— Значит, вы скоро умрете, — сказал он. — Я еще не скоро, я тут всего месяц... Ну, я так думаю. У вас вокруг глаз шрамы. Больно было?

Сбитая столку и ошалело пытающаяся понять, о чем именно говорит мальчик, Даари честно сказала:

— Я сразу сознание потеряла. А потом уже не так сильно.

— Я тоже без сознания был... Мне пока только одну операцию сделали. Хотите, шрам покажу?

Не дожидаясь ее согласия, он свободной рукой задрал футболку пижамы. Действительно, Даари в слабом свете увидела на его животе ровную полоску — должно быть, хирургический шрам.

Только тогда у Даари вдруг собралось в одну точку: и старая маготехника в кладовке, и слова про «всего одну операцию», и то, что те, кто находятся здесь долго, умирают.

Она почувствовала, как в ней начинает рокотать глухой, нерассуждающий гнев. Опыты на детях — так это надо понимать? И, видимо, мальчик тут не один...

— Это так себе шрам, не очень большой, — продолжал рассуждать мальчик. Очевидно, он любил поговорить. — У вас шрамы лучше. А у Лаара совсем шрамов нет, но он все равно скоро умрет, он лежит все время, и не ест почти ничего. Меня Сайти зовут, Сайтиорн Келло, если полностью. А вас?

— Даари. Даари Сат, если полностью.

— Ух ты! Это как Дорогую Сердцу Супругу?

— Что? — удивилась Даари.

— Ну, Дорогую Сердцу Супругу, которую украли. Или убили. По которой сам Владыка траур надел! Я еще тогда в доме ребенка жил, у нас все о ней говорили, и по каналу оповещения все время было — еще мультики тогда отменили, на целую вечность. У нее тоже шрамы были на лице, только не такие заметные... Ой! — мальчик задохнулся. — Так может, вы она и есть?

— Может быть, — согласилась Даари.

На гнев наложилось еще и удивление, такое сильное, что закружилась голова. Владыка надел по ней траур?! Очень, очень странно. Вроде, такого он никогда не делал. Правда, и жен у него до сих пор никто не похищал. Значит, кто-то убедил его, что она мертва и искать бесполезно, вот ее и не нашли. Но... Как? Даари слабо представляла себе, что Дракон может оказаться доверчивым.

Воображение снова выкинуло белый флаг.

— Серьезно? — спросил мальчик недоверчивым тоном.

— Убеждать не буду.

— Ой, а я вам даже не поклонился! Ничего, если сейчас поклонюсь? — Сайти сделал движение, как будто хотел упасть в полный придворный поклон. Тоже, наверное, в фильмах насмотрелся.

— Не надо кланяться, — запротестовала Даари. — Серьезно, не надо, тем более, шрам у тебя... Ты мне вот что скажи — ты сюда как-то пробрался мимо следящих амулетов?

— А то! — радостно закивал Сайти. — Мы с сестрицей Сией нашли, как! Она ужасно умная, даже в магию умеет.

— А где лестница, знаешь?

— Какая лестница?

— Лестница наверх.

— Лифты знаю, лестницу не видел.

— Вход на нее заложен, наверное.

— Тогда сестрица, наверное, знает. Она тут дольше, чем я. Она все время стены прощупывает, хочет тайный ход найти. Я тоже простукиваю, но я не маг и ничего не чувствую. Может быть, она уже эту лестницу нашла.

«Удачно, — подумала Даари, — еще одно отклонение от курса мои ноги не переживут... А Сия эта, значит, ему не сестра, просто так зовет».

— А где сейчас твоя Сия? — спросила она.

— В комнате девочек, наверное.

— Ты можешь меня к ней отвести, и чтобы никто не заметил?

— Ой, нет, вы толстая! Не пролезете, — Даари проглотила это «толстая», не поправив мальчика, но почему-то было неприятно. Казалось бы, не все ли ей равно в сложившихся обстоятельствах? — Но я могу за ней сбегать и привести сюда.

— Тогда сделай это, пожалуйста, — попросила Даари.

— Хорошо... Только... — Сайти замялся. — Вы отсюда сбегать будете?

— Попробую.

