Закнафейн не смог бы дотянуться до этой твари и не имел времени для сотворения собственного заклинания для левитации, так как из каждого угла на него ринулись другие иллитиды. Закнафейн считал этого иллитида виновником своей неудачи, он не мог позволить ему спастись бегством. Он метнул в него свой меч, как копье.

Иллитид, не веря своим глазам, взглянул вниз, на Закнафейна, а затем на клинок, почти наполовину вонзившийся ему в грудь, и понял, что его жизни пришел конец.

Проницатели ринулись на Закнафейна, выстреливая своими зарядами по мере приближения. У духа-двойника остался всего один меч, но он крушил противников несмотря ни на что, изливая разочарование на их безобразные спрутоподобные головы.

Дзирт спасся... на сей раз.

– Хвала Ллос, – запинаясь, произнесла Мать Мэлис, ощутив ликование духа-двойника. – Он настиг Дзирта! – Мэлис метнула взгляд в одну сторону, затем в другую, и ее три дочери попятились при виде гримасы всепоглощающего торжества, исказившей ее лицо. – Закнафейн нашел вашего брата!

Майя и Вирна улыбнулись друг другу, радуясь, что тяжелое испытание, похоже, близится к завершению. С момента создания Зин-карлы нормальный, раз и навсегда установленный распорядок Дома До'Урден был нарушен, и с каждым днем их взвинченная мать все глубже и глубже уходила в себя, поглощенная охотой на Дзирта.

Бриза в другом конце молельной тоже улыбнулась. Всякому, у кого нашлось бы время наблюдать за ней, показалось бы, что это была, скорее, улыбка разочарования.

К счастью для первородной дочери, Мать Мэлис была чересчур поглощена дальними событиями, чтобы обратить на нее внимание. Верховная мать еще глубже впала в транс медитации, наслаждаясь каждым импульсом ярости, испускаемой духом-двойником, сознавая, что ее богохульный сын был объектом этого гнева.

Дыхание Мэлис вырывалось всхлипами во время сражения Закнафейна с Дзиртом, затем верховная чуть не задохнулась.

Что-то остановило Закнафейна.

– Нет! – пронзительно завизжала Мэлис, спрыгивая со своего богато украшенного трона. Она огляделась вокруг, ища, чем бы швырнуть или ударить кого-либо.

– Нет! – снова закричала она. – Этого не может быть!

– Дзирт спасся бегством? – спросила Бриза, не пытаясь скрыть радости в голосе. Пристальный взгляд Мэлис сообщил Бризе, что она слишком много себе позволяет.

– Неужели дух-двойник погиб? – в искреннем огорчении воскликнула Майя.

– Не погиб, – ответила Мэлис с заметной дрожью в обычно твердом голосе. Но твой брат снова на свободе!

– Зин-карла пока не потерпел поражения, – рассудительно высказалась Вирна, пытаясь успокоить возбужденную мать.

– Дух-двойник очень близко от него, добавила Майя, подхватывая тон Вирны.

Мэлис опять упала на сиденье и отерла пот, заливавший глаза.

– Оставьте меня, – приказала она дочерям, не желая, чтобы они видели ее в столь плачевном состоянии. Зин-карла, по убеждению Мэлис, воровал ее жизнь, поскольку все помыслы, все ее надежды зависели от успеха духа-двойника.

Когда все ушли, Мэлис зажгла свечу и вынула крошечное драгоценное зеркальце. Во что она превратилась за последние несколько недель? Настоящая развалина. Она почти не ела; глубокие складки беспокойства избороздили ее когда-то гладкую, как стекло, кожу цвета эбенового дерева. Казалось, Мать Мэлис состарилась много больше за последние несколько недель, чем за предыдущий век.

– Я стану похожа на Мать Бэнр, – прошептала она, испытывая отвращение. Увядшая и безобразная.

Возможно, впервые за долгую жизнь Мэлис задумалась о цене своей неуемной жажды власти и о фаворе не знающей милосердия Паучьей Королевы. Эти мысли исчезли так же быстро, как и появились. Мать Мэлис зашла слишком далеко, чтобы пускаться в подобные сожаления. Благодаря силе и преданности богине, Мэлис добилась для своего Дома ранга правящего семейства и отвоевала место в престижном правящем совете.

