— Много.

— Чего «много»? Много блюд?

— Нет. — Он замотал головой. — Много стоит.

— Разве? — Я окинула ценники еще раз, удивленно вскинув брови. — Ну раз так, то у меня предложение. — Я слегка подалась вперед, включая манерность Хани. — Что, если я принесу особое меню, которое есть только в одном экземпляре и только для меня? Я же очень известна, если ты не знал.

— Особое? Это как? — Удивился мальчик.

— Здесь есть меню, где нет цен.

— Без денег? Совсем?

— Ага. — Кивнула я. — Подождешь немного? — Я поднялась, поправляя костюм. — Это настолько секретно, что нужно прошептать кодовое слово официанту.

— Ладно. — Неуверенно кивнул тот, провожая меня наивным взглядом.

— Вот и славно. — Улыбнулась я, чувствуя, что вот-вот расплачусь от стыда и сожаления.

***

Спустя минут десять, ребенок уже смело тыкал в такое же ламинированное меню, заказывая позицию за позицией. Официантке пришлось наспех заклеивать все цены клейкой серебристой лентой, ведь в действительности меню без цен не существовало. В этом мире за все нужно платить.

— А можно еще мороженое? — Едва ли не запинаясь, спросил мальчик, глядя на девушку с блокнотом в руках. Та кратко глянула на меня и, увидев одобряющий кивок, расплылась в улыбке.

— Конечно, солнышко. Какое?

— Мятный шоколад. — Ответил тот, и я едва не задохнулась от удивления. Первое, в чем сошлись наши вкусы. Поло говорил, что это не мороженое, а зубная паста. Он жутко кривился, когда впервые его попробовал, а после больше никогда не брал, предпочитая классические вкусы.

— Не многие любят такое. — Снова улыбнулась девушка, записывая десерт себе в блокнот. — Итак, подытожила она, глядя на меня. Мисо-суп с водорослями две порции, гамбургер, карри, газировка, рисовый пирожок, пицца и мороженое, верно?

— Да. — Кивнула я. — Хотя… Мелкий, может, ты еще что-то хочешь?

— Нет, что вы… — Смутился тот. — Если я закажу еще больше, то в магазине закончатся продукты и хозяйке придется закрыться.

Я негромко усмехнулась:

— Это не так работает, малец.

Мальчик нахмурился, но все же кивнул официантке.

— Это правда, все.

— Как скажете. — Та кратко поклонилась и скрылась за дверьми, ведущими на кухню.

Повисла неловкая пауза. Я не знала, как общаться с такими как он, ну, то есть, с детьми… Что можно спрашивать, что нельзя… И о матери говорить не хотелось, ведь он только перестал ерзать на стуле, видя во мне потенциальную угрозу для нее.

— А как вас зовут? — Первым спросил мальчик без всякого стеснения.

— Меня? — Я едва не поперхнулась. — Эм, Хани.

— Странное имя.

— Почему?

— Ну, не знаю. — Пожал плечами тот.

— А самого как звать? — Усмехнулась я.

— То́ма.

«У нее что, совсем не работает фантазия?», — выругалась я мысленно.

— Тома, а почему ты ничего не говоришь об отце?

— Об отце? — Удивился мальчик, словно я спросила его о чем-то мифическом. — Мы только с мамой живем. Хотя, у нее часто гостят разные дяди, но никто из них не мой папа.

— Вот как… А что они делают, когда приходят в гости?

— Не знаю, меня запирают в комнате или выгоняют на улицу. — Тот пожал плечами, словно это было чем-то пустяковым. — Возможно, смотрят телик.

— Ладно. — Я слегка скривилась. — А ты ходишь в школу? Тебе лет шесть, да?

— Мне скоро десять! — Надулся Тома, уперев тощие руки в бока. — Точнее, скоро будет. Через… — Он вытянул ладонь, загибая пальцы. — Через два года.

— Так тебе восемь… — Подытожила я, видя, что мальчик совсем не тянет на восьмилетнего ребенка. — Так ты ходишь в школу?

— Нет. — Мотнул головой тот.

— А как ты научился читать и писать?

Тома посмотрел на меня с искренним непониманием.

— Мать тебя чему-нибудь учила?

— Нет. — Он снова мотнул головой.

— А как ты тогда сейчас считал, да и с меню разобрался?

— Меня Джуни немного научила.

— А кто это?

