– Спасибо, что не бросаешь меня, любимый. Всегда во всем поддерживаешь.

Взяв рукой за подбородок, он развернул мое лицо, нежно поцеловал в губы. Я прикрыла глаза, обхватила руками его щеки. Рома еле слышно вздохнул.

– Что же так долго, – где-то в душе зародились сомнения, а вдруг Катя отказалась идти на встречу, и сейчас ее уговаривают.

– Ты ее на середине занятий выдергиваешь, – приглушенно засмеялся любимый, уткнувшись носом мне в макушку, – немного терпения.

Какое там...

Когда дверь открылась, и из зала выскочили несколько детей, я увидела идущую к нам Катю. Она волочила за собой плюшевую собаку и улыбалась.

Эту игрушку я подарила ей на день рождения. Я не знала, что ей купить, но когда увидела в детском магазине увидела коричневую пушистую собаку, не удержалась. Однажды Катюша призналась, что мечтает о четвероногом друге. И мне захотелось хоть так ее порадовать.

– Держи, – улыбаясь, протянула ей подарок.

– Это мне? ‒ не поверила девочка и робко взяла в руки игрушку.

– Тебе. С днем рождения, Катюша.

Ее глазки вспыхнули огоньками, она принялась крутить собаку во все стороны, обнимать. А потом сказала:

– Даша, спасибо, – Катя кинулась ко мне, протянула ручки для обнимания. А сама побоялась первой сделать шаг. Стоит, улыбается. Я сама подхватила ее на руки. Подняла так, чтобы наши глаза были на одном уровне, – давай дадим ей имя Чип.

– Чип? – растерялась я, – ну, давай Чип. Тебе нравится?

– Очень, – Катя несмело обхватила мою шею руками и положила голову на плечо.

Тогда такая нежность была в диковинку.

И вот она тащила за собой коричневого Чипа, смотрела на меня и улыбалась.

– Котенок, здравствуй, – я присела на корточки, взяла ее руки в свои. – Знакомься – это Рома.

Катя исподлобья взглянула на Рому, долго так смотрела. Изучала. А потом спросила: "Ты будешь моим папой?" – и отступила, ухватив Чипа посильнее, внимательно заглядывая в глаза.

Я боялась пошевелиться, лишний шаг сделать в сторону. Горло пересохло. Неспеша провела рукой по Катиным темным волосам. Резко перестало хватать кислорода, и грудная клетка сжалась.

Рома не остался в долгу, опустился около малышки на корточки.

– Я очень этого хочу. А ты? – и улыбнулся.

А я облегченно выдохнула.

С той минуты у нас не просто завертелось, а понеслось. То, чего я больше всего боялась – оказалось моим банальным страхом.

Деньги в нашей стране решают если не все, то очень многое. В тот же день Катя переехала к нам. Конечно, период адаптации для всех нас был нелегким. Катя подстраивалась под наш ритм жизни, а мы – под ее. Она привыкла жить среди детей, и очень быстро нашла общий язык с Сашей. Мне пришлось уйти из детского дома, финансово мы им по-прежнему помогали, но работать там я уже не могла. Мне было важно полностью посвятить себя Кате, чтобы ее стадия привыкания прошла как можно более безболезненно и незаметно. И счастливый вид ребенка говорил, что мы все делали правильно.

***

– Раз, два, три... – довольная Катюша, держала меня за руку, прыгая, отсчитывала количество ступенек. Ее звонкий голосок радостно вибрировал по всему подъезду, создавая ощущение, что ворвался маленький счастливый ураган.

– Теперь давай по-английски, – улыбнулась и подмигнула ей.

Катюша лишь на секунду задумалось, чтобы еще бойчее продолжить скакать по лестнице и весело отсчитывать число ступенек в пролете.

– Все, мы пришли, – сказала я, подойдя к двери. Маленькая зажигалочка вытащила пальчики из моей ладони и, цепляясь за платье, ручками обхватила мои ноги, весело улыбаясь.

Освободив правую руку от коробки с тортом, я нажала на звонок.

Дверь открылась практически сразу. Мама раздосадовано уставилась на детскую макушку и перевела вопросительный взгляд на меня. Как-то в раз Катя сообразила, что недоброжелательность женщины относилась к ее появлению и юркнула мне за спину, сильнее хватаясь пальчиками за подол платья.

– Держи, – я улыбнулась, протянула маме торт, нарушая немую тишину.

– Не думала, что ты будешь не одна, Даша, – мама пришла в себя и выдавила из себя что-то наподобие приветствия, – проходите, – она посторонилась и приглашающим жестом впустила нас в квартиру, принимая коробку.

– Ты чего? Все хорошо, – тихо шепнула Кате на ушко, подбадривая ее и помогая расстегнуть ремешок на сандалиях.

– У нас нет детских тапочек. Не снимайте обувь, – мама окончательно обрела голос и смотрела на Катю.

– Ну, нет так нет, – весело подмигнула я девочке и поднялась с корточек, – мам, ставь чайник. Будем чай с тортом пить! И знакомиться с Катюшей, – я посмотрела на Катю, которая смущенно глазела на немного грозную женщину и никак не решалась оторвать свое тельце от меня, ища защиты.

– Я Инга Вячеславовна, мама Даши, – женщина протянула Кате руку, и та подала свои пальчики, – надеюсь, мы подружимся.

Катюша кивнула, и я почувствовала, как понемногу ребенка стало отпускать.

– Ты не стесняйся, чувствуй себя как дома, – я усадила Катю на диван в гостиной.

Мама взяла пульт от телевизора и начала переключать каналы.

– Катя, посмотри мультики, хорошо? А мы пока чай приготовим, – Катя снова кивнула, удобней устраиваясь на диване, c неохотой отпуская меня от себя.

– Мне даже спрашивать не надо. Я еще в детском доме ее видела. Даша, что за очередная глупость пришла тебе в голову? – мама закрыла плотно дверь, как только мы прошли на кухню и возмущенно уставилась на меня.

– Мам, я знала, что ты не особо обрадуешься. Но все хорошо, правда. Катя тебе понравится. Ты главное успокойся, ладно? – я подошла к чайнику и нажала на кнопку. Взяла торт и раскрыла коробку.

– Не особо? Даша, у папы сердечный приступ будет, когда узнает, – мама уперла кулаки в стол и поджала губы.

– Вот к чему это все? – я развела руки в сторону и, вздохнув, привалилась к холодильнику. – Ты ничего еще толком не знаешь, но любишь рубить с плеча.

– Нет, Даша, скажи, что мне все привиделось, – взмолилась она, но заметив мой неодобрительный взгляд, разошлась сильнее. – Ты проворонила мужчину, от которого уже давно могла бы благополучно родить своего ребенка.

– Мам...

– Нет, моя дочь может подарить мне собственного внука, – не слушая, продолжала она, – вместо того, чтобы сделать ЭКО, о котором я тебе миллион раз говорила, – пальцем указала в мою сторону, – говорила? – спросила, будто требовала подтверждения своим словам. –  Конечно, ребенок будет не от твоего распрекрасного Ромы, но по крайне мере, он будет твоя плоть и кровь. Так что делаешь ты? Ты берешь ребенка из детского дома!

Мама с ужасом схватилась за голову и потерла виски.

– Мам, – я выпрямилась и приложила палец к губам, – пожалуйста, говори тише. Я не хочу, чтобы Катя нас услышала.

– Я не перестаю вам удивляться, – она помотала головой и шумно опустилась на стул, но, правда, говорить стала тише. – Ты сюсюкаешься с ребенком, которого заделал Рома, а у него есть непутевая мамаша, вот пусть она слюни ему и подтирает. Ты берешь непонятную девочку, у которой не пойми какая наследственность.

– Мама, правда, хватит, – я успокаивающе погладила ее по плечам, – можно и своего родить, а потом он такого начудит, что хвататься за голову будешь. Катя – нормальная девочка, общительная, просто ей не хватает внимания. Ты, когда с ней ближе познакомишься, заметишь, что иногда она теряется, но, поверь, не полюбить ты ее не сможешь. Она прекрасна. 

Мама покрутила головой в знак протеста, развернулась, открыла дверь кухонного шкафа, достала оттуда чашки и блюдца, и начала суетливо расставлять их на столе. Я взяла нож, стала резать торт, периодически поглядывая на маму. Она сосредоточенно насыпала чай в заварочный чайник и налила воду.

Я молчала, давая ей немного времени прийти в себя. И, возможно, зря я не позвонила и не предупредила ее заранее.