Его руки стали все яростнее блуждать по телу, а мои мысли с каждым вдохом распадались. Я позволила себе этот распад, надеясь, что сердце остановится само, не выдержав этой постыдной пытки. Уж лучше бы он меня просто убил, свернув шею.

В очередной раз, я открыла глаза, когда на мне осталось лишь нижнее белье и майка, которую этот монстр вот-вот собирался порвать. Мое тело уже не сопротивлялось, мозг принял поражение, отчего стало мерзко и паршиво. Я старалась не думать о том, что происходит в этой комнате. Я окунулась вглубь своих воспоминаний: наше тайное место; запах горячего обеда, приготовленного тётей; смех Тая, когда мы убегали от толпы злых подростков, во главе которых стояла Рика; звон летних фуринов; старые

песни, доносящиеся из не менее старого магнитофона; единственное свидание с Таем; наша с ним ночь и мое прощание… Слезы стали душить. Однако проклевывались и другие воспоминания: паршивое детство; оборот наркотиков прямо в нашей гостиной; частые побои; голод и нищета; смерть… нет, убийство тёти; ее унижение даже после гибели; смерть неповинных людей; причиненный вред Джун и Кику; продажа девушек за долги; изнасилование и… смерть Тая… Это место… Эти люди… Они преследовали меня всю жизнь, даже когда я была в утробе моей непутевой матери. Они забрали у меня все, не дав ничего взамен. Я считала это место симбионтом, а оно оказалось паразитом. Если я еще и себя им отдам, то моя жизнь не лучше грязи под ногтями.

Я разлепила глаза, когда майка с треском разлетелась на две части. Арэта был полностью поглощен моим телом, а мной. Он даже не гнушался запекшейся крови и запаха. Я еле сдержалась, чтобы не скривиться от мерзости происходящего.

«Думай…»

«Меня же учили…», — мозг, словно перезапустившийся процессор стал генерировать мысли.

На руку оказалось то, что тело давно обмякло, и Арэта не заметил моего оживления. Я медленно выдохнула и снова вдохнула, пока тот…

«Абстрагируйся!»

«Дождись…»

Долго ждать действительно не пришлось. Мужчина почти всем весом навалился на меня, поднимаясь выше. Внутри все клокотало от раскурочивающей боли, но на лице не содрогнулся ни один мускул, только слезы периодически затекали в уши. Его дыхание участилось, жарким смрадом оно остановилось у моей шеи. Усилием воли я не отвернула голову в сторону.

«Дождись…»

Его губы едва коснулись подбородка…

«Дождись!»

Щетина противно царапала кожу, когда нос уперся в мой.

Это я хищник, не он. Ядовитая? — Верно. Я не осталась одна. Я и никогда не была одинока.

Никогда.

Со мной всегда была… я.

Эта мысль так меня удивила, что по телу невольно пробежались мурашки.

Я.

В тот момент я почувствовала, что даже время замедлило свой ход. Движения ублюдка стали медленными, а мои наоборот — быстрыми и чертовски точными. Когда я, наконец, сделала выпад, первым прекрасным звуком оказался рваный крик мужчины, схватившегося за свой окровавленный нос. Он смотрел на меня круглыми глазами, в которых от боли и гнева полопались капилляры. Когда я выплюнула на пол кусок хряща, тот запнулся о тумбу, привалившись к стене. В закрытую дверь стала ломиться охрана. Сквозь жалкий вопль мерзавца, мой смех был похож на крик ворона, что нашел плоть, в которую можно вонзить изголодавшийся клюв. Я смеялась так громко, улыбаясь во все окровавленные зубы, пока мужчина пятился по полу, крича от боли и унижения. По его прижатым к лицу рукам текли алые струйки. Они просачивались через пальцы, пачкали обнаженный торс с мерзкими татуировками, заливали брюки и пол.

Я по-прежнему не могла подняться из-за стяжек, которые впились в мои конечности чуть ли не до костей, но вкус крови того, кто изгадил мне всю жизнь — доставлял эйфорию. Она заглушала физическую боль.

Из одежды на мне осталось лишь хлопковое белье, залитое кровью. Моя грудь, живот, даже ноги были усеяны кровавыми брызгами, но страшнее всего было взглянуть на свое лицо. Я чувствовала себя дикаркой, хотя так оно и было.

«Нет, я не дикарка… Пленница».

