– Похожие есть. Тоже на большой глубине живут.

В ответ – молчание.

Тропа казалась довольно широкой, но в одном месте обрушилась. Пришлось кое-как пробираться, хватаясь за неровности камней.

– Я двадцать лет назад однажды аквариумы не почистила, торопилась, так это Гчила сделала. Ей не нравится, если совсем нет изменений и сильные тоже не любит. Ради спокойствия под Собериком и на его поверхности наши мудрые соплеменники разрешили оставить это место. Я сливаю на нее осадок, добавляю воду и кормлю водоросли в резервуаре, а за это мою пещеру не трогают.

– В каком смысле? Не разоряют?

– Ее не рушат для прокладки коммуникаций. Я за этим слежу.

– Ты же спишь целый год?

– Да, но работы согласовываются заранее.

– И тебя слушают?

– Да. Взвешивают все за и против. Сообщество решает, что мое наследие очень ценно и я отрабатываю свое место на Соберике. Тем более, я храню генофонд, который уже никак не восполнить.

– А как же с морскими жителями? Кати, у тебя тоже есть такая пещера?

– Нет.

– Всех морских обитателей отправили на планету, где очень много воды, – ответила за нее Мири.

– Увы, тут остаются только те, кто нужен большинству. Последние поколения изменяют, некоторых еще в яйце, некоторых позже.

– Надо же, какое разнообразие. Вы все настолько отличаетесь друг от друга. У нас даже между видами отдельными нет столь разительных отличий, – вежливо удивился Доктор.

– Это ты еще мою пещеру не видел.

Ликчи остановилась. Она толкнула стену ладонями, и та пришла в движение. Откинувшись назад, каменная глыба образовала мост через пропасть.

Антрополог споткнулся обо что-то и чуть не угодил в бездонную яму.

– Тьфу, блин, что это? Ровно что ли сделать не могли?

– Это ручка. Обратно надо будет ее закрыть. Потянешь и закроется. Чтобы посторонние не залезли. Это опасно для них, для нашего мудрого сообщества, бесконечно далекого от вандализма.

– А? Понятно. Тебя прослушивают, – сообразил Серый.

– У нас это не так происходит. Я несколько дней в году бодрствую обычно, поэтому ко мне приковано много внимания. Сейчас я изучаю вас, людей и уже месяц нахожусь под пристальным наблюдением.

– А что же сами не придут, не спросят?

– Им это не нужно, ведь я честна и постоянно открыта, общаясь со всеми.

– Так тебе разрешили свой схрон нам показать? – не выдержал Старпом. Ему все еще были непонятны многие аспекты происходящего.

– Большинству все равно.

– А меньшинству?

– Интересно.

– Да, странное у вас общество. Снаружи, вроде, все идеально, а на деле всех, кто в рамки не укладывается на верную гибель отправляете.

– Это шанс выжить или быть полезными для своего народа, как вы говорите.

– Нас чуть на «Убийцу дронов» не отослали, там бы точно кранты.

– Зато собрали бы данные, оборудование по терраформированию установили, а может, на орбите бы жили, пока не умерли от старости? Вы же к этому стремитесь?

– Нет, нет.

– Мы уже много сделали.

– Мы первопроходцы, так сказать.

– Тогда ваша цель уже достигнута.

– В каком смысле?

– В смысле, что мало кто из вас здесь приносит какой-то положительный результат, а только отнимаете ресурсы. Стремлений у вас нет, делать вы ничего не умеете.

– Вот и поговорили.

– Проходим, не толпимся! – подогнала сзади Кати.

Все общество прошло внутрь длинного просторного зала. Звук отодвигающегося камня, голубовато-белый свет, потом еще и еще.

Люди застыли в изумлении.

На входе под стеклом, а точнее в стекле, как в янтаре, находились две гигантские фигуры. Чудовища стояли на задних лапах и совсем не напоминали тех красивых стройных существ, что бродили по поверхности планеты.

– Это моя прабабушка, – Ликчи показала правой рукой на жуткую ящерицу с шаровидными глазами. От носа до кончика хвоста она достигала метров 5 в длину.

