***

Мы сидели за столом, собрались все мои друзья. Быстро взяла себя в руки, повеселела, и даже пришла к мысли, что надо окольными путями выпроводить Дашу вместе с её верным псом обратно в Германию.

Рома был в своих мыслях, но старательно поддерживал разговор. Сейчас меня это не заботило. Пусть думает, думает...а я подумаю, как ему сообщить о беременности той, которую он вознес в ранг святых. Подставлять Жанну я не собиралась. Мне она ещё нужна. Но сказать – дело принципа. Всеми правдами и неправдами я хотела вернуть мужа в семью. Маячивший штамп о разводе категорически меня не устраивал. Как и раздел имущества. Нужен был толчок...И сейчас я как штурман выжидала прекрасного момента.

Кто же знал, что у судьбы на этот счет были свои планы...

Обычный звонок вотсаппа. Самый обычный.

Дима, наш общий с Жанкой и её мужа, друг отвечает на сообщение.

– Слышь, Игорь, Лёха написал, что завтра улетает в Германию утренним рейсом, – мужчина положил телефон на стол.

Никто особо на этого не обратил внимание, только Игорь закашлял, а Рома отложил вилку в сторону. Муж перевёл взгляд на Диму. Внимательно изучал.  Жанна бросала взгляд то на меня, то на Рому. Я схватила со стола конфету, положила её в рот, пытаясь унять волнение.

Многие не знали о Дарье и Роме. Потому не обратили внимание с каким напряжением Рома следил за диалогом.

– Сам возвращается или со своей Дашей? – не унималась Димина девушка.

Так и хотелось заклеить ей рот скотчем. Рома был бледным как полотно, на шеи жилка тряслась.

Моей радости не было бы предела, я сама хотела бухнуть правду ему в лицо, но сейчас...я видела, что он еле сдерживается.

– Да с Дашей. Куда он без нее?

***

Рома

Если можно описать моё состояние двумя словами, то это буровая скважина. Я отдавал отчет каждому своему действию и что, в конце концов, оно за собой несёт. Но поступить иначе не мог.

Вышел из машины, прошёлся вдоль тротуара, потом обратно. Мне просто было необходимо угомонить стон сердца. Оно не только стонало, стучало, а громыхало как пулемётная дробь. Виски ломило, а мозг прокручивал десяток сценариев. И несовпадение приносило неимоверную боль. 

Хотел посмотреть ей в глаза. В глаза, которые так любил.

Как я дотерпел до момента, когда разошлись гости, смутно помню. Потом, сказав Ане, что срочно нужно к матери, схватил ключи от машины и рванул. За ней. К ней. Сам не знал.

Все стало неважным, только то, что она с НИМ. И завтра она УЕДЕТ!

Светало. Машины проносились мимо меня, спешили по своим делам. До Киева рукой подать, километров двадцать, – не больше. Хотелось газануть и спустя полчаса окунуться в такой желанный аромат ванили.

Сминал фильтр сигареты за сигаретой, в голове полный туман. Никакой ясности мыслей. Одно – поклялся любой ценой забыть Дашу, вытравить её из ведений.

Наши отношения превратились в какой-то бесконечный бег по кругу друг от друга, где каждый сам что-то решал.

От усиливающего ветра дрожали листья. Птицы шумели, напевая негромкий мотив. Скоростная трасса наполнялась машинами. Фонарные столбы прекращали светить.

Я не смел сломаться и запутаться. И отпустить. Может, посмотрев ей в глаза, я совершу этот шаг назад, но только не сейчас. Бороться с нами самими это так в наших характерах.

Сжимая кулак в кармане, делаю решающий шаг и сажусь в машину.

***

Даша

– Даш, – рука касается моих волос. Нежно ведёт по всей длине, останавливаясь на плече, очень нежно его поглаживая, – у меня самолет через несколько часов. Не хочу уходить не попрощавшись.

– Как через несколько часов? – довольно резко я присела в кровати, растирая сонные глаза.

– Уже семь утра, – Лёша касается моей руки, невесомо переплетает наши пальцы.

– Я же будильник поставила, – вспоминаю, что выставила в телефоне время на пять утра. Наверное, в очередной раз не смогла заставить себя открыть глаза. Внесла беременность свои коррективы.

Лёшина рука теплая, мягкая и совсем не чужая, но не родная. Осторожно пытаюсь выхватить руку из мужского захвата. Лёша не позволяет, подносит ее к свои губам, слегка целуя.

