Она продолжала молчать.

Я сделала ещё один вдох, старясь успокоиться.

— Итак, как только он выберет свою Королеву и женится, тогда я смогу рассказать ему о ребёнке. Клянусь, я так и сделаю. Потому что, как я уже сказала, это было бы несправедливо по отношению к малышу или к нему. — Мне казалось, что моё сердце раскалывается на части. — Я не хотела ничего говорить, но ты должна понять, почему ему не нужно знать об этом прямо сейчас. Пожалуйста, скажи мне, что ты понимаешь.

Люси уставилась на меня.

Шли секунды, и я начала волноваться. Я откинулась на спинку дивана.

— Ты… ты в порядке?

Наконец она пошевелилась… ну, она моргнула, но это было определённо лучше, чем сидеть и смотреть на меня. Затем она заговорила почти шёпотом:

— Ты его Мортус.

У меня ёкнуло сердце. Я была Мортусом Кайдена. Его сердце, его всё, и его величайшая слабость. Через меня с Кайденом можно было сделать всё, что угодно. Арик понял, кто я, только когда узнал, что Кайден подарил мне Летний Поцелуй.

— Почему ты так говоришь?

— Это единственная причина, по которой он готов оставить весь свой Двор. — Люси подняла дрожащую руку, приглаживая волосы, которые уже были завязаны. — Это выходит за пределы любви, за пределы того, что большинство из нас может даже понять. — Трепетный страх наполнил её бледные глаза. — Это соединение двух душ и двух сердец. Это редкость для любого Фейри, которые находят свой Мортус, но, чтобы сделать это с человеком? Я… — Она замолчала и слегка встряхнулась. Потрясение исчезло с её лица. — Никто не должен знать, что ты для него значишь. Такая информация слишком опасна. Здесь ты в безопасности, но если бы это случилось…

— Я знаю. — Арик мог бы сказать Нилу, который всё ещё был где-то там. И если кто-то из Летнего Двора помогал ему, он мог сказать им об этом. Арик мог бы сказать мне, что он сообщил им. Возможно, я просто не помнила. Кормление…

Я вырвалась из этих мыслей.

Люси теперь действительно смотрела на меня как будто я была каким-то новым существом.

— Судьба иногда бывает так жестока.

— Это действительно так, — прошептала я.

Она опустила глаза и замолчала.

— Или я ошибаюсь? — спросила я с неподдельным любопытством. — Разве я не права, что ухожу от него? Чтобы скрыть это от него, пока он не женится?

— Нет, ты поступаешь правильно. — Она встала и села рядом со мной. Я вздрогнула от неожиданности, когда она взяла меня за руку. — Ты просто восхитительна, Брайтон. Больше, чем множество Фейри когда-либо могли быть. Ты прошла через то, что, я уверена, многие не пережили бы… слишком много, чтобы сосчитать. И поставить мой народ выше своих собственных нужд, пожертвовать тем, что ты должна чувствовать к Королю, ради людей, которые никогда не узнают, от чего ты была готова отказаться? Это делает тебя такой же храброй, как любого воина, если не больше.

Потеряв дар речи, я сморгнула слёзы. Я не думала, что она понимает, как много это значит для меня. Они не верили в мою компетентность или силу, в то, что я способна на смелые поступки. Орден не сделал этого, даже Майлз, который им руководил. Даже Айви не сразу поняла, что я больше не та тихая, застенчивая Брайтон, которая годится только для научных исследований.

Люси сжала мою руку и сказала:

— Я ничего не скажу, и я помогу тебе всем, чем смогу. Но, Брайтон, я должна быть честна.

Я напряглась.

— Не знаю, будет ли этого достаточно. Я боюсь, что сделано, то сделано.

Тревога начала зарождаться во мне.

— Что ты имеешь в виду?

Её взгляд встретился с моим.

— Я не думаю, что ты сможешь уйти от Короля. Что ты можешь сделать всё, чтобы заставить его выбрать Королеву, которая не является тобой. Ты его Мортус, вторая половина его души, его сердце. И очень маловероятно, что он откажется от тебя. Когда-либо.

