Я молчал, а она продолжала тереть мне губкой руки, потом перешла на спину и грудь, при этом внимательно следя за собственными движениями, а не глядя на мою реакцию.

- Что в твоей голове, Эвет? - тихо, будто у самого себя, спросил я, не надеясь на ответ.

- Столетняя плесень, - ответила Эвет с коротким вздохом, даже не печальным, а скорее смиренным.

Либо она относилась к своей сущности очень просто, либо всё выворачивала и отыгрывала максимально для себя выгодно.

- Чем ты отличаешься от меня?

- Тебе не объясняла в детстве мама? - усмехнулась Эвет, но дальше ёрничать не стала. - Я холодная. Обычно. Как ящерица.

- Но я прикасался к тебе и…

- Мы нагреваемся от эмоций. От людей. Когда вокруг нас кипит жизнь.

- Почему вы не можете жить… Ну, знаешь, у тебя нет хвоста, и ты не ступаешь по стеклу, когда идёшь по земле, - я пожал плечами, и рука Эвет соскользнула с груди ниже, к пупку, я поёжился, а ей явно стало интересно.

- Что за история со стеклом? - спросила она.

- Русалочка, сказка Андерсена. Она уже была, когда ты жила.

- Да, некоторые девочки такое упоминают, но я никогда не понимала, о чём речь.

- Русалочка, дочь морского царя, влюбилась в принца с тонущего во время шторма корабля, спасла его. Вместо ног у неё был рыбий хвост, - я кивнул на ноги Эвет. Она уже пересела на край ванны, где когда-то сидел я, так же с губкой в руке, и её стройные ноги, еле прикрытые невесомым белым платьем, были мне хорошо видны.

- Какой кошмар, это же уродливо, - чуть кривовато улыбнулась Эвет.

- Она попросила у колдуньи ноги и отдала взамен свою бессмертную душу. Колдунья дала ей зелье, выпив которое, русалочка обрела ноги, а получив поцелуй истиной любви получила бы ещё и бессмертную душу. Но если возлюбленный женился бы на другой, русалочка погибла бы на следующее же утро. Ну, в общем, так и случилось. И она умерла.

- Ты ужасно рассказываешь эту сказку, - улыбнулась Эвет, и у меня даже в сердце что-то взорвалось от этой улыбки.

- Так ты её знала, обманщица? Снова я в дураках?

- Снова в дураках, - кивнула она, бросая губку в воду. - Мы не такие, как вы. Мы так же выглядим, но наша жизнь остановилась, мы консервы, мы ни к чему не движемся, не развиваемся, мы не покидаем одного места.

- Я пришла, а у тебя лихорадка.

- А Сури откуда узнала?

- Говорю же, не знаю, - Кло пожала плечами.

Придумал я прошедшую ночь или она была? Могла Эвет сказать всё Сури? Могла она устроить всё это для меня? Эвет, Эвет, Эвет… Эвет.

Она лежала рядом, я держал её руку, я вдыхал её запах, она была моей, живой, пусть и не мог я вслух произнести ни того ни другого. Неужели всегда будет так - до слёз. Больно от того, что Эвет так далека от меня и даже, возможно, выдумана моей лихорадкой.

Эвет, Эвет, Эвет.

- Понятно. Ладно, спасибо тебе, что помогла.

- Ну что ты… Это самое меньшее, что я…

- Отдыхай. Давно ты тут?

- С пяти утра, - кивнула Кло. - Но это ничего, я всегда так просыпаюсь!

- Кого ты обманываешь?.. - начал было я, но Кло энергично замотала головой. - Знаешь, ты отдыхай, я пойду скажу, чтобы кто-то погулял с Тингом и приготовлю тебе горячий апельсиновый напиток с медом…

- Не надо, Кло. Отдыхай. Сейчас уже обо мне могут позаботиться Сури и Маргарет. Их рабочий день начинается в восемь, а сейчас девять. От тебя будет больше пользы днём, когда придут рабочие. А от меня в этом деле пользы никакой!

- Ну что ты, ты же…

- Хватит, Кло!

Я уже был не на шутку зол и сверлил девчонку взглядом, будто это она окунула меня в воду с головой, а не Эвет. При мысли о Эвет, пусть и мимолётной, в груди что-то воспалилось.

