Она повернулась к Дайнину и насмешливо улыбнулась ему.

– Я не подойду к этой штуковине, – вздрогнув, сказал Дайнин, подумавший, что его жуткой матери хочется повторить спектакль.

Мэлис рассмеялась.

– Не бойся, старший сын. У меня нет оснований причинять тебе зло.

Дайнину не стало легче после ее слов. Мэлис не нуждалась в основаниях, и изрубленное тело Риззена доказывало этот факт со всей очевидностью.

– Ты выведешь этого духа-двойника из города.

– Куда? – рискнул спросить Дайнин.

– В район, где ты столкнулся со своим братом, – объяснила Мэлис.

– Я должен оставаться рядом с этой штукой?

– Отведи его и оставь там, – ответила Мэлис. – Закнафейн знает свою жертву. Он зачарован заклинаниями, которые помогут ему охотиться.

Стоявшая в сторонке Бриза озабоченно взглянула на мать.

– В чем дело? – спросила Мэлис, заметив, как та хмурится.

– Я не сомневаюсь ни в могуществе духа-двойника, ни в той магии, которую ты применила к нему, – неуверенно начала Бриза, зная, что Мэлис не потерпит никакого расхождения мнений относительно этого наиважнейшего дела.

– Ты все еще боишься своего младшего брата? – спросила ее Мэлис.

Бриза не знала, что ответить.

– Умерь свои страхи, какими бы основательными, по твоему мнению, они ни были, – внушительно сказала Мэлис. – И все вы тоже. Закнафейн – подарок нашей королевы. Ничто, во всем Подземье не остановит его! – Она посмотрела на воскресшего монстра:

– Ты не подведешь меня, не так ли, мой оружейник?

Закнафейн стоял безучастно: окровавленные мечи в ножнах, руки по швам и немигающие глаза. Он казался бездыханной статуей. Неживой.

Но тот, кто думал, что Закнафейн всего лишь неодушевленный предмет, должен был бы посмотреть под ноги духа-двойника, на отвратительную груду изрубленного мяса, которая еще недавно была отцом Дома До'Урден.

Дружба... У многочисленных рас и культурных сообществ королевств как Подземъя, так и земной поверхности это слово означает совершенно различные. вещи. В Мензоберранзане дружба в основном зарождается из обоюдной выгоды. Пока обе стороны. выигрывают от союза, он нерушим. Но преданность не является нормой жизни, дровов, и как только один из друзей посчитает, что добьется больше без другого, с этим союзом, равно как. и с жизнью этого другого, будет тут же покончено.

В моей жизни, у меня было мало друзей, и проживи. я тысячу лет, подозреваю, что мое утверждение останется справедливым. Но причин сокрушаться по этому поводу у меня. нет, поскольку те, кто называли меня своим другом, были достойными, личностями; они. обогатили мое. существование, придав ему смысл..

Прежде всего это Закнафейн – мой отец и наставник, который дал мне понять, что я не одинок и что поступаю верно, отстаивая собственные принципы. Закнафейн спас меня как от острия. меча, так и от безумной, жестокой фанатичной религии, которая висит проклятием над моим народом Когда же а снова зашел в тупик, в мою жизнь вошел, безрукий глубинный гном, свирфнеблин, которого я за много лет до этого спас от неминуемой смерти, от немилосердного клинка моего брата Минина.

Мой поступок был оплачен сторицей: когда этот свирфнеблин и я встретились вновь, причем на сей раз я находился в плену у его соплеменников, мне неминуемо грозила смертная казнь (хотя я сам хотел умереть), если бы не Белвар Диссенгальп. мое пребывание в Блингденстоуне, городе глубинных гномов, было относительно непродолжительным. Но я отлично помню город Белвара и его народ, и эти воспоминания умрут вместе со мной. У гномов я впервые познакомился с обществом, сила которого была в единении, а не в безумном эгоизме и индивидуализме. Глубинные гномы сообща противостояли опасностям Подземья, сообща трудились в бесконечных горных разработках и сообща веселились, а веселье было неотъемлемой частью их насыщенной жизни.

