– Приятного аппетита, Делла Роза.

Бернардо остановился в нерешительности, затем прошел к дальнему концу стола и сел в кресло.

– Ты зашел слишком далеко, – процедила Санчия сквозь зубы. – Хочешь вызвать скандал? Что подумают остальные гости?

– Что я вежливый хозяин и забочусь о нашей молодой родственнице. Что они еще могут подумать? Бьянка не обращает на меня внимания.

Санчия оглянулась в ту сторону, где Бьянка и Марко увлеченно беседовали, полностью поглощенные друг другом.

– А твоя мать?

Лион посмотрел через стол на Катерину и встретил ее пристальный взгляд легкой улыбкой.

– Она сделает вид, что ничего не заметила, и гости последуют ее примеру. В конце концов, она должна была ожидать чего-нибудь подобного после этой недели. – Он повернулся, опустил руки в чащу с розовой водой, предложенную слугой, и вытер их льняным полотенцем, протянутым другим слугой. – Как и ты, Санчия.

– Я никак не думала… – Санчия оборвала фразу. Под его пристальным взглядом она не могла солгать. Все время, пока длился праздник, ей хотелось, чтобы он подошел к ней, она ждала этого, и ожидание становилось нестерпимым. И все же она пыталась сопротивляться из последних сил. – У меня было так мало времени думать о тебе.

– Потому что ты забавлялась с этим глупым Делла Розой. – Он опустил веки, скрывая опасный блеск глаз, так как в это время подошедший слуга поставил между ними серебряное блюдо с супом. – Ты находишь его приятным?

– Он достаточно красив, – ответила Санчия вызывающе. – И у него приятный голос. Он собирается чуть позже спеть нам что-нибудь.

– Образованный, красивый и талантливый. – Лион рассеянно зачерпнул суп. – И похоже, он совершенно очарован тобой. Скажи мне, тебе нужен муж, Санчия?

– Ты же знаешь, что он никогда не женится на мне.

– Я в этом не уверен. Моя мать была бы рада выдать тебя замуж, я убежден, что она способна выступить в роли свахи и даже пожертвовать кое-какими своими драгоценностями ради такого дела.

Санчия недоверчиво рассмеялась:

– Ты шутишь!

– Нет, но я рад, что эта идея рассмешила тебя. – Он улыбнулся. – Потому что я сомневаюсь, дошел ли бы твой жених живым до часовни.

Она вздохнула и крепче сжала ложку.

– Но если бы он все-таки успел довести тебя до часовни, он стал бы рогоносцем еще до наступления ночи. Поэтому на твоем месте я не стал бы лелеять мысли о замужестве. – Он помолчал. – Ты ничего не ешь. Попробуй хотя бы суп. Это очень вкусно.

Она машинально поднесла ложку ко рту, но не почувствовала вкуса еды.

– Ты молчишь? Отчего же? Ты болтала без умолку с этим надутым петухом.

– Зачем ты делаешь это? – прошептала она. – Зачем тебе надо непременно причинить мне боль?

– А тебе не приходило в голову, что мне тоже может быть больно? – Он говорил тихо, но в голосе его слышалось бешенство. – Не говори мне о боли.

– Ты вынуждаешь меня обратиться к твоей матери.

– Я не вынуждаю. – Его пальцы сжались в кулак. – Было бы большой нелепостью с моей стороны выказывать в обращении с тобой вежливость и воспитанность. Всю свою жизнь я знал только одно: силу и награду, которую приносит сила. С тобой мне захотелось познать другое. Я хотел увидеть, как в тебе пробуждается желание.

Она не знала, что ответить. Чувство вины, страх перед будущим, нежность и властное желание – все это разом нахлынуло на нее. Еле слышно она ответила:

– Опасно питать чувства к тому, кто имеет над тобой власть.

– Но еще более опасно дразнить того, кто имеет над тобой власть. – Он медленно разжал кулак и посмотрел на лежащую на колене руку Санчии. – Как красиво разукрашена твоя повязка. Похоже, что Бьянка позаботилась о ней.

– Да, это сделала она. Взяла палочки из слоновой кости от старого веера и послала Марко к швее за лоскутами бархата, из которого сшито мое платье. А затем завязала маленькие бантики из полосок материи. Она очень добра.

– О да! Они оба очень добры. Доедай суп. Сейчас будет вторая перемена.