- Я не хочу тебя обижать, но и терпеть не могу. Милая, пожалуйста, пойми, что я могу позаботиться о себе сам. Я уже много лет живу один и обхожусь со всем тоже один. Мне так проще. Иди, отдохни, я буду в порядке, ты и так мне очень помогла.

Кло сдалась ещё на слове «милая», кротко кивнула и через пару минут её след простыл. Рада быть полезной, даже когда полезно, чтобы она ушла.

Была Эвет или нет?

Не успел я подумать об этом, как дверь снова открылась. На этот раз тучное тело Сури двигалось на меня. В руках горничной был поднос, на губах вымученная улыбка, на подносе какие-то пузырьки.

- Сури! - я подскочил в постели, прижав к груди колени, торопясь вылезти из одеяла, сесть.

- Не вставайте. Вредно.

- Сури! Откуда ты узнала, что мне нужна помощь? Кто тебе сказал?

- Мисс Эвет и сказала, - лицо Сури окаменело, будто от этой информации ей было физически больно. - Пришла ко мне, мол, пойди Сури, спаси….

- Стой. В котором часу это было?

- Ночью.

- Ночь, понятие растяжимое. Точнее?

- Я на часы не смотрела.

- После трёх? Или до?

- Не знаю.

- Ты сразу пошла будить Кло?

- Возможно.

- Как ты можешь быть не уверена?

- Мне пора, - скорчила рожу Сури, присела в своём потешном реверансе и… ушла!

До чего непробиваемые, сумасшедшие эти старухи, чтоб их! А уж Сури, с её обидой, драмой и «темным прошлым», так совсем конечная остановка. (Я даже не виню в бедах Сури Эвет).

Я несправедлив.

Я предвзят.

Сури ушла, Кло я прогнал сам, остался один, и минуты потянулись бесконечно долго. Я, почему-то, ждал ночи.

Кло была обижена. Да, он был добр, вежлив и прикрыл своё нежелание видеть её желанием одиночества. Но она же знает… Кем была та девушка? В его комнате сидела девушка, и она была в таком тонком платье, точно это ночная рубашка. А эта простуда? Эти ночный купания? Кло только и делала, что ждала его с тех пор, как дала себе слово стать его женой. Да! Он ничего не обещал. Но ведь любого мужчину можно добиться… Так мама говорила.

Кло вышла из дома, задыхаясь и закашливаясь, будто воздух был наполнен угарным газом, а не ароматами хвои и влажной озёрной моросью. Девушка поискала в кармане ингалятор и удовлетворённо сделала огромный, глубокий вдох.

- Как же я ненавижу… - она не смогла ничего больше сказать. Никого она не «ненавидела», она просто не умела ненавидеть. Любить - да. Обижаться - ещё как! Прощать, подставлять другую щёку, даже помогать врагу. А ненавидеть не могла. Ни других, ни себя. Она трепетно относилась ко всему миру, слишком трепетно и влюблённо.

Когда все дела с кровельщиками были улажены, а работа на крыше почти прекратилась, Кло отошла подальше, к озеру, чтобы издалека увидеть результат общих трудов. Свежая крыша сверкала ненужным современным блеском, и Кло уже жалела, что решилась сменить старинную черепицу на более современную в погоне за сухими потолками на верхних этажах. Она стояла у ограды и смотрела на обновлённый дом, который теперь нелепо и серо смотрелся под новенькой крышей.

- Вы кто? - я не стал истерить, очередная мертвая девица и, судя по виду, из арсенала Клотильды. Распахнул окно, девица забралась по лесенке и села на подоконник.

- Коко Жур, мсье, - девица протянула руку, надеясь на поцелуй.

- Кит Аллен, - руку я всё-таки пожал, целовать не решился.

- Как вы пересекли ограждение?

- Оу, мистер Нейл впустил меня. Но по очень уважительному делу и сказал, что больше никого не пустит!

- И что же за «уважительное дело» такое?

- Я слышала, что вы помогли этим молчуньям Мэй: организовали встречу с братом, - затараторила Коко.

- Я не…

- Так вот, я бы тоже хотела встретиться кое с кем, это очень важно!

- Я ничего не…

- Ваша помощь очень сильно обяжет меня! Да и мне есть что предложить, в конце концов!

- Меня не…

- Видите ли, мой сын, он родился в сорок четвёртом, и сейчас ему тридцать три, почти как вам! Его зовут Марсель де Жур, он мечтал стать доктором, когда ему было пять, ну, сами понимаете!