимой традиции. Эмилия сидела у костра и обнимала руками коленки, завороженно глядя на Кирка. Она любила его. Всем сердцем любила, особенно, его игру на музыкальном инструменте, во время которой казалось, будто все трудности разом улетучились.
