— Петрификус Тоталус.

Мужчина дёрнулся, вытянулся и замер. Его лицо исказила гримаса сильной боли. Рот открылся для крика, но из него вырвался лишь хрип. Откинув стопой мелкие камни, я встал перед ним на колени и начал лечить, сращивая разорванную плоть. Когда последняя часть кожи была мною сращена в виде грубого, корявого шрама, я смог распрямиться. Ещё раз окинул взглядом тело излеченного воина. Других повреждений не было. Воин пребывал в состоянии сильного шока от боли, но был вполне здоров. Я поднялся на ноги.

— Фините Инкантатем.

Воин сразу освободился от магических пут. Его скрутило в жестких спазмах боли. Он дико закричал и забился. Но это длилось не долго, и воин успокоился. Рядом раздался голос Назара.

— Быстро ты. Поможешь? Здесь случай тяжёлый.

Я обернулся.

— Сначала лёгких. Тех, кого можно сразу отправить на стены. Потом тяжёлых. Остальных потом, когда бой закончится. Приказ капитана.

Он кивнул.

— Понимаю. Идём.

Идти пришлось целых пять шагов. На земле недалеко друг от друга лежало два воина. Один был лёгкий, второй тяжёлый. Легко раненному воину осколок камня вошёл в грудь и торчал наружу. Он елозил по земле. От безумия и боли не подпускал к себе никого. Вокруг сновали две женщины, пытаясь увести его в лазарет, но боялись подойти. Тяжёлый воин лежал рядом тихо. В его глазах застыла обречённость. Большой камень, пробивший стену, упал прямо на него и придавил ему левую верхнюю часть тела. Его плечевой сустав и большая часть руки покоились под этой неподъёмной глыбой. По другую сторону камня торчала его левая рука. Стало ясно, что, когда мы доберёмся до него, руку спасти не удастся. Мне стало жалко его. Я признал в нём стражника, обнаружившего вражеского шпиона. Решение созрело мгновенно.

— Твой лёгкий, мой тяжёлый. Приступим.

В глазах Назара мелькнуло понимание. Было чувство, будто он и не сомневался в моём решении.

— Осталось только подержать — озадаченно сказал Назар, глядя на движения своего пациента.

— Подержим — ответил я, направляя посох на бойца — Петрификус Тоталус.

Воин дёрнулся и замер, вытянувшись в струну.

— Ловко — Назар восхищённо приподнял бровь.

— Жестоко — ответил я и добавил — Но необходимо. Времени нет.

Назар сел верхом на своего воина и достаточно грубо ввёл в него свою руку. Второй рукой он вцепился в обломок камня и потянул его на себя. Камень медленно пошёл наружу. Я развернулся к своему и направил посох на камень. Совершил петлеобразное движение навершием посох и произнёс.

— Вингардио Левиоса.

Камень медленно оторвался от земли и повис в воздухе. Это ненадолго. Протянув руку, я толкнул камень в сторону. Он медленно отплыл и стал опускаться на землю. Взглянув по сторонам, я обнаружил, что женщины ещё здесь.

— Вы обе. Сядьте ему на ноги и на руку.

Женщины повиновались. Снова раздался грохот ударов камней о стену крепости. Это становилось привычным. Я и не обратил бы на это внимание, если бы стена не пошла трещинами, и приличный кусок верхней части стены не осыпался вниз. Времени было мало. Я присел на колени перед раненым. Перемещать его было нельзя. Включил второе видение, произвёл расслоение реальности и вошёл в тело бойца. Лечить нужно от груди и наружу к пальцам его руки. Воин застонал, крепче сжал губы, но не шелохнулся. Он переносил свою боль стоически. Сильный воин, духовно сильный. Я был рад, что взялся его лечить в нарушение приказа. Медленно я продвигался по его конечности, склеивая кости и восстанавливая ткани. Я почувствовал присутствие Назара, который стал помогать мне укладывать сломанные кости в единую систему. Сказать, что время пролетело незаметно нельзя, но операция окончилась. Я сидел на коленях, покрытый каплями пота, и тяжело дышал. Окинув последний раз тело бойца вторым видением, я дал знак отпустить его. Он лежал неподвижно некоторое время, видимо приходя в себя. Без всяких приказов он поднялся на ноги, опробовал свою левую руку. По лицу было видно, что он испытывает остаточную боль, но его глаза выражали бескрайнюю благодарность. Шатаясь, он направился к стойке с оружием и наткнулся на лежачего воина, которого лечил Назар.

