Именно поэтому он поручил своим безопасникам все о ней узнать. Прошло уже несколько часов, а у него до сих пор не было интересующей информации. Может поэтому он отреагировал на возмущение Наташи столь нервно.

— Закрой рот и двери за собой.

Она приоткрыла рот и вытаращила глаза. Любая другая на ее месте давно бы сделала то, что он сказал. Да и не только женщина. Его подчиненные, а стоило заметить, среди них были видавшие виды мужики, последовали бы приказу.

— Знаешь что, Юсупов! — возмутилась Наташа еще громче. — Ты не имеешь права так со мной разговаривать! Я твоя жена!

Это напоминание больно резануло по нервам, особенно тогда, когда их брак и так висел на волоске. Она не могла ему родить, да и не хотела, судя по тому, как рьяно искала суррогатную мать. И несмотря на это, продолжала чувствовать себя хозяйкой в доме. А судя по поведению — не только в доме. Она решила, что имеет право управлять им? Разговаривать в таком тоне?

— Это всего лишь формальность, Наташа, — заметил, хмыкнув.

Вдруг понял, что даже не ёкнуло ничего в груди, когда говорил ей это. Представил, что они разведутся и ее не будет рядом с ним во время завтрака, обеда, ужина, он не будет трахать ее по ночам и… ничего. Совсем. Не задело.

А она замолчала. В ее глазах отразился испуг, а губы тут же расползлись в притворной улыбке.

— Ну ты чего, Дамир, — она подошла ближе, попыталась сесть к нему на колени, но он перехватил ее за локти и отодвинул.

— Не стоит.

— Ты из-за отказа той девушки так расстроился? Найдем другую, разве это проблема? Сейчас множество полностью здоровых женщин нуждаются в деньгах. Мы обязательно подберем ту, которая тебе понравится.

Он лишь хмыкнул. Множество женщин нуждались в богатом мужчине, покровителе, возможно, ему и правда стоило лишь поискать? Ту, которая ему понравится. Вернее, он уже ее нашел.

Пять лет назад Варвара стала отличным предметом мести тому, кого он ненавидел. Оболенский наверняка рассчитывал на то, что его дочь ему понравится и он забудет обиды. Выкорчует из памяти презрительный взгляд старика и его высокомерие. Дамир не вычеркнул. И сейчас прекрасно помнил, как тот на него смотрел при их встрече.

Сразу после того, как его дочь уехала домой, он примчался с угрозами. Обещал стереть и Дамира и его отца с лица земли, если я не возьму его дочь в жены. Говорил что-то о чести, о том, что так неправильно, девочка ведь надеялась. О любви вспоминал. Когда Дамиру это наскучило, он выставил старика за дверь и захлопнул ту перед ним. А потом женился на Наташе. Девушке, у которой за душой не было ничего, но он ее хотел. Может уже не так сильно, как в первый раз, но она не была той, кого ему навязали.

— Правда, Дамир, я соскучилась. Ты не приходишь ко мне уже давно.

— А смысл? Ты ищешь суррогатную мать, о беременности не хочешь даже слышать.

— Как ты не понимаешь! — она всплеснула руками. — Мне осточертело высчитывать циклы, лежать березкой после секса и принимать кучу витаминов! Я хочу получать удовольствие от процесса и расслабиться. И прекратить наконец бегать писать на полоску! Ну, Дамир. Я хочу ребенка, но меня пугает цена, которую необходимо заплатить.

— Ты не получаешь удовольствие от секса?

— Ты меня не слышишь? Я больше не хочу всего этого. Хочу уже воспитывать малыша. Если бы ты согласился на суррогатную мать еще год назад, у нас уже был бы ребенок.

— Замолчи.

Она вздохнула как-то горько, опустила руки, которыми до этого активно жестикулировала.

— Ты невыносим!

— Я просил тебя закрыть за собой дверь полчаса назад, но ты предпочла поговорить со мной.

— Я надеялась…

Она замолчала.

— Что сможешь меня уговорить? Не выйдет. Ни о какой суррогатной матери не может быть и речи. Если ты не родишь мне ребенка, мы разводимся, и на этом все.

— Но как же… — она растерянно захлопала ресницами. — Как я забеременею, если ты ко мне не прикасаешься?

— Значит, оформим развод.