— Тогда возьмите меня с собой, пожалуйста! И сестрицу Сию. И Тайви, он тоже очень хороший, хотя мелкий совсем. А Жаса и Лотика брать не надо, они противные. Девчонки тоже все противные, кроме Сии.

У Даари ком застрял в горле. Ей нужно было сказать: «Это слишком опасно, но, как только я пробьюсь наружу, то сразу вернусь за вами».

Однако язык не повернулся. Она вдруг представила, как возвращается в покинутый пещерный комплекс, заваленный детскими трупами —— ведь засвеченную локацию надо покинуть, а следы замести, это только логично со стороны этих... Заговорщиков, кто бы они ни были.

(Чем дальше, тем больше Даари не понимала, их цели, потому что одно дело похитить даже очень высокопоставленное лицо для политической выгоды, и совсем другое — систематически и, судя по этой комнате со старым оборудованием, много лет проводить опыты на украденных детях. Причем украденных так мастерски, что их никто не хватился. То, что по крайней мере часть из них детдомовские, только усиливало загадочность: детдомовские дети на более строгом учете, чем те, что растут в семьях.)

— Возьму, — сказала она, почти неожиданно для себя. — Но только мы можем все погибнуть. Ты это понимаешь?

— Неделей позже, неделей раньше, — Сайти пожал плечами с какой-то очень взрослой интонацией. — Все-таки лучше попробовать сбежать, чем просто ждать, что тебе лекарь назначит. Так я за сестрицей?

— Давай, — кивнула Даари.

Даари так глубоко погрузилась в проблемы космодрома, что потеряла счет времени. Дни летели мимо, складываясь в недели, — а она только все глубже зарывалась в документацию. Никакого «конкретного дела» принцесса-министр Тая ей так и не поручила, но это уже не играло никакой роли: новоиспеченная старшая госпожа сама нашла себе задачу.

И задача эта состояла в следующем: понять, что за хрень тут творится!

Убежденность в том, что у космической отрасли какие-то серьезные, возможно, системные затыки, пришла к Даари ночью, когда она ворочалась с боку на бок, мучимая несварением и неприятными ощущениями во всем теле (беременность чем дальше, тем больше давала о себе знать), после разговора с принцессой-министром.

Что именно не так, понять было сложно. На первый взгляд же все хорошо? Хорошо. Спутники выводятся. Космодром достраивается. Новые разработки ведутся. Запуск пилотируемого корабля на орбиту и выход человека в космос, правда, все время откладывается — но он откладывается уже десять лет как, вроде бы по вполне объективным причинам. Но если так посмотреть...

Во-первых, разве это дело, что начальство на космодроме хрен застанешь? Даари начала догадываться о масштабах катастрофы далеко не сразу, поскольку сама бывала на работе не каждый день. Однако вскоре она убедилась точно: за все это время госпожа директор, она же принцесса-министр Тая (будучи министром, она к тому же числилась директором космодрома) бывала у себя на рабочем месте... Ну, раз десять, наверное. Или нет, не будем несправедливыми: раз в неделю она точно проводила у себя в кабинете почти весь день — а в остальные дни заглядывала на час или на пять минут, или же обещала заглянуть, и все принимались ее ждать, а она в итоге не появлялась, и одна из ее секретарш сообщала несчастным голосом, что принцесса срочно отбыла в Точчикону на совещание с представителем какого-нибудь конструкторского бюро.

Даари имела мало опыта общения с действительно высоким начальством, но она не могла представить себе, чтобы даже Дракон вел себя так наплевательски по отношению к трудовому расписанию государственного предприятия. Не говоря уже о ком-то помельче, типа директрисы Академии. Или капитана Рахата — он, конечно, являлся в гараж примерно на час позже большинства работяг, но и задерживался частенько дольше. А тот же генерал Гетат, начальник гарнизона, работал, говорят, едва ли не круглосуточно.

В принципе Даари готова была допустить, что принцесса Тая отсутствует по объективным причинам, но — разве ей не стоило бы тогда назначить заместителей с правом подписи? Пусть бы они дежурили на космодроме постоянно и разруливали бы срочные вопросы.

Однако ничего подобного. Заместители у принцессы имелись, целых трое, но все они почти ничего не могли без ее одобрения, что делало их... Ну, не то чтобы почти бесполезными, но ни один кризис они нормально разрешить не могли.