– Скоро отец придет, он вас и накажет, мало вам не покажется.

Что-то эта перспектива меня мало радовала, отец наш с виду был мужчиной грузным, неразговорчивым и что ему могло в голову прийти в качестве наказания, страшно было представить. Даже не хотелось строить предположений после бегущей за нами матушки с колючей корягой в руках. Я молчала с минуту, ожидая еще каких-нибудь нотаций или физических расправ, но она только засуетилась в своем печном углу, вытаскивая кочергой из печи чугунный котелок. Тогда я постаралась выключить свой поток эмоций и здраво высказаться ей:

– А какого вообще права вы имели так с нами разговаривать перед всеми?

Тогда она развернулась ко мне лицом и с надменностью во взгляде и голосе, ответила:

– А вы вообще знали куда едете? Вы осознаете, где находитесь и главное, зачем?

Это прозвучало как-то устрашающе, словно мы прибыли в место для свершения сатанинского оккультного ритуала в качестве жертв, а сами об этом не знали.

– Надеюсь, что знаю… – неуверенно проговорила я и тут же вопросительно ответила, – Древняя Русь?

Она усмехнулась с кривой улыбкой и продолжила:

– Ну, конечно, а хоть что-то еще вы знаете помимо этого? Вы бы хоть удосужились почитать про жизнь того периода, в котором мы сейчас живем. А то создается впечатление, что вы сюда забрели по ошибке. Каждый, кто сюда попал, внес свою лепту благодаря знаниям об этой эпохе. Каждый отдавался этому миру, как мог, поэтому все чтят здешние устои и порядки. А вам бы только повеселиться, в таком случае для этого проходят другие исторические мероприятия развлекательного характера пару дней в году.

Сначала я молчала, не зная, что сказать. Но мне так не хотелось подвести тебя. Я взяла всю свою волю в кулак и, состроив раскаивающуюся гримасу, ответила:

– Извините, что я так поступила… вернее, мы так поступили. Я обещаю, что буду выполнять все ваши поручения и следовать порядкам этого места. Просто мы новенькие и нам так нелегко сразу переключиться с одной реальности на другую, где совершенно другие законы и понятия. Если вы поможете нам здесь освоиться, тогда мы вас больше не подведем.

– Чтобы освоиться, вам нужно только одно – слушать внимательно, что вам говорят старшие и делать, что велят.

– Понятно, – пробормотала я, опустив глаза.

– Садись обедать. Пока вы гуляли, я кашу пшеничную приготовила и за маслом на ярмарку сходила.

Я облегченно вздохнула от того, что этот разговор окончен и быстренько уселась за стол рядом с ребятней, которые почти расправились с кашей. Матушка тут же принесла мне миску с приличной порцией горячей крутой каши с кусочком масла и ложку. Я поблагодарила её и, накинувшись на эту кашу, стала её уплетать за обе щеки, она мне показалась довольно вкусной, не похожей ни на одну из каш, что я ела. Утолив немного голод, я вдруг опомнилась, что я совершенно забыла про тебя.

– Разве Настя не должна была прийти с вами?

– Должна была, только один дружинник за неё заступился.

– Ммм, как это по-мужски, – обрадовалась я.

Кажется, я догадывалась, что это за дружинник.

– Вообще-то незамужним девушкам не полагается разгуливать с незнакомцами.

– А что такого противозаконного в этом, если человек решил спасти девушку из такой ситуации, а она не отказалась быть спасенной?

– Плохого может быть ничего. Но люди могут многое придумать, например, что она легкодоступная, легкомысленная, ветреная. Тогда разный нехороший мужик к ней потянется, а хороший мимо обходить будет.

– Ну, прям, так взяла, раз с одним погуляла, на следующий день с другим, причем просто как друзья пообщались, теперь всё? Распутная что ли?

– Да, здесь это не приветствуется.

– Так, а как же суженого-ряженого своего распознать, коли общаться кроме как с одним парнем более нельзя? – удивилась я, и ужаснулась, что переняла манеру общения Василисы. Кажется, это заразно.

