А сейчас...сейчас это был не выход адреналина, а попытка не думать, уйти от реальности, не отдавать себе отчёт в том, что происходит. Мчаться на скорости, когда ветер бьет в лицо с такой силой, что вышибает все мысли и становится легко. Хотя бы на краткий миг.

Возникла острая необходимость подышать воздухом. Меня больше не знобило от напряженного молчания. Меня трясло от горючей смеси злости и разочарования. Нужно остыть.

Вышел из кабинета, но Аня вскочила, преградила мне путь.

– Я не дам тебе уйти! Ты ведь к НЕЙ пойдёшь!

Отодвинул её в сторону.

– Я иду курить, Аня! – как можно спокойнее ответил, оттесняя ее, – ты сама себя накрутила.

– А у меня нет поводов? – жена шла следом за мной. Я открыл входную дверь и вышел на балкон, – я себя бы не накручивала, если бы ты не вел себя как последний му...к!

Я достал сигареты и чиркнул зажигалкой. «Терпи!» - уговаривал я себя.

– Давай помолчим пять минут, хорошо? – мой отстраненный голос заставил её смолкнуть.

Жена спиной облокотилась о косяк двери и повернула голову в противоположную сторону.

– Аня, ты беременна, тебе нельзя дышать никотином.

Она медленно развернулась ко мне, ее губы заметно дрожали. Она хотела что-то ответить, но передумала и молча ушла в квартиру.

Я курил. Выкурил сигарет пять, не меньше. Уже вкуса не чувствовал, а все курил. Не мог успокоиться. Надо было возвращаться, постараться успокоить Аню. Хотя, что успокаивать? Все уговоры приведут к новому витку скандала. Потому что молчание еще больше заводит беременную жену, а врать больше не было мочи. Да, другой не было! Но не думать о Даше я не мог! Она выжжена в сердце раскалённым железом.

Аня пришла сама. Аккуратно обняла меня со спины, кончиками пальцев руки провела от плеча к запястью. Опасливо взглянула мне в глаза. 

– Ром, прости, я не хотела. Не подумала… – начала оправдываться она. Положила ладонь поверх моