– Я не могу на тебе жениться, – сразу сказал он как-то сухо и равнодушно, – наверное, я должен извиниться, что поставил тебя в такое неловкое положение. Но так вышло.
– Что ж, я тоже не могу выйти за тебя замуж, – как-то слишком эмоционально ответила я, почувствовав себя задетой.
Он даже не изменился в лице, только скулы его стали напряженнее, словно он сдерживал себя. Я чувствовала, что за всей этой его внешней сдержанностью скрывалось нечто страшное.
– Завтра мы решим, что с тобой сделать, вернее всего сосватать кому-то, кто согласен будет взять тебя в жены, – продолжил он говорить стальным голосом. – Желающие есть, об этом не беспокойся.
– Нет, не надо меня сватать! – выкрикнула я в сердцах и, поборов своё упрямство и страх перед ним, подскочила к нему так резко, что он сделал шаг назад от меня, и к его суровому взгляду добавилась легкая растерянность. – Верни меня обратно, прошу!
– Нет, обратного пути нет, – резко ответил он в небольшом замешательстве и развернулся к выходу.
– Ну и не надо, я и сама уйду! – в гневе выкрикнула я ему в спину.
– Не посмеешь, – так же ровно ответил он, взявшись за ручку двери.
– Тогда я объявляю голодовку, лучше я умру, чем здесь замуж выйду! – еще больше разозлившись его бесчувственности, крикнула я.
Тогда он не спеша повернулся ко мне, и впервые так пронзительно глянул мне в глаза своими серо-голубыми холодными глазами, что я даже отошла от него на несколько шагов к столу.
– Дура, – тихим низким голосом произнес он.
Я, никак не ожидая от него такого обращения, открыла рот от возмущения и первое, что пришло мне в голову, бросить в него что-нибудь. Тут мне попался под руку скрученный клубок из ниток, что я спряла, он лежал прямо на столе подле меня, и я кинула его в него, да так метко и сильно, что он стремительно прилетел в его лоб и отскочил на три метра к стене. И тут мне сначала стало смешно, потому что у него было такое недоуменное выражение лица, словно его контузило, а когда он весь побагровел от злости и глаза его налились кровью, тогда моя улыбочка сползла с лица и я подумала, что мне пора бежать. Я, не сводя взгляда с его лица, медленно отошла назад и думала, куда мне метнуться. Я готова была поклясться, что он вот-вот бросится на меня, но в последнюю секунду в избу зашла старушка.
– Поговорили, голубки?
– Поговорили, – отрезал Тамерлан, бросив на меня презрительный взгляд, и ушёл, хлопнув дверью.
– Что-то случилось? – аккуратно спросила старушка.
– О, нет, ничего особенного, кроме того, что он сказал, что не будет на мне жениться, и судьба моя под вопросом, – с сарказмом произнесла я, всё еще не придя в себя после случившегося.
– Не может быть! Это противоречит нашим традициям. С его стороны это очень подлый поступок, ведь он опорочивает твою честь, – с досадой произнесла старушка и села на лавку в негодовании. – Так что же ему не по нраву?
– Характер у меня скверный, – с иронией произнесла я. – Не каждый выдержит.
– Ох, у него можно подумать подарок, – негодовала она, – каков сам, такую и нашел, не зря судьбой всё предрешилось.
– Тем не менее, свадьбы не будет, к счастью для нас обоих. Но и ни за кого другого, я не собираюсь здесь замуж выходить, я домой хочу, к Насте, – как обиженный ребенок, пробурчала я.
– Да кто ж тебе решать даст? – покачала головой старушка. – Тебя за нарушение правил могут и наказать. Себе же только хуже сделаешь!
– Я убегу, – решительно сказала я.
– Да ты ж не знаешь куда! Заплутаешь! А тут места дикие и зверь всякий водится! Не вздумай, дурёха! Ты молодая совсем, опасности не понимаешь и не знаешь.
– Тогда я объявляю голодовку! – не унималась я.
– Ох, Оля, совсем ты ребёнок ещё, не наделай глупостей.
– Не ребенок я! – разозлилась я. – Я сама в праве за себя решать. И я решаю уйти.
– Куда ты! Нельзя теперь тебе из дому без меня. Если он отказался от тебя, то теперь у тебя нет защиты иной, пока другой жених не нашёлся, кому ты передана, ты ничья и родителей нет у тебя здесь, чтобы уберечь от посягательств. Подловят тебя за домом и честь погубят.