Нет большего удовольствия, чем удовольствие, разделенное с другими.

Дзирт До'Урден

– Благодарим тебя за появление, Высокочтимый Хранитель Туннелей, произнес один из глубинных гномов, собравшихся перед небольшой комнатой, где содержался пленный дров. Вся группа пожилых свирфнебли низко поклонилась при приближении хранителя туннелей.

Белвара Диссенгальпа передернуло при этом изысканном приветствии. Он так и не примирился с многочисленными почестями, которыми удостоил его собственный народ с того самого злополучного дня, когда дровские эльфы обнаружили его отряд рудокопов в коридорах восточнее Блингденстоуна, вблизи Мензоберранзана. Страшно изувеченный и почти мертвый от потери крови, Белвар с трудом вернулся в Блингденстоун – он единственный уцелел в этой экспедиции.

Собравшиеся свирфнебли расступились, предоставив ему для обзора всю камеру вместе с находящимся в ней дровом. Для пленников, привязанных к креслу, круглая камера казалась сплошь каменным пустым помещением без единой щелочки, кроме обитой железом массивной двери. Однако там было одно окошечко. Зачарованное магией иллюзии, оно не давало узнику возможности видеть или слышать что-либо извне, но тюремщикам-свирфнебли оно позволяло постоянно следить за заключенным.

Белвар несколько мгновений изучающе вглядывался в Дзирта.

– Это дров, – раздраженно заявил он своим низким звучным голосом, в котором слышался оттенок смятения. Белвар все еще не мог понять, зачем его сюда вызвали. – Выглядит, как любой другой дров.

– Этот узник клянется, что встречался с тобой в Подземье, – сообщил Белвару один из старейших свирфнебли. Его голос упал да шепота, а взгляд уперся в пол, когда он закончил свою мысль. – В тот день великой утраты.

Белвар содрогнулся при упоминании того дня. Сколько раз он должен вновь переживать это?

– Возможно, – ответил он, безразлично пожимая плечами. – Я не слишком разбираюсь во внешности дровских эльфов и не имею большого желания учиться этому!

– Согласен, – ответил другой свирфнеблин. – Все они на одно лило.

Во время разговора глубинных гномов Дзирт повернул голову в их сторону, хотя не мог ни видеть, ни слышать происходящего за стеной.

– Может быть, ты вспомнишь его имя, Хранитель Туннелей, – предположил другой свирфнеблин и замолк, заметив внезапно пробудившийся в Белваре интерес к дрову.

Круглая камера была лишена света, но в инфракрасном спектре глаза любого существа ярко сияли. Обычно они казались точками красного цвета. Но глаза Дзирта До'Урдена даже в инфракрасном спектре были явно лиловыми.

Белвар вспомнил эти глаза.

– Магга каммара, – выдохнул он и в ответ на вопрос глубинного гнома пробормотал:

– Дзирт.

– Так ты знаешь его! – хором воскликнули несколько свирфнебли.

Белвар воздел лишенные кистей обрубки рук, одна из которых заканчивалась мифриловой киркой, а другая – головкой молота.

– Этот дров, этот Дзирт, – заикался он, пытаясь объяснить. – Это благодаря ему я стал таким!

Некоторые из присутствующих забормотали молитвы за упокой души обреченного дрова, считая, что хранитель туннелей разгневан этим воспоминанием.

– В таком случае решение короля Скниктика остается в силе, – заключил один из них. – Этот дров должен быть казнен немедленно.

– Но он, этот Дзирт, спас мне жизнь, – громко вмешался Белвар.

Гномы недоверчиво повернулись к нему.

– Вовсе не Дзирт лишил меня рук, – продолжал хранитель туннелей. – Именно он предложил отпустить меня в Блингденстоун. «В назидание» – так он выразился, но я уже тогда понял, что эти слова были сказаны, чтобы умиротворить его жестокого родственника. Правда скрывалась за этими словами, и я знаю, что этой правдой было милосердие!

Часом позже один из советников-свирфнебли, тот самый, который изъяснялся на языке дровов, вошел к пленнику.