– Не хотел, чтобы ты вставала не свет не заря, – шепчет он, – твой телефон лежит на столе в столовой.

Скользнула ещё не совсем проснувшимся взглядом по мужчине. Уже выбрит и одет.

Сильный запах тяжёлых древесных и пряных нот ударил в голову.  Внезапно горло спёрло. Спрятала лицо в ладонях от нахлынувшей тошноты, поглубже вдохнула воздух. Леша всегда пользовался парфюмом Hugo Boss. Резкие и очень сложные ароматы, часто выбирающие авторитарные мужчины, совсем не вязались с Лёшей и его отношением ко мне.

– Даш, что такое? Тошнит?  –  взволнованно спросил меня.

– Немного, – подняла лицо и слабо улыбнулась, – да меня сейчас от всего тошнит, по-моему. Поздний токсикоз, – пожала плечами.

– Прости, выброшу флакон к чёртовой матери.

– Не надо, – улыбнулась я, качая головой.

Лёша странно на меня посмотрел, одарил тяжёлым взглядом. Глазами скользнул по шее, задерживаясь на груди.

Проследив, заметила, что сижу перед ним в ночной рубашке. Кружевная отделка красиво подчеркивала грудь.

Быстро натянула на себя одеяло. Как же неловко! Отдавала отчет, что нет того, чего он не видел, но я давно начала воспринимать его как постороннего мужчину.

Лёша опустил голову, криво усмехнулся.

– Я завтрак тебе сейчас приготовлю, – попыталась замаскировать неловкую ситуацию.

Хотела выбраться из постели, но присутствие бывшего мужчины добавляло неудобства. Его постоянная забота и утомляла, и радовала одновременно.

Лёша, по-видимому, всё понял, привстал с дивана.

– Я поел, Дарён. У меня есть немного времени, могу за тобой поухаживать, – ничего не значащая фраза, но какая-то важная, неотрывная от нас самих. Снова очень нежный взгляд и выжидающая пауза.

– Лёш, – все же откинула одеяло, ступила босой ногой на ковер. Он взгляд не отводит, глаза так и проходятся по телу, перемещаются на мои ноги. Видит, как я отворачиваюсь спиной к нему. Спешно натягиваю халат. Чувствую, как что-то меняется в обстановке. Хочу что-нибудь сказать, поворачиваюсь и натыкаюсь на тёплый мужской торс.

Мужчина смотрит на меня. Этот взгляд мне знаком. Он пытается выискать в моих глазах одобрение его действий, но не находит.

Этот поцелуй был ожидаем. Он подхватил одной рукой за спину, второй держал крепко за шею. Его горячее дыхание должно было обволакивать. Но не меня. Ладонью оттолкнула его, но он как скала, непробиваем.

Выталкиваю язык, сжимаю губы.

Это неестественно. И дело даже не в моей беременности и в том, что ношу под сердцем ребёнка от другого мужчины. А в том, что нет моего прежнего влечения к нему. И вряд ли когда-либо оно было настоящим.

Лёша делает вид, что всё нормально, но я чувствую, как ему больно. Мужчина наклоняется, прижимается лбом к моему лбу.

– Я бы не вернулся, но хочу знать, что с тобой всё в порядке. Придётся потерпеть меня до родов, Дарён, – грустно произнёс он.

– Звучит как приговор, – слегка улыбнулась, на что Лёша хмыкнул.

– Когда-нибудь ты поймешь, что прошлое навсегда останется в прошлом, Даша. И да, я жалею, что повел себя беспечно, решив ехать на Украину с тобой.

Лёша не отпускает, продолжает обнимать.

– Не жалей..., – он не дает договорить, хмурится.

– Я не стану тебе говорить: "звони в любое удобное время". Тебе решать. Ключи от квартиры у тебя есть. Думай. Лучшая клиника в Германии тебя примет в любом случае. Но перелёт лучше не затягивай, сама знаешь, что в твоём положении опасно любое передвижение.

Я просто кивнула.

Он взял моё лицо в свои ладони, прошелся губами по моему лбу.

– Я поеду. Береги себя, – нехотя он разжал руки, даря мне свободу.

А у меня слёзы потекли по лицу. Странное, горькое прощание.

Лёша приехал неделю назад. Сказал, что по делам, но я знала, что дела здесь ни при чём. Мне было неудобно не пустить его к себе. По сути, я ничего ему не была должна. И если раньше я боялась глупой ревности со стороны Ромы, то сейчас это даже не было преградой.  А теперь Лёша уезжал... И ощущение, что теряла что-то хорошее, не покидало.