– Я доела. – Она молча смотрела, как ловко одни слуги собрали приборы для супа, в то время как другие уже выстроились в зале, держа наготове блюда с разложенными на них кусками мяса.

Перемены следовали одна за другой. Вначале это был жареный кабан, обложенный яблоками и розами, за ним принесли павлина и под конец – башню из пирожных, напоминавшую замок Мандары вместе с его башнями и маленьким садом. Появление этого лакомства встретили оживленными восклицаниями и аплодисментами.

В то же время другие слуги сновали вокруг стола, предлагая миски с розовой водой для омовения рук, и разливали вино.

По обычаю, на двух человек ставилась одна доска с приборами. И в какой-то момент Санчия растерялась, глядя на многочисленные ложки и ножи, лежащие между ней и Лионом. Она начала искать нужный нож, но Лион остановил ее.

– Будет быстрее, если я покормлю тебя, – сказал он, держа в руках маленький кусочек хлеба. – Открой рот.

И она вдруг с удивлением обнаружила, что послушно открывает рот и берет губами хлеб и кусочки мяса, и его горячие пальцы нежно касаются ее губ. Лион вкладывал в свои действия глубокий смысл, а ей хотелось как можно скорее покончить с этим.

– Съешь еще.

Он положил ей на язык кусочек мяса и чувственным движением провел большим пальцем по ее нижней губе. Санчия непроизвольно отдернула голову:

– Достаточно. Я больше не могу.

– Думаю, что сможешь. – Он улыбнулся ей. – Я во всяком случае собираюсь продолжать.

Он взял гроздь винограда, отделил одну веточку и поднес к ее губам.

– Немного сладкого, душистого, – его взгляд скользнул по низкому вырезу ее платья, – и спелого.

Душистый сок винограда разлился у нее во рту. Вдруг словно искра пробежала между ними, и она с отчаянием почувствовала, как мягкая нижняя рубашка трет ставшие чувствительными соски ее грудей.

Санчия опустила глаза к столу, но и это тоже было ошибкой. Его большая рука все еще держала виноградную гроздь, и в памяти неожиданно всплыло воспоминание о том, как эти сильные пальцы играли нефритовой фигуркой королевы, и еще более раннее – о вытянутых над огнем руках в кожаных рукавицах, в нетерпении сдергивающих с нее платье, чтобы прикоснуться к ее груди.

– У тебя горят щеки, – с улыбкой заметил Лион. – Тебе стало тепло, дорогая?

Ей стало не просто тепло. Она чувствовала себя так, словно кровь расплавленным свинцом побежала по телу. Она быстро подняла кубок и сделала большой глоток.

– Да, сегодня жаркий вечер, и он будет еще жарче. Еще винограда?

– Нет, спасибо. – Она поставила кубок, и слуга немедленно наполнил его опять. – Не пора ли снова начать танцы? Похоже, мы засиделись за столом.

– Да, похоже, что засиделись. Если мы вскоре не выйдем из-за стола, то я, кажется, отыщу кое-что удивительное. Ты догадываешься, что я имею в виду? – Его рука исчезла под тяжелой тканью, покрывающей стол, и сжала ее ногу.

Она замерла, еле переводя дыхание и испуганно глядя на него. Лицо Лиона сохраняло бесстрастное выражение, лишь пульсирующая жилка на виске выдавала его возбуждение.

Жар его ладоней проникал сквозь бархат и атлас, и ее губы невольно задрожали. А когда она попыталась взять в руки кубок с вином – дрожала и ее рука.

– Немедленно прекрати, – прошипела она сквозь зубы.

– Почему? Это доставляет тебе удовольствие. Ты дрожишь, как маленькая птица. Я хочу поднять нижнюю юбку и дотронуться до тела – такого нежного, и до мягких волос, прикрывающих твое лоно. Никто ничего не заметит. Стол закрывает руку. Я могу доставить тебе и еще большее удовольствие. – Его ладонь медленно двинулась вверх, потом вниз. – Ты хочешь этого.

– Нет, – с трудом выдавила она.

– А я думаю, что да. Надеюсь, ты постараешься не закричать, когда достигнешь вершины. – Его ноздри трепетали, и кровь прилила к щекам. – Почему мне надо убирать руку, если это доставляет тебе удовольствие? Раздвинь ноги, дорогая, и я…

– Мореска! – Леди Катерина встала, и вслед за ней поднялись музыканты и остальные гости. – Посмотрим, сможем ли мы двигаться после такой обильной еды и питья.