— Не знаю. — Наивно улыбнулся Тома, поглядывая в сторону кухни. Оттуда вышла официантка, неся две порции супа. — Круто! — Воскликнул ребенок, грубо хватая ложку, когда на стол поставили глубокую тарелку с дымящимся супом-мисо. — Я, правда, могу это съесть бесплатно?

— Вполне. — Кивнула я, тоже беря прибор в руку.

— А какое секретное слово вы сказали? — Прошептал мальчик, накренившись ко мне. — Когда я… нет… просто… — он пытался подобрать слова, — было бы здорово, если бы я мог здесь кушать хоть иногда.

— Тебе оно не понадобится. — Спокойно ответила я, отхлебывая бульон. — Лучше ешь, пока не остыло.

Видно, что мальчика огорчили мои слова, но тот, проглотив обиду, принялся за еду.

***

Никто из нас не торопился. Пока одни блюда сменялись другими, наша беседа лилась непринужденно и спокойно. Слова сами собой появлялись и выплескивались наружу. Сама того не заметив, я расслабилась, опустив ледяные поводья.

— А когда мне исполнилось шесть, Джуни привезла мне в подарок набор машинок и настоящее, огромное ведро мороженого. Правда, она попросила, чтобы я спрятал подарки, иначе мама могла их выкинуть или продать. Не мороженое, конечно, а машинки. — Восхищенно лепетал ребенок. — А еще, она подарила мне девчачью заколку. Сказала, что она кое-кому потом пригодится.

— Заколку? — Удивилась я. — Может маме?

— Нет, у мамы короткие волосы, — он провел рукой по своей короткостриженой голове, — как у меня, только длиннее. Да и она не пользуется такими.

— Такими?

— Ну, не знаю. — Тома пожал плечами. — Девчачьими.

— Понятно. — Удовлетворенно кивнула я. — А ты оказывается тот еще болтун.

— Мама не любит разговаривать со мной по пустякам.

— Значит, отыгрываешься на мне? — Лукаво улыбнулась я, заметив, что телефон ожил. — Погоди минутку.

«Пришла какая-то женщина. Где вы?

Поло».

— Доел? — Спросила я, убирая мобильник во внутренний карман.

— Да. — Кивнул мальчишка, довольно улыбаясь.

— Кажется, твоя мама вернулась домой. — Мой голос прозвучал спокойно, но радость на лице ребенка сменилась ужасом. Он съежился на стуле, а румяное лицо побелело.

Я не успела открыть рот, как Тома выскочил из-за стола, ринувшись к двери.

Испуганная официантка, явно думая, что мы собрались сбежать не оплатив, подбежала к нам с выпученными глазами.

Раздраженно цыкнув, я выудила из пиджака несколько крупных банкнот, значительно превышающих общую сумму обеда, и чуть ли не бросив на стол, поспешно выбежала за ребенком.

— Постой! — Крикнула я вслед убегающему мальчишке. — Я же на каблуках!

— Надо скорее! — В ответ прокричал он, не оборачиваясь.

«Вот же черт», — выругалась я, понимая, что бежать на шпильках — идея крайне отвратительная.

***

Гулко дыша, быстрым шагом я прошла мимо растерянного агента и кучки охраны. Те стояли и молча смотрели мне вслед, не понимая, что вообще здесь происходит и стоит ли им вмешиваться. Однако, все, как один дернулись, когда в стенах обветшалого дома послышалась отборная ругань и глухое падение чего-то тяжелого об пол.

Стянув с себя туфли, я ринулась к дому и стала агрессивно стучать по истлевшей двери.

Крики прекратились. Шаркающие звуки стали приближаться ко мне, и я невольно сглотнула. Ладони нагрелись и сильно вспотели. Я отпрянула, когда дверь открылась. Давно забытый лик матери смотрел на меня, чуть прищурившись. Ее волосы стали еще короче, чем раньше и напоминали мальчишескую стрижку, прямо как Тома и говорил. Кожа отливала пепельным оттенком. Приятные черты лица стерлись под действием времени и отвратительной жизни. От нее веяло дешевым табаком и легкими нотками спирта.

— Кто вы? — Выплюнула она, ухватившись тощей татуированной рукой за дверной косяк.

Я вновь оглядела ее с ног до головы, только сейчас заметив откровенный потрепанный наряд из старого лилового бархата, состоящего из топа и юбки. Мой взгляд остановился на животе, где белой полоской зарубцевался шрам. Видимо так и появился Тома. В антисанитарии и с явными осложнениями.