После затянувшейся битвы между мной и Люси, она пообещала не возражать против моего отъезда из отеля «Добрый Фейри», если я соглашусь остаться на оставшуюся часть недели для наблюдения, и встречусь с ней в клинике, где она работает, на следующей неделе для УЗИ и анализа крови. Поскольку был понедельник, это означало пять дней до того, как я смогу вернуться домой. Пять дней, в течение которых я буду находиться в одном здании с человеком, которого люблю, но не могу быть с ним.

Я была не совсем счастлива, но всё же согласилась. Моё тело прошло через многое. Так же, как и мой разум. И в связи с последними событиями, мне нужно было быть где-то, где Люси могла бы спокойно меня проверить.

Облегчение от того, что она будет молчать, затмило раздражение, потому что она будет появляться чаще. Но то, что Люси сказала, камнем лежало у меня на груди, пока я натягивала пару свободных спортивных штанов и рубашку, которую Айви оставила для меня.

Может быть, Люси права? Кайден никогда не отпустит меня?

Мои руки дрожали, когда я собирала волосы в конский хвост. Часть меня была взволнована, услышав, что Люси верит, как Кайден сильно чувствует меня. Что он не позволит мне оттолкнуть его. Это была невероятно эгоистичная часть моей души, которая прыгала от радости, что Кайден будет сражаться за меня. За нас. Другая её половина была в ужасе от того, что поставлено на карту.

Остановившись посреди комнаты, я посмотрела вниз. Я беременна. Волна мурашек пробежала по моей коже. Всё ещё дрожащими руками я наклонилась и приподняла рубашку. Я старалась не обращать внимания на то, как скрутило мой живот, на старые бледные шрамы, оставшиеся после первой атаки Арика, а также на более свежие, грубые красные порезы, которые покрывали почти каждый дюйм моего живота. Там был… ребёнок, прямо сейчас развивался. Мой ребёнок.

Наш ребёнок.

Множество эмоций пронеслось во мне, так много, что я едва могла разобрать неожиданное возбуждение от страха перед неизвестностью и тем, что нужно было сделать.

Если бы всё было по-другому, я бы до сих пор была напугана до смерти. Я никогда особо не задумывалась о том, чтобы иметь детей. Я должна была заботиться о маме, а потом мне захотелось отомстить. За последние несколько лет у меня не было серьёзных отношений. Просто это было не то, о чём я думала. Так что, я всё равно буду бояться. Мне было бы интересно, способна ли я заботиться о ребёнке. Я всё ещё не знаю, буду ли хорошей матерью. Но тот взрыв эмоций, который я почувствовала несколько секунд назад, не был бы подавлен всем этим страхом. Он будет продолжать расти, и, возможно, со временем эта тревога уменьшится. Вместо того, чтобы думать о том, как я заставлю Кайдена понять, что он должен быть с кем-то другим, я буду размышлять о том, как сообщить ему эту новость. Я не буду пытаться придумать как уйти или куда я могу пойти. Я буду беспокоиться о таких вещах, как только Кайден узнает эту новость. Будет ли он счастлив? Испугается? Разочаруется? Если бы всё было по-другому, я бы ни минуты не скрывала от него свою беременность.

Боже, как больно. Я ненавидела саму идею скрывать это. Я не была такой. Но ничего не изменилось. Я была достаточно прагматична, чтобы понять, что это были те карты, которые мне раздали, и не имело значения, насколько несправедлива была сдающая рука.

Я прижала ладонь к животу, поморщившись, когда волна дрожи пробежала по мне. Вот факты: я была беременна ребёнком Короля Летнего Двора. Он любил меня, и я любила его. Но судьба реального мира зависела от того, выберет ли он Королеву из своего народа. Я знала, что у меня не хватит духу делить его, даже если он женится на ком-то и в конце концов переспит с ней только из чувства долга. Я не могла этого сделать. Мы должны были поставить наш мир выше себя, и мне нужно было каким-то образом заставить Кайдена увидеть это. Что ещё важнее, были более насущные, неотложные проблемы. Арик мертв, но всё ещё есть Нил. Возможно, он не так силён и умён, как Арик, но я не думаю, что он поджал хвост и сбежал, как предположил Кайден. Даже если бы Нил это сделал, всё ещё оставался вопрос о том, кто из Летнего Двора работал с Зимними Фейри. Мне нужно было найти Кайдена и рассказать ему, что я вспомнила. Я должна была сделать это прежде, чем я даже попытаюсь вразумить его или найти способ заставить его делать правильные вещи.