– А это не вашего ума дело, суженного вам родители подбирают, а не вы сами. Ну, или он сам свататься приходит, если выше по знати. Но такое редко происходит на самом деле. Обычно крестьянку выдают за крестьянина, а женихи из высших сословий не очень-то жалуют невест из низших классов, у них есть и свои знатные невесты. Так что шансов на знатного жениха мало, если только ты не писаная красавица.

– Что-то мне подсказывает, что мы не принадлежим ни к высшему сословию, ни к писаным красавицам, – монотонно проговорила я.

– Ну почему же, нас вполне можно считать зажиточными крестьянами. У нас есть дом, три козы, благодаря которым мы делаем сыр и творог, продаем на ярмарке. Я еще шью. А отец занимается рыболовным промыслом.

– То есть, нам как бы повезло?

– Почему нет? Есть бедные крестьяне, которые живут худо-бедно. Но каждый имеет шанс подняться, можно вырасти за достижения в боях, здесь почти каждый так начинал. А есть холопы, у которых нет ни своей скотины, ни дома, и они выживают только благодаря служению своему хозяину, они в его власти.

– Кто же добровольно согласится холопом быть?

– В том то и дело – никто, за грубые нарушения по нашим правилам даже князя можно сделать холопом.

– Ох, это не очень приятно… А мне получается всю жизнь теперь крестьянкой быть, меня-то вряд ли в бой пустят?

– Тут все проще. Только для мужчин существует повышение в сословии за достижения в боях, поединках, турнирах. А для женщин эти правила не играют роли, но если ее муж добился повышения, то и она тоже становится с ним одного сословия.

– И они часто проходят?

– Обычно каждый год, и абсолютно любой, кто захочет, может участвовать. Здесь мужчины осваивают разные боевые техники.

– Ммм, ясно… А если я не хочу выходить замуж? Или мне не понравится жених?

– Если не хочешь, то тогда тебе должны дать иную роль, например, молодой вдовы. Но это оговаривается заранее. Но по правилам незамужняя девушка должна выдаваться замуж. Тут уж придется довериться тому, как лягут карты. Не понравится муж, потом можно развестись, но не сразу и по веской причине. Муж тоже может с тобой развестись, кстати. Это всё совет старейшин решает. Но больше двух раз разводиться нельзя.

– Я вот только не пойму вот что. Я что должна по-настоящему с ним жить, ну там любовь крутить?

Василиса рассмеялась.

– Да, ради Бога, если это взаимно. Но на самом деле, это игра и границы дозволенного ты устанавливаешь сама. Вы сами решаете с будущим мужем характер ваших отношений и совершенно не обязательно вести двойную жизнь, ведь здесь есть те, кто может быть замужем или женат в реальности. Но насколько я знаю, таких очень мало, в основном сюда уже приходят в паре или одинокие.

– Реалити шоу какое-то, меня не снимают? – пошутила я.

– Никаких съемок ты что, даже слова этого не произноси здесь. Только погружение в историческую эпоху, нужно максимально вжиться в свою роль.

– Ох, сколько нюансов, как бы ничего не упустить, – призадумалась я.

– Да, поэтому спрашивайте, если что, чтоб вас не охмурили.

Тут нашу беседу прервал скрип дверей, в избу вошла ты, залитая румянцем и с виноватым взглядом, в руках у тебя был кувшин молока и внушительный каравай.

– Я тут… эээ… принесла… – сказала ты стыдливо. – Простите, что я так долго.

Василиса уже успела остыть и, снисходительно глянув на тебя, взяла из твоих рук кувшин и хлеб.

– Садись обедать, – только сказала она.

Ты была не очень голодна, потому что пришлось поесть под присмотром спасителя, дабы он был спокоен, что ты не упадешь в голодный обморок. Но все равно ты села за стол напротив меня и своей счастливой улыбкой озарила всех сидящих. «Ну, всё понятно» – подумала я тогда. Мне предстояло поскорее расстроить тебя по поводу нашей неизбежной помолвки с какими-нибудь хлопцами.

– Я тебе потом все расскажу, – только прошептала ты мне.

– Да уж расскажешь. Мне вот тоже тебе много чего надо рассказать.

Тебе не понравился мой тон и ты, нахмурившись, принялась за кашу, что поднесла тебе матушка.