– Не надо всё итак усложнять, Даша.

Он схватил меня за подбородок, ловя мой взгляд.

– Я хочу участвовать в жизни своего ребёнка, – сказал, как отрезал, – себя навязывать не собираюсь, не переживай.

Я запихивала в чемоданы всё, что попадалось под руку. Рома наблюдал за мной, подперев плечом косяк двери. Сознанье рвало от пустоты, царящей вокруг. Облегчения разговор не принёс.  Слишком я всё усложнила, хотя хотела, как лучше.

Видела, как он рассматривал снимки УЗИ. Ничего мне не говорил. Да и слова между нами стали излишни. Одно неверное движение, и он эмоционально отдалился от меня, а я не знала, что делать. Собственная глупость сыграла со мной злую шутку.

***

Решили ехать машиной. Рома устроил мне допрос с пристрастием: как себя чувствую, как питаюсь, у каких врачей наблюдаюсь. Он хотел знать абсолютно всё.

Периодически я засыпала, потом просыпалась. Часы на панели приборов показывали три часа дня. Сняв обувь, забралась ногами на сиденье. Удобно устроившись, повернулась лицом к Роме, залюбовалась его руками, красиво держащие руль. Его внимательный взгляд был полностью сосредоточен на дороге. Я знала, что так будет. В уголках глаз заблестели непрошенные слёзы. Тряхнула головой, отгоняя совсем неуместные чувства. Потерянно смотрела на проносившиеся мимо пейзажи за окном. Будто пелена, представила двоих детей в песочнице, и было несказанно больно оттого насколько чужими друг другу они приходились и сломать хотелось преграду между ними, да сил не хватало.

Сквозь полудрёму чувствовала, как своей рукой Рома почти невесомо коснулся моих волос. Неужели, простил? Я затаила дыхание, не смея прогнать щемящее счастье и грусть. По спине гуляли мурашки. Он пропустил светлые пряди через пальцы, немного задерживаясь на концах, распутывая слегка непокорные волосы. И не хотелось этот миг отпускать. Его не хотелось отпускать. Внутри снова всколыхнулось незабытое мною чувство: обида, обречённость и многоточие в наших сложных отношениях.

Мама утверждала, что Рома не мой мужчина. Откуда она знала мой или не мой? Но упорно повторяла, что есть более удобные "варианты". А я знала какую ошибку допустила, уйдя от Ромы много лет назад. Думала, что забуду, спрячусь от самой себя. А не забыть и не спрятаться не получалось. Вновь и вновь переживала каждый день проведённый вместе и в душе надеялась, что не всё потеряно.

Рома продолжал гладить меня по голове, так, что хотелось перехватить его руку и прижаться щекой. 

– Значит, девочка? – неожиданно спросил он. Заметил, что я не сплю. Уже не видела смысла притворяться.

– Девочка, – улыбаясь вздохнула я и посмотрела на него. Он тоже краешком губ улыбался.

А ведь Рома не усомнился во мне, не заставил оправдываться и доказывать его отцовство.

– Арина, – с гордостью добавил он, – я пожала плечами. Однажды, мы нашли сайт с генераторами случайных имён. От нечего делать – баловались. И, видимо, оба вспомнив как мы подбирали имена нашим будущим детям весело расхохотались.

Эта игра нас забавляла. Заставляла забыть прошлые обиды, переместиться в прошлое.

Чёрт его знает, как, но Рома резко вывернул руль, остановил машину у обочины, и неожиданно впился губами в мои губы, жадно целуя. Моё дыхание участилось, а мир снова перевернулся с ног на голову, забирая в свой плен мои мечты и желания.

Я впилась ногтями ему в плечи, подалась вперёд, застонала, понимая, что сама рушу Ромин самоконтроль. Он прикусил язык, спустился поцелуями к груди.

– Даш, – очевидно Рома хотел что-то сказать, но передумал.

Любимый мною аромат горького грейпфрута окутал моё сознание. Рома незаметно переместил меня к себе на колени. Я провела пальцем по линии его носа, задержалась на губах. От его близости кружилась голова. Вновь прильнула влажными губами к его губам. Рома снял с меня кофту, бросив на сиденье, сзади потянул вниз змейку на платье, обнажая мою спину. Руками провёл по позвоночнику, заставляя дрожать ещё сильнее. Подцепив застёжку бюстгальтера, расстегнул, глаза блуждали по моему лицу. Я ответила на его взгляд, руками провела по шее, ключицам. Незаметно лишила его рубашки. Языком провела по пульсирующей вене.

– Даш, я не железный, – слегка усмехнулся он, – зачарованно наблюдала, как он стянул с меня платье, жадно прильнул губами к моим соскам.

Кожа горела от каждого его касания и поцелуя. Мне кажется мы даже дышать перестали. До самого сердца распространился жар, смешиваясь с нашими тяжёлыми вдохами и выдохами. Рома сильнее и жёстче, прижал к себе, одной ладонью держа меня за шею, а вторая ладонь перемещалась по спине, дошла до ягодиц, остановилась. Сильнее сжав пальцами каждую его мышцу на спине, Рома не выдержал – зарычал, отодвинул пальцами резинку моих трусиков. Внизу пульсировало от желания. Рома гладил мои бёдра, а затем, приподнял меня, толкнулся вперёд, заходя до упора.

Приятная истома разлилась внутри живота. Я застонала. Ромино дыхание опаляло, лишало разума. Обнимая рукой за талию, Рома позволил откинуть мне голову назад, я касалась разгоряченной спиной твердой поверхности приборной панели. Он поддался вперёд, слегка прикусил кожу у основания шеи, быстрее двигая меня в себе. Я жадно глотала ртом воздух, понимая, что уже на грани. Беспомощно цеплялась за Рому, уронив голову ему на плечо. Громко стонала, рассыпаясь на мелкие осколки оглушительного оргазма, потянув вслед за собой того, кого моё сердце безумно любило.

Мы не двигались. Я наслаждалась близостью любимого, его дыханием, которое постепенно выравнивалось. Рукой он гладил мой живот. И в этом жесте было столько ласки, что я полностью отдалась ей, закрыла глаза и была готова молиться, чтобы время остановилось. Боялась нарушить единение наших тел и душ. Страх, что как только Рома заведёт двигатель, всё мгновенно растворится, полностью парализовал мою волю. Я не хотела думать о том, что же будет, как только мы вернемся в Одессу.  Но ещё больше я старалась не думать о другой, о других. Нутро выворачивало от боли при одной только мысли...И спрашивать Рому я ни о чем не хотела.

Мы еще долго сидели, обнимались. Я блаженно улетала в его руках, забывала обо всём, а потом снова вспоминала. Меня опять захлёстывала волна совести и дикого разочарования. Понимала, что эйфория имеет свойство заканчиваться. Пальцами зарылась в его жёсткие волосы, до боли закусив губу, чтобы не расплакаться. Господи, он чужой муж. Как же так можно?

Больше ни слова не было поднято по поводу моей беременности и отъезда в Киев. Рома только отчеканил, что я должна уволиться.

Мы ехали, держась за руки. Уже подъезжав к самой Одессе, я окончательно уснула. Из сладкого плена меня выдернул звук мобильного телефона.

Не моего.

Ромы.

Мне даже не надо было поворачиваться, чтобы увидеть его реакцию. Так механически отлаженно он сбрасывал вызовы только одного человека – Анны. Я сильнее вжалась в сиденье. Обрадовалась, что спала спиной к нему. Он не мог видеть моего несчастного лица и горькую усмешку исказившее его. Господи, да когда же это закончится?

Нет, не так. Аня назвала меня любовницей. Разве я имела право возмущаться?

Разум ножом ударил в грудную клетку, когда машина притормозила и Рома тихо вышел наружу. Звонки от его супруги не прекращались, и он решил спокойно с ней поговорить. Правильно, зачем меня тревожить?

Липкий пот струился по спине, мне дико хотелось кричать. Нет, мне до одури хотелось послать всё к черту и умчаться куда глаза глядят, только бы больше не слышать проклятый звук мобильного телефона и его тихое: «Алло».

Рома вернулся спустя минуту. Рука зудела, так хотелось залепить ему пощёчину. Умом понимала, что ничего страшного не случилось, ну что она первый раз звонит? А сколько раз он прямо при мне с ней разговаривал? Тем не менее, мой мозг был просто скован адским словом «ревность», и я ломала себя изнутри, дабы сдержать себя в руках.

– Дашенька, – измучивши себя болью и обидой, не сразу поняла, что Рома меня звал, – ты как себя чувствуешь? Ты последние несколько часов только и спишь.