— Дамир…

— Все, Наташа. Я хочу видеть, как растет мой ребенок с первых недель зачатия, участия хочу. Готового я могу взять из детского дома и жена мне для этого не нужна.

Из ее глаз брызнули слезы. Она шумно задышала, а после пулей выскочила из его кабинета. Сама виновата. Он предложил ей закрыть рот и дверь, но она предпочла остаться. Начать разговор, когда явно видела, что он не в духе. Зол, возбужден, раздражен. Он хотел, безумно хотел женщину, которая отвесила ему пощечину и, возможно, принадлежала другому.

Когда на дисплее телефона высветилось имя его безопасника, Дамир почувствовал предвкушение. Он хотел знать, есть ли у нее кто-то. Он в любом случае добился бы Варвару, но ему было приятнее делать это, когда нет того, кто может быть против. С занятыми женщинами он дела иметь не привык. У него всегда всё было просто — он хочет, она не против. На этом всё. С Варей было сложнее, потому что их уже связывало прошлое, кроме того, она хотела, но не позволяла. А это всегда усугубляло ситуацию.

— Надеюсь, ты с хорошими новостями.

— Вот уж не знаю, — ответил ему безопасник.

— У нее кто-то есть?

— Нет. Она мать одиночка, но…

— Остальное меня не интересует, — отрезал, чувствуя облегчение.

Теперь он понимал, что ее отказ — не более чем упрямство, обида, которую она на него затаила после всего, что между ними произошло. Это можно исправить. Будь у нее мужчина, все могло быть куда сложнее. Несмотря на желание, женщины часто отказывают себе в удовольствии из-за верности и привязанности к мужчине.

— Постой, есть еще кое-что, — произнес безопасник в трубку. — Она живет с женщиной и еще одним ребенком.

— Хочешь сказать, что она лесбиянка?

Дамиру хотелось смеяться. Вот кем-кем, а лесбиянкой она не была.

— Я не знаю, говорю то, что видел. Фото тебе сейчас отправлю. Ее сын, между прочим, на тебя похож. Она не твоя бывшая?

— Сколько ее сыну?

— Четыре с чем-то.

— Жду фотографии, Ратмир.

Он отключился, но экран телефона блокировать не стал. Какова вероятность того, что ребенок его? Практически нулевая, ведь Варвара выпила таблетку прямо при нем, а у них с Наташей не получалось довольно давно несмотря на стимуляцию и подготовку. Дамир сглотнул, когда на его телефон пришло сообщение и он открыл его, всматриваясь в лицо мальчика, который смотрел на него через экран мобильного.

С маленькой Алиной, вроде бы, все в порядке. Врач позволяет забрать ее домой. Мы приезжаем поздно. Все уставшие и изможденные. Алина вместе с Кириллом спят у нас на руках прямо в машине и не просыпаются даже тогда, когда мы приносим их домой.

В ближайшее время Алина не будет ходить в садик из-за сломанной руки, а это означает, что Любе будет сложнее забирать Кирилла и для этого придется или нанять няню или отпрашиваться с работы.

— Что сказал врач про перелом? Это никак не повлияет на ее болезнь?

Люба хмурится и вздыхает. Ей неприятно вспоминать о том, что ее дочь больна, ведь внешне кажется, что девочка совершенно здорова. Только мы знаем правду, даже в саду она не говорила о диагнозе малышки.

— Он сказал, что деньги могут потребоваться быстрее.

Люба сглатывает и подходит к чайнику, оборачивается ко мне:

— Кофе?

— Не лучшая идея. Завтра дети проснуться раньше, чем мы. Нужно будет их развлекать.

— Прости, что напросилась к тебе. Страшно оставаться одной после случившегося. Как подумаю, что могло произойти, если бы мы шли на пару сантиметров дальше.

— Даже не смей думать, слышишь? С вами все в порядке. Так и будет дальше.

— Я думаю о другом, — вдруг откровенничает Люба. — Произойди все иначе, может, ей не нужна была бы операция.

— Что… что ты такое говоришь? — пораженно спрашиваю.

— Ты не представляешь, что ее ждет, — со слезами произносит Люба. — Я некоторые симптомы уже замечаю, да и врач говорит, что началось прогрессирование болезни. Это купируется, но… пересадка костного мозга даст куда лучшие результаты. А я не могу этого себе позволить. И все эти компании благотворительные брать нас не желают, потому что у нас не жизненно важная ситуация, понимаешь?