Планирование в дивизиях шло параллельно с планированием в корпусе. Все подразделения были хорошо проинструктированы и готовы к действиям с наступлением темноты 23 марта.
Транспортные самолеты размещались на 11 аэродромах в Англии и на 15 аэродромах во Франции. Планы полета составлялись, исходя из точного расчета времени. Со своих аэродромов эскадрильи направлялись в районы сбора авиакрыльев, а оттуда на исходный пункт в Вавре (Бельгия). Для проведения операции были созданы три отдельные колонны транспортных самолетов. Насколько трудной была задача расчета маршрутов по времени, можно представить себе, если учесть, что воздушная армада состояла по крайней мере из пяти типов самолетов, различных по своим летно-техническим данным и скорости. Например, воздушная колонна американской 17-й дивизии состояла из 298 транспортных самолетов с парашютистами и 610 самолетов, буксировавших 906 планеров (из них 314 самолетов буксировали по одному планеру и 296 — по два планера). Самолеты с парашютистами были двух типов: 226 самолетов С-47 и 72 самолета С-46.
Наибольший интерес представляет то, что авиатранспортная колонна с парашютистами (две парашютные полковые боевые группы и командный эшелон штаба дивизии) состояла только из 298 транспортных самолетов и занимала воздушное пространство всего в течение 30 минут. Остальная часть штаба дивизии со специальными дивизионными частями, инженерным батальоном, зенитным и противотанковым дивизионом, полком планерной пехоты и двумя планерными дивизионами полевой артиллерии размещалась на 610 транспортных самолетах, и на их переброску по воздуху потребовалось 1 час 48 мин. Способы буксировки планеров, применявшиеся в этой операции, были не вполне совершенными. Так, например, если бы вместо 90-метровых буксирных тросов применялись короткие жесткие буксирные стержни, время пребывания колонны в воздухе можно было бы сократить.
В день десантирования стояла прекрасная теплая весенняя погода. Маршрут полета проходил над районом расположения 82-й дивизии близ Реймса. Моя машина летела выше колонны, чтобы иметь лучший обзор. Самолеты держались на высоте от 600 до 900 м, построившись в строгие боевые порядки. Картина была непередаваемая. Три колонны самолетов строем из девяток с двумя планерами на буксире летели по направлению к Рейну. Восточный берег реки был весь закрыт пылью и дымом — очевидно, вследствие только что окончившейся бомбардировки и артиллерийского обстрела. На ближнем (западном) берегу Рейна были ясно видны выложенные из полотнищ буквы, служившие указателями трассы для пилотов транспортных самолетов. Возле них были видны также желтые дымовые сигналы. Трудно представить себе, чтобы в этих условиях кто-либо из пилотов мог серьезно отклониться от курса.
Воздушная армада неуклонно продвигалась вперед. Как только она пересекла реку, ее встретил сильный огонь зенитных орудий. Несколько самолетов и планеров резко пошли вниз, объятые пламенем; много самолетов загорелось уже на обратном пути, после выброски войск. Экипаж моего самолета насчитал в воздухе сразу 23 горевшие машины. Однако по трассе летели все новые и новые самолеты, экипажи которых мужественно продолжали полет, не страшась жуткого зрелища, развернувшегося перед ними. Может быть, общая картина выброски и высадки представлялась мне особенно страшной издалека, но все же несомненно, что пилоты транспортных самолетов проявили подлинный героизм. Потом выяснилось, что из общего числа принимавших участие в операции транспортных самолетов 440 были сильно повреждены, а 53 сбиты истребителями и огнем зенитной артиллерии противника.
Несмотря на значительные потери в воздухе, все воздушно-десантные подразделения были доставлены в районы их действий.