– О, господи, что за чушь? Это всего лишь ваша бестолковая выдуманная игра. Не надо меня страшилками пугать! Я что, вещь что ли, чтобы от меня отказываться или передавать кому-то? – разъярилась я от таких слов. – Я могу за себя постоять! И сидеть здесь взаперти, терпеть унижения, ждать, что на мне кто-нибудь изволит жениться, не намерена! Очень надо!
Вся полыхая от ярости, я направилась к двери, тогда старушка подскочила и кинулась под дверь, не давая мне пройти.
– Не пущу, – строго крикнула она мне. – Хоть убей! Пока я здесь, ты не уйдешь.
Я глубоко дышала, сердце бешено стучало, гнев и обида переполняли меня, почему я должна слушаться всех и каждого? Мне нужно было вырваться отсюда сию же минуту. Эти четыре стены сдавили меня, я больше не могла находиться здесь.
– Хорошо, – протянула я как можно смиреннее, чтобы она ушла от дверей, – я не уйду.
Я сделала несколько глубоких вдоха и пошла за печь, чтобы прясть.
– Вот и хорошо, ты главное успокойся, – отошла осторожно она от двери.
Я думала, как избавиться от неё непременно сейчас, потому что я готова была бежать, я была настроена твердо именно в этот момент. Пришлось снова включить актерскую игру, и через некоторое время я со стоном прилегла на постель.
– У меня жутко болит голова, есть что-нибудь от головной боли? – спросила я спокойно спустя некоторое время, когда всё, казалось бы, утихомирилось.
– Надо идти к нашему лекарю, он даст лекарство. Пойдем вместе?
– Нет, я не пойду, я лучше полежу, очень сильная мигрень.
– Хорошо, я схожу. Только не вздумай убегать.
– Куда мне с такой головной болью, даже сидеть невозможно, не то, что бежать, – уверяла её я.
– Ну ладно, я постараюсь побыстрее, – недоверчиво сказала она и пошла из избы.
Как только дверь закрылась, я вскочила с лавки и, подбежав к ней, приоткрыла, удостоверилась, что старушка скрылась за другой избой, потихоньку вышла и направилась за избу.
– Черта с два я вам тут останусь, – проворчала я себе под нос.
По окраине незнакомого поселения я намеревалась выйти хоть куда-то в поле и вдоль реки покинуть это место. Я не знала куда идти и это меня пугало, но я знала, что недолго буду незамеченной, что меня бросятся искать и найдут, но зато я могла доказать им, что не им тут одним решать мою судьбу, что у меня тоже есть своё слово. Но маленькая надежда остаться незамеченной и найти дорогу обратно все же оставалась.
Миновав несколько домов, я увидела вдали лес, и небольшой луг перед ним, туда я и целилась. Только я обрадовалась, как ловко я смогла незаметно пройти до края поселения, как я вдруг набрела к ключу, куда пришли напиться воды молодые хлопцы. Они не сразу поняли, кто я и поначалу лишь заинтересованно пялились на меня, посвистывая мне и предлагая воды. Но я уклончиво и подозрительно шла дальше, пряча от них ошалевший взгляд.
– Погоди! – вдруг позвал меня один из хлопцев. – А не ты ли невеста Тамерлана?
Все сразу как по сигналу подскочили и обступили меня. Их было трое. Мне показалось, что я реально попала в беду и тут совсем не игра назревает. Я с недоверием и презрением смотрела на каждого из них и молчала.
– Тамерлана ли? – спросил второй ехидно.
– А кого же? – с непониманием спросил первый.
– Тамерлан же отказался от неё, говорит не благочестивая она, испорченная.
Мои щеки раскраснелись от злости и ненависти к ним и к Тамерлану.
– Хм, а по мне так не дурна собой, – сказал третий. – Может, моей невестой станешь? – приставал он.
– Разве что на раз сойдет, – сказал первый.
И они стали обступать меня плотнее, друг за другом говоря какие-нибудь непристойности, а потом то один, то другой норовил прикоснуться ко мне и ущипнуть. И когда один из них неожиданно схватил меня за рукав, обнажив моё плечо, я поняла, что игра перешла все границы и мне надо скорее бежать. Я рванула с места, но естественно, не успев сделать и пару шагов, меня кто-то поймал за талию и, приподняв над землей, крепко прижал к себе и тогда я начала отчаянно кричать, и сопротивляться, пинаться и царапаться. Двое даже отступили немного, но потом решили меня куда-то поволочь. Я успела еще раз завизжать, прежде чем мне зажали рот. Я уже подумала, что это конец, как где-то рядом раздался стрекот копыт и воздух пронзил резкий приказной голос:
