Вот таким образом Беатрис, её дядя, тётя и очень большой секрет жили вместе во дворце. Это был странный мир, практически мыльный пузырь, и, как и всем мыльным пузырям, ему бы пришло время лопнуть. А из-за того, что это был очень большой пузырь, размером со слона, это означало бы большой беспорядок.

Дворец был единственным домом, который Беатрис когда-либо знала. Как тебе уже известно, покидать его ей запрещалось. Она никогда не заказывала овощной суп в деревне, не покупала новые подковы для лошадей, о которых она не догадывалась, что они у неё есть, и никогда не каталась в золотой карете по Аллее Онемевшей Попы. (Повезло ей.) Если смотреть на мир Беатрис со стороны, он казался очень странным, но для неё, застрявшей внутри, он был ещё страннее. И так было не только потому, что все хранили секрет размером со слона.

Беатрис проживала в десяти комнатах в восточном крыле дворца. Больше её никуда не пускали. Каждый год на день её рождения ей дарили новую комнату. Это были обычные комнаты, как во многих современных домах, то есть спальня, туалет или столовая. (Правда, так как это было давным-давно, некоторые из этих комнат сильно отличались от современных, например туалет выглядел как дырка в полу над озером!) Но были и очень необычные комнаты. Среди них военная комната, где Беатрис могла учиться командовать сражениями, и комната историй, со сценой и сиденьями, совсем как в мини-театре.

Это была самая любимая комната Беатрис. Её подарили ей на девятый день рождения. Это была не только самая лучшая комната во дворце, но ещё и самый лучший подарок, который когда-либо дарили Беатрис. На самом деле, наверное, это был лучший подарок, который вообще кому-либо дарили. На целом свете. Там был большой деревянный штурвал, с помощью которого можно было выбирать истории. Он выглядел как те штурвалы, с помощью которых управляют кораблями, но на нём везде были картинки. Крутишь штурвал, и Дрожуны с лунами, драконами и битвами начинали бешено вертеться, а потом из секретной двери под сценой выпрыгивал наряженный рассказчик и показывал фантастическую историю, соответствующую картинке, на самом верху штурвала.

В этой комнате Беатрис любила не только истории, но ещё и бесконечный запас попкорна. Попкорн был, правда, не такой, какой мы едим сейчас. Такой тогда ещё не изобрели. Тогда попкорн делали так: жарили куриную кожу в меду, а потом резали её мелко-мелко, на маленькие хрустящие кусочки. Звучит, может, и не очень аппетитно, но это было очень-очень вкусно. Примерно как KFC на десерт.

Что довольно необычно для хорошего подарка, комнату историй подарила Эсмерельда. Для Беатрис это была самая странная вещь в её тётке. В одну секунду Эсмерельда была злой, как Дрожун, а в следующую уже правдоподобно изображала довольно милого человека.

Помимо военной комнаты и комнаты историй, у Беатрис были ещё комната для учёбы, чтобы ей не нужно было ходить в школу, и комната-сад, чтобы ей никогда не приходилось выходить из дворца.

В комнате-саду не было крыши, зато были высокие стены, покрытые вьющимися растениями, и фруктовые деревья, посаженные в большие золотые горшки. Тут даже был водопад, и, чтобы он работал, десять слуг качали воду из озера. Так как озеро было очень вонючее, водопадом не особо-то пользовались, но выглядел он всё равно впечатляюще. Он был сделан из огромных камней, сложенных друг на друга, и когда они были сухие, то служили Беатрис отличной стеной для скалолазания.

Позади водопада была таинственная и очень тёмная пещера. Тётя, дядя и все слуги говорили Беатрис, что ей ни в коем случае нельзя заходить в пещеру, ведь в ней (конечно же) жили Дрожуны, и как только она зайдёт в пещеру, какой-нибудь Дрожун её слопает.

Когда Беатрис хотела пойти в другую комнату, ей нужно было позвонить в колокольчик и попросить слугу открыть для неё дверь. Так она и сделала.

– Пожалуйста, миссис Пукексингтон!

(Это было имя её няни, да, звучит немного грубо, но в те дни «пукекс» был популярным десертом – небольшим кексом, готовящимся на огне. На вкус он был как сладкий кекс с маслом. А миссис Пукексингтон была родом из семьи пекарей, которые как раз специализировались на пукексах.)

– Миссис Пукексингтон, не могли бы вы открыть дверь в военную комнату и позвать дядю Ивана, чтобы мы попрактиковались в метании ножей.

– Хорошо, но только если ты наденешь свитер. Там всегда холодно, и я не хочу, чтобы ты простудилась, пока метаешь ножи.

Миссис Пукексингтон всегда беспокоилась, что Беатрис простудится, но почему-то никогда не волновалась из-за того, что Беатрис метает ножи. Когда Беатрис стояла у стенки, а её дядя метал ножи в деревянные панели вокруг племянницы, миссис Пукексингтон волновалась, что Беатрис может продуть.

Иван тоже не беспокоился насчёт того, что Беатрис учится метать ножи. В конце концов, он и сам изучал искусство войны с двух лет, и это ему никак не навредило, ну, если не считать сломанной ноги, трещины в черепе, четырёх сломанных рёбер, шишки на голове, после которой Иван неделю говорил на японском, и того факта, что мизинец на его левой ноге свободно болтался, как будто в нём не осталось ни единой косточки.

Беатрис нравились уроки с дядей Иваном. Он разрешал ей передвигать крошечные металлические фигурки солдат по столу, с большим планом сражения на нём, и ему всегда очень нравилось, когда она использовала мини-катапульты, чтобы сбить фигурки злодеев.

– Ты всегда должна быть на передовой. Тогда твоя армия будет тебя уважать, – говорил он. – Так они увидят, что ты не боишься.

– Разве это не опасно?

– Конечно опасно. Но именно поэтому они и будут тебя уважать. Ты рискуешь так же, как и твои люди. А ещё, если король или королева сражаются на передовой, то они дважды подумают, прежде чем начинать войну, – сказал дядя Иван. – А о развязывании войны точно нужно подумать не менее двух раз.

– Потому что королева может погибнуть?

– Потому что все могут погибнуть.

– М-м… Ладно, – сказала Беатрис, осматривая план сражения. Теперь это не было похоже на игру. – Но мне только десять с половиной. И я просто ребёнок. Так что пока давай ты продолжишь управлять настоящей армией, договорились? – спросила Беатрис.

Дядя Иван нахмурился, и его брови сошлись на переносице, словно две готовые подраться гусеницы.

– Да, конечно, пока этим занимаюсь я. Но если бы ты возглавляла армию, и я вовсе не говорю, будто ты сейчас её возглавляешь, поскольку если бы это было так, то это бы означало, что ты королева, что просто смешно. Ха-ха-ха…

Смех дяди Ивана звучал больше как эхо, чем как настоящий смех.

– В любом случае если бы ты была предводителем армии, то тебе бы пришлось драться на передовой. Смотри, видишь это? – Он ткнул в план сражения. Красная армия окружила серую, и серый король был в опасности. – Как серому королю выбраться из этой ситуации?

Беатрис пожала плечами:

– Я не знаю.

– Ну так подумай. Что бы ты сделала?

Беатрис посмотрела на поле боя. Серому королю явно было некуда бежать.

– Ладно… А там шёл недавно дождь?

– Не больше обычного, – сказал дядя Иван. – Даже нет, представим, что там лето. Никакого дождя. Всем душно, потно, не терпится сбросить обмундирование и пойти есть пукексы.

Дядя Иван ужасно проголодался. Прошёл уже час, как он пообедал.