Кроме 513-го парашютно-пехотного полка американской 17-й дивизии, все подразделения точно прибыли в назначенные им районы. В течение двух часов на корпусной плацдарм было доставлено в общей сложности 17 122 человека, 614 виллисов, 286 артиллерийских орудий и минометов, сотни тонн бензина, продовольствия и боеприпасов. 513-й парашютно-пехотный полк приземлился в районе 6-й английской дивизии приблизительно на 300 м севернее назначенного ему участка. Заслуживает внимания рассказ командира этого полка полковника Дж. Коуттса:
«Мы летели на самолетах С-46 через Рейн в направлении везельского плацдарма. Всем было интересно знать, как эти самолеты выдержат свое первое боевое испытание. Лично мне машина очень нравилась. Однако позже нам пришлось быть свидетелями того, как около двух десятков этих самолетов было сбито над корпусным плацдармом. Только один самолет с десантниками разбился, по вследствие больших размеров самолета, поднимавшего целый взвод, это все равно было серьезной потерей.
Мой полк с несколькими приданными ему инженерными и медицинскими подразделениями поднялся в воздух на 72 самолетах С-46 с аэродрома возле Амьена. Мы летели по маршруту, который был назван крайним правым потоком.
Так как самолеты С-46 имеют большую скорость, мы вылетели позже, чем самолеты С-47, и обогнали правый поток самолетов, которые поднялись с континентальных аэродромов. Мы должны были догнать самолеты С-47, затем обойти их и снова лечь на прежний курс, прежде чем голова 313-й группы (самолеты С-46) достигнет Рейна. Однако расчет времени был неточен, и мы немного запаздывали. Когда мы пересекли Рейн, колонна самолетов С-46 еще не успела стать на заданный курс. По-моему, это и заставило нас начать выброску севернее выбранного ранее района десантирования. Возможно, было бы лучше, если бы скоростные самолеты летели по намеченным маршрутам на большей высоте, а приближаясь к районам высадки, обгоняли менее скоростные самолеты и снижались перед их фронтом.
Когда наши самолеты пересекли западный берег Рейна, мы приготовились к прыжку. В фюзеляже вдруг начали появляться маленькие дырки с неровными краями. Я понял, что мы попали под огонь немецких зениток. Левый мотор загорелся. Я взглянул на ручные часы: дотянет ли самолёт? Он дотянул. Наш пилот держался в строю еще немного более трех минут, несмотря на обстрел зенитных орудий и пожар внутри. Среди рева множества моторов я различал резкие звуки орудийных выстрелов. Я знал,что мы близко от цели. Вот зажглась зеленая лампочка, и мы покинули горящий самолет. Я помню, что взглянул вниз в тот момент, когда мой парашют раскрылся. Мы были примерно на высоте 150 м, и немцы обстреливали нас во время спуска. Однако они зря тратили патроны, в воздухе было ранено всего лишь несколько солдат.
Приземлившись и освободившись от парашюта, я начал искать глазами ферму и фруктовый сад, которые должны были здесь находиться. Скоро мне показалось, что я заметил их сквозь легкую дымку, и надеялся, что мои ребята спустились прямо туда. Позже я понял, что ошибся. Привычный шум боя доносился со всех сторон. Мне особенно запомнился свист пуль и мерзкий тяжелый звук разрывов немецких мин. Мой радист был ранен. Через полчаса мы нашли другого радиста, и наш небольшой отряд двинулся к северу. Я начал разыскивать заученные ориентиры, но не мог их найти. На пути попадалось все больше и больше английских парашютистов в беретах вишневого цвета. Я видел, как приземлялись английские планеры «Хорса». Кто-то из нас ошибся местом выброски — или англичане, или мы. Через переводчика от одной крайне перепуганной немецкой семьи мы узнали, что находимся северо-западнее, а не юго-западнее Хамминкельма. Англичане были в своем районе, а мы ошиблись.
Примерно через 30 минут южнее нас послышалась сильная перестрелка, и мы двинулись туда. К этому времени уже собрались все пехотные батальоны и штаб полка. Не было только артиллерии. Однако через несколько минут командир артиллерийского дивизиона полковник Бут вызвал нас по радио и спросил, куда же девалась пехота. Его дивизион приземлился точно в указанном районе выброски и вел бой. Несмотря на это, Бут собрал 12 орудий и доложил о готовности дивизиона к выполнению стоявших перед ним задач.
