– Ты!? – спросил он и снова повторил. – Ты? Я не верю своим глазам! Как ты вообще здесь оказалась, в этом месте?!

Я ничего не могла сказать ему в ответ, меня тут же сковал до боли знакомый парализующий страх, уже как рефлекс на появление Нестера. Ну почему с ним я была другой, сама не своя? Какой-то слабой, неуверенной, уязвимой. Из-за этого я его тихо ненавидела. Но я должна была что-то ответить. Здесь совсем другой мир и он не собирался меня экзаменовать. К тому же он сам на себя не был похож, в серых портах и рубахе, подвязанной поясом и старинных кожаных сапогах. Спустя несколько секунд, как только я осознала этот факт, я вышла из оцепенения.

– Я вообще-то тоже крайне удивлена, – я пыталась отвечать бойко и почти не дрожать.

Но он меня, конечно же, не слушал вовсе, он стал маршировать взад-вперед, схватившись за голову, и продолжал, как будто сам с собой разговаривать:

– Как же так могло получиться? Это какая-то ошибка. Нет уж, этого мне еще не хватало для полного счастья. Что же делать… Нет, это уже слишком.

И потом он просто, не глядя на меня, вышел из избы, хлопнув дверью.

Да уж, я тоже была не слишком рада этой встрече. И теперь я пребывала еще в большей неясности и расстройстве. Я присела на край лавки за шторкой и горевала о том, что случилось самое страшное для меня. Я задавалась множеством вопросов, главный из которых, где я, зачем я здесь и что со мной будет? Потом я думала о тебе, что ты, должно быть, очень переживаешь за меня. Как же мы теперь увидимся? Может быть, мы находимся недалеко друг от друга, но я ведь совсем ничего не знаю о местности, о том, в какую сторону идти, а если я заблужусь, то кто меня найдет тогда? Мои раздумья прервал звук открывающихся дверей, я подскочила, неужели опять он пришел? Но кто-то зашел в избу едва слышно, слегка шаркая, неспешно. Через секунду я встретилась взглядом с милой пожилой женщиной лет семидесяти, на голове у неё был платок, обвязанный ажурной лентой, а темно-серая рубаха доставала почти до пят. Она была слегка полновата, низкого роста и приятной внешности за счет добродушного выражения лица.

– Ох, прошу, не бойся, деточка, – ласково сказала она мне, увидев мое настороженное лицо. – Он пришел и напугал тебя? Наверное, разбудил тебя своим приходом? Я не успела его опередить, так бы не позволила ему тут хозяйничать.

Я же стояла как вкопанная и не могла ни слова проронить. Уж не ожидала я встретить тут радушия. Но тут вспомнила свой главный вопрос.

– Где я?

– Ты в племени Древлян.

– Почему я здесь? Моё племя решило от меня избавиться?

Старушка улыбнулась и спросила:

– А разве для этого были причины?

Я серьезно призадумалась и чуть погодя ответила:

– Родители вполне были бы не прочь.

– Тогда, полагаю, ты не слишком будешь по ним горевать?

– По ним? Нет, но там осталась моя подру… вернее сестра. Мы очень близки и не можем быть друг без друга, совсем никак нам нельзя быть врозь, – грустно сказала я.

– Мне очень жаль, что так вышло, – проявила сочувствие старушка.

– Ну а зачем же тогда я здесь? – вернулась к разговору я.

– Давай-ка сядь на лавку, я твои волосы в порядок приведу, да косу заплету, венец из бересты повяжу, а то ты совсем растрепанная, – ласково предложила она и достала с полки гребешок.

Я недоверчиво повиновалась и ждала ответа на свой вопрос.

– Тебя похитил человек, который станет тебе женихом, а ты теперь его невеста.

– Им своих невест не хватает что ли? – обиженно возмутилась я, сложив руки на груди.

Старушка засмеялась.

– Это традиция такая, смешивать кровь с разных племен.

– И кто же мой жених, страшно спросить. Или я впервые его увижу на свадьбе? – пробубнила я.

– Ну почему же, ты только что видалась со своим суженным.

Я подскочила с лавки, словно на меня вылили ушат ледяной воды и, повернувшись к женщине, излучая весь ужас во взгляде, прокричала:

– Нет! Это невозможно, вы ошибаетесь!