Кувыркнувшись, я мешком упала на холодный пол. В теле взорвалось с десяток ядерных бомб, разрывающих внутренности. Горло саднило, нос забился кровавой шелухой. Из последних сил я ползла к двери, чувствуя, как раздирается кожа вокруг пластика.

«Я выберусь…»

«Я выберусь…»

«Я выберусь…»

В дверь продолжали ломиться под душераздирающий вопль хозяина.

— Я вам хрящ откусила, а не член. — Прошипела я. — Хватит так орать.

— Я тебя убью, сука! — Невнятно бормотал мужчина, направляясь ко мне. Он все еще сжимал лицо, но как и я, тот функционировал на адреналине. — Перережу глотку, сдеру шкуру…

Послышался скрежет металла. Я перевернулась на спину, увидев кинжал в окровавленной руке сумасшедшего. В глазах все чаще двоилось. Конечности превратились в отростки, забитые иглами. Даже воздух выходил сиплым. В дверь продолжали ломиться. Какофония звуков забивалась под череп, царапая когтями кости.

А затем все стихло.

«Я хотя бы попыталась», — пронеслось у меня в голове, прежде чем раздались выстрелы. Их было четыре.

Отвратительный писк прострелил оба уха, когда запертая дверь открылась настежь. Как могла я перекатилась набок, чтобы увидеть вошедшего. Воспаленный мозг рисовал мне знакомую мужскую фигуру, длинные волосы и даже голос… Он пришел за мной? Это он? Правда?

— Брось! — Скомандовал женский голос, и иллюзорная надежда превратилась в пепел. — Я сказала, брось клинок, отец. — Ичиго стояла, целясь в мужчину.

— Что ты творишь, полоумная?

— Встречный вопрос. — Парировала она, содрогнувшись от его вида. — Я знала, что ты далеко не ангел, но это…

— Опусти пистолет.

— Сразу же, как ты выкинешь железяку из рук.

— Ты хоть представляешь, что я с тобой сделаю, паршивка?!

— Не лучшая идея говорить это тому, у кого в руках оружие повнушительнее твоего. — Нервно улыбнулась Ичиго. Она краем глаза взглянула на меня и тут же сосредоточилась на отце. — Повторяю, брось клинок, сложи полномочия и все закончится хорошо.

— Сложить полномочия? — Рассмеялся Арэта кровавыми зубами. Картина была настолько ужасной, что собственный мозг рисовал его монстром, вышедшим из преисподней. — Охрана! — Закричал тот, но никто не появился.

— Никто не придет. — Спокойно ответила девушка.

— Что прости?!

— Всплывшая правда плохо повлияла на твой авторитет. Поэтому я предлагаю тебе с высоко поднятой головой передать полномочия мне.

Повисло молчание, которое в секунду разорвалось утробным смехом, переходящим в яростный крик. Мозг периодически отключался, и я не видела, как что-то из мебели разлетелось вдребезги. Только глухой звук о стену передался по полу.

Краем уха я услышала, как щелкнул затвор пистолета.

— Повторюсь, давай решим все спокойно. — С напряжением повторила Ичиго. Я смотрела на нее снизу-вверх, наблюдая, как по шее стекают капельки пота.

— Я растил тебя и ни в чем не отказывал. — На удивление спокойно начал Арэта. — Оплатил учебу заграницей…

— Говоришь так, словно ты меня купил.

— Ты всегда была моей собственностью. — Пол гулко передавал подходящие к нам тяжелые шаги. — С момента рождения и до самой смерти. Ты — моя, и только мне распоряжаться, что с тобой делать.

— Что ты такое гово… — Не успела договорить Ичиго, как спокойный тон перерос в злобное рычание.

Сил на то, чтобы встать и заслонить собой девушку, у меня не было. Я беспомощно наблюдала, как мужчина быстрым шагом идет с ножом на собственную дочь, и как та выставляет перед собой пистолет, целясь. Это было так сюрреалистично, что мне подумалось — это разыгралось мое воспаленное воображение, но раздался раскатистый выстрел. Пуля попала под левую грудь. Мужчина дернулся, выпучив глаза скорее не от боли, а от удивления, что собственная дочь выстрелила в отца. Тяжелые колени припали к полу. Он что-то прохрипел, хватаясь за сочащуюся кровью рану. Боже… Сколько крови. Ее запах врезался в нос, и, если бы не мертвенная усталость и пустота в желудке, меня бы тотчас вывернуло.