Однако она была на грани отчаяния, почти сломлена напряжением последних лет. Она снова отерла заливавший глаза пот и взглянула в маленькое зеркальце.

Какой она стала развалиной!

Это сотворил с ней Дзирт, напомнила она себе. Поведение младшего сына разгневало Паучью Королеву; его святотатство поставило Мэлис на грань гибели.

– Схвати его, мой дух-привидение! – злобно скалясь, прошептала Мэлис. В своей ярости она едва ли задумывалась над тем, какое будущее уготовит для нее Паучья Королева.

Ничего в целом мире так страстно не желала Мать Мэлис, как смерти Дзирта.

Они бежали вслепую по извилистым туннелям, надеясь, что никакое чудовище не нападет на них сзади. Сейчас, когда они убегали от смертельной опасности, трое беглецов не могли себе позволить обычных мер предосторожности.

Шли часы, а они все еще бежали. Белвар, старший из друзей и делавший на своих коротких ногах два шага за один шаг Дзирта и три – за шаг Щелкунчика, устал первым, но это обстоятельство не замедлило их продвижения вперед.

Щелкунчик подхватил хранителя туннелей на плечо и продолжил бег.

Они представления не имели, сколько миль оставили позади, прежде чем сделали первый привал. Дзирт, молчаливый и погруженный в меланхолию в течение всего пути, сел караулить у входа в небольшую нишу, которую они избрали своим временным лагерем. Разделяя глубокую боль дрова, Белвар подошел к нему.

– Мог ли ты ожидать такое, темный эльф? – мягко спросил свирфнеблин. Не получив ответа, но зная о явной потребности Дзирта выговориться, Белвар продолжил в том же ключе:

– Тот дров в пещере, которого ты узнал... Можешь ли ты поклясться, что это был твой отец?

Дзирт бросил на свирфнеблина гневный взгляд, но потом выражение его лица значительно смягчилось, он понял искреннюю тревогу Белвара.

– Закнафейн, – отвечал Дзирт. – Закнафейн До'Урден – мой отец и наставник.

Это он обучил меня обращаться с оружием, он обучал меня многому в течение моей жизни. Закнафейн был моим единственным другом в Мензоберранзане, единственным известным мне дровом, который разделял мои взгляды.

– Он намеревался убить тебя, – запротестовал Белвар. Дзирт вздрогнул, и хранитель туннелей попытался дать ему некоторую надежду. – Возможно, он не узнал тебя?

– Он был мне отцом, – повторил Дзирт, – моим ближайшим сподвижником в течение двух десятков лет.

– Тогда почему, темный эльф?

– Это был не Закнафейн, – ответил Дзирт. – Закнафейн мертв, принесен моей матерью в жертву Паучьей Королеве.

– Магга каммара, – прошептал Белвар, пришедший в ужас, узнав такое о родителях Дзирта. Прямота, с которой Дзирт пояснил это отвратительное дело, привела хранителя туннелей к мысли, что совершенное Мэлис жертвоприношение не такая уж необычная вещь в этом дровском городе. Дрожь пронизала позвоночник Белвара, но он подавил свое отвращение, думая о той муке, которую испытывал его друг.

– Я даже не представляю, какого монстра Мать Мэлис обрядила в личину Закнафейна, – продолжил Дзирт, не замечая чувства неловкости Белвара.

– Грозный противник, что бы это ни было, – заметил глубинный гном.

Это было именно то, что беспокоило Дзирта. Дровский воин, с которым он сражался в пещере иллитидов, сражался в неповторимой манере Закнафейна До'Урдена. Логика подсказывала Дзирту, что Закнафейн не мог бы обратить против него оружие, но его сердце говорило ему, что тот монстр, с которым он скрестил клинки, действительно был его отцом.

– Чем все кончилось? – спросил Дзирт после долгой паузы.

Белвар вопросительно взглянул на него.

– Бой, – пояснил Дзирт. – Я помню иллитида, и ничего больше.

Белвар пожал плечами и взглянул на Щелкунчика.

– Спроси его, – порекомендовал хранитель туннелей. – Между тобой и твоими врагами появился камень, но как он туда попал, я могу только догадываться.

Щелкунчик услышал их разговор и подошел к своим друзьям.