Старушка, не ожидая от меня такой реакции, даже выронила гребешок из рук и, вытаращив глаза, смотрела на меня, но потом спокойно сказала:

– Я не ошибаюсь, дитя моё. Чем же он тебя так напугал, что в глазах твоих такой страх?

Меня подкупила её наблюдательность и доброта, и я, вздохнув, решила кое-чем поделиться, немного приврав.

– Да не страх… просто он выразил своё разочарование по поводу своего выбора, – печально вздохнула я, усаживаясь на лавку вновь. – Видимо, он не знал, кого крал или перепутал меня с кем-то.

– Но ведь ты далеко не дурна собой, с чего бы это ему расстраиваться, – недоумевала старушка.

– Наверное, я не в его вкусе, – соврала я.

Мне было очень тяжело играть роль перед этой милой женщиной, которая ничего не знала обо мне с Тимуром, а нарастающее отчаяние от происходящего переполняло меня через край, и как бы я не старалась сдерживать свои эмоции, я вдруг закрыла ладонями лицо и разрыдалась.

– Ну что ты, что ты, не плачь так горько, ну-ну, тише-тише. Он еще поменяет своё мнение, вот увидишь, сейчас мы приведем тебя в порядок, – успокаивала меня старушка, поглаживая по волосам. – Умоем, приоденем и любо дорого поглядеть.

– Это не поможет, я уверяю, – безнадежно проговорила я, всхлипывая.

– Поверь мне, я его достаточно знаю, чтобы говорить такое.

«Да, я тоже » – хотелось сказать мне.

– Он-то хоть тебе понравился? Такой статный хлопец, крепкий, бравый да и на лицо красив.

– Я, если честно, боюсь его очень. Страшно боюсь, и …и … ненавижу за то, что он украл меня! Он все испортил! – в сердцах выкрикнула я.

– Ничего, ты его еще полюбишь. Сердце у него доброе, это он только с виду такой свирепый.

Я внутренне усмехнулась, но промолчала, вытирая слезы с лица.

– Мне кажется, вы даже чем-то похожи, оба такие прыткие, своенравные.

– Не уверенна, что у нас есть что-то общее, – сопротивлялась я.

Но старушка была мудрее меня и не стала со мной спорить.

– Послушай, – сменила она тему – тебе пока не велено выходить на улицу до свадьбы. Когда она будет, это ещё будет решаться. Поэтому тебе придется помыться здесь в кадке с водой за шторкой, а я постерегу тебя.

– Вообще-то мне очень надо в туалет, – напряглась я.

– В туалет я проведу, не переживай, но одна не ходи.

Туалет оказался совсем не далеко, надо было только завернуть за нашу избу и чуть по диагонали пройти к окраине, возле ограды стоял туалет. Пока я ходила туда и обратно в сопровождении старушки, ко мне было приковано подозрительно много взглядов, в основном мужских, каких-то заигрывающих, оценивающих, вожделенных, будто им своих девок на выданье не хватало.

Дома я помылась, переоделась в чистую рубаху, чуть великоватую для меня и старушка меня накормила своей похлебкой. Потом я помогла ей по хозяйству, мы говорили мало и тему замужества не поднимали, мне только было интересно, что меня ждало завтра. Я грустила о тебе и вообще просто грустила о том, что вляпалась в такую ситуацию. Не пойди я тогда к этому ключу или не задержись я около него так долго, не случилось бы всего этого кошмара.

– Давайте, я попряду что ли, – предложила я после того, как по дому всё было сделано.

– Тебе бы надо себе рубаху пошить понаряднее. Я тебя научу. А эта тебе не по размеру.

– Спасибо вам, я бы хотела пошить себе рубаху, даже красивее, что была у меня.

Моё настроение немного улучшилось, я обрадовалась, что теперь мне будет, чем себя занять и старушка мне очень импонировала во всем.

– Скажите, а как я могу к вам обращаться? – спросила я, вдруг поняв, что мы так и не познакомились.

– Софья Ярославна я, голубушка. А тебя как величать?

– Ольгой.

– Красивое имя, оно тебе подходит, – дружелюбно сказала старушка и улыбнулась.

Я улыбнулась ей в ответ. До вечера мы пряли и болтали о том, о сём, всякие разные предания мне рассказывала Софья Ярославна, мне было так легко с ней, словно я её давно знала и с радостью так и жила бы с ней до конца эти 11 дней, если не придется вернуться. Время близилось к ужину. Мы поели в тишине.