– А это мой прадедушка, – она подняла левую руку.

Крылатый монстр, похожий на трехметровую гаргулью застыл с гримасой боли на лице. О том, что это боль можно было догадаться благодаря копью, размером с бревно, торчащему из его странной морщинистой груди. На когтях сверкал какой-то металл, а в черепе зияла металлическая пластина.

– Это твои предки?

По сравнению со своими родичами, Ликчи выглядела маленькой и хрупкой, такой обычной, солнечно-оранжевой девчонкой.

– Они контролировали всю долину. Прабабушка управляла всеми, кто находился на довольно большом расстоянии возле нее. Она не только читала мысли говорящих, но и внушала все, что ей было нужно: повиновение, обожание, желание охранять, приносить дары.

– А дед?

– Он – кумир нашей Кати. Он держал в страхе всю долину, приносил до пяти шкур в день. Он даже убил нескольких, кто сопротивлялся им с бабушкой. А их дочери были такими маленькими, что он возил их в бой на своей спине. Когда он летал… Трепетала вся округа.

– А потом его убили?

– Да, сторонники идеального климата. Хотели отправить осваивать одну из планет, но зачем же ему? Он и так хорошо жил. Предпочел умереть в бою.

– Жители долины, наверное, обрадовались?

– Из них треть отправили на орбиту, а потом закинули в вашу звездную систему. Никто не знает в какое время они попали и что с ними стало.

– Но еще две трети живы остались?

– Да, остались, но потом и среди них выбрали половину для освоения космоса.

– А обратно почему Вы своих исследователей не забираете?

– Это вам скажут другие. Я не могу.

– Какое-то не очень идеальное общество у вас получается.

– Пошли дальше. Много будешь думать, полетишь радиацию измерять. Наши астрономы открыли новый пульсар, тоже команду набирают.

– А это наскальная живопись?

– Что за техника? Словно камень прожжен.

– Эта техника ныне утеряна. Она не имела практического смысла при освоении Соберика.

Рисунки можно было рассмотреть, только отойдя к противоположной стене. Они состояли из отдельных частей, но с большего расстояния складывались в цельную картину.

В начале широкого коридора красовались круглые объекты в какой-то незнакомой системе, связанные снопом летящих искр. Потом существа или механизмы, похожие на головастиков или маленьких рыб летели, а может плыли вверх. Далее представлены длинные черви; плоские куски гладкого материала с лапками; гигантские насекомообразные существа; фрагменты игольчатых образований, похожих на мех или свернувшихся ежей.

Изображения невиданных существ или загадочных предметов на противоположной стене находились сверху, под сводами пещеры. Ниже располагались тонкие линии и завитки, далее они складывались в орнамент. Еще ниже – круг, символизирующий планету.

Из поверхности планеты торчали иглы, гротескно преувеличенные остроугольные скалы. Половину ее заливали огромные океаны. Можно было понять, что изображено, но белых шапок на полюсах или пустынь на экваторе не просматривалось.

Речь явно шла про Соберик. И вот существа уже на поверхности. Они попадают в липкие щупальца, закапывают грунт вещи, зарываются сами. Они тонут в океане, горят в дыхании Гчилы, но несколько выживают.

Перед резким сужением коридора рисунки существ изменились. Изображения стали тоньше, худее, видимо, подразумевалось снятие защитной оболочки. Они палили в небеса из пушки, делая дырку в плотном куполе облаков. Из другой пушки они выпускали что-то в виде пара, который поднимался к небесам.

– Вот так. С одной стороны жгут, а с другой восстанавливают… – заговорил антрополог.

– Как мы своим СВЧ-маяком.

Старпом на минуту почувствовал себя урожденным соберикцем.

– А может это вообще о другом?

– Ты о чем подумал, Серый?

– Ну, в начале – это наши живчики, потом, значит, это самое.

– Да все поняли про это самое, перестань думать, ты всем мешаешь.

Женщины стояли молча, ожидая пока все версии выскажутся.