— Ты чего разлёгся — рыкнул он — марш на стену.

И пнул ногой хнычущее тело.

— Погоди — остановил его я — Фините Инкантатем.

Воин сразу начал двигаться и, продолжая хныкать, потопал к стойке с оружием вслед за моим воином. Проводив их взглядом, я взглянул на Назара.

— Где ещё раненые воины?

Я задал вопрос специально громко, чтобы услышал не только он. Вокруг нас раздались голоса. Меня звали к себе сразу несколько человек. Я ещё раз осмотрел стену. Она продолжала рушиться и покрываться трещинами, хотя и не так быстро, как задумывали орки. Я мог собой гордиться, но у меня совсем не было сил на это. Я и Назар двинулись по кругу от одного раненого к другому. Работать в тандеме оказалось очень эффективно. Болезненнее всего было смотреть на израненных женщин и детей, истекающих кровью. Моё сердце обливалось кровью, но помогать им сейчас было нельзя. Вот так, под грохот падающих камней, стоны раненых и плач детей мы продолжали работать. Один я бы работал намного дольше, но в паре с Назаром мы в течение часа излечили всех воинов и отправили их на стену к капитану. Только после этого мы приступили к лечению женщин и детей. Это жестоко, но жестокость оправданная. Перед глазами мелькали лица, изломанные тела и конечности, выпавшие внутренности, лужи крови. Наверное, когда-нибудь я стану жестоким и циничным человеком, но в данный момент мне было больно. Второе видение открывало поистине жуткие картины. Растекающиеся рои человеческой боли, эманации страха и страданий, запахи испражнений. Последней на площади я лечил женщину и её ребёнка. Девочка была ранена не сильно, но двигаться не могла. Женщина была ранена значительно сильнее. Жизнь уже покидала её, когда я её нашёл. Но даже на грани жизни она продолжала тянуться к своему ребёнку. Её позвоночник был переломлен ударом камня, а из разорванной спины мелкими струйками вытекала кровь. Она теряла сознание, но приходя в себя, продолжала тянуться рукой к девочке. Чудо, что она ещё была жива. Она лежала на животе и была в сознании, когда я наложил ей руку на лоб.

— Ей помоги — хрипло прошептала она.

— Да, помогу — ответил я.

Я открыл второе видение. Усилием воли я ввёл «силовой щуп» в её голову прямо через свою ладонь. Протянув щуп внутрь её головы, я уцепился за её сознание. Я знал, что сейчас причиню ей сильную боль, практически на грани болевых возможностей человека. Нельзя было дать ей умереть, нужно было удержать её сознание в этом мире. Уцепившись за её сознание, я наложил заклятие.

— Петрификус Тоталус.

Тело женщины дёрнулось и вытянулось. Боль, испытанная ей, практически оглушила меня. Недостаток удержания сознания «силовым щупом» в том и заключается, что маг испытывает всю гамму страданий больного через эмоциональный перенос. Сознание женщины заметалось в её голове и постаралось «уйти», спрятаться от боли этого мира. Меня скрутило от боли, но я не разорвал захват. Несмотря на сильнейшую боль, женщина была жива. Я надеялся, что она сможет сохранить рассудок после перенесённого потрясения. Продолжая удерживать её сознание, я провёл расслоение реальности и вошёл в её тело напротив сломленного позвоночника. Её боль явилась невероятным источником силы. Никогда прежде мне не приходилось сращивать ткани и склеивать кости с такой скоростью. От боли женщина не могла даже кричать. Вся её аура превратилась в огненно-красную. Завершив лечение, мне пришлось ещё некоторое время сидеть рядом и удерживать её сознание. И только убедившись, что сознание останется и не покинет своё тело, я осторожно отпустил её. Но заклятие снимать не стал. Перевернув её на бок, я перенёс ребёнка так, чтобы она могла его видеть. Лечение я провёл прямо перед глазами и под надзором матери. Только когда девочка поднялась и пошла своими ножками, я отпустил мать.

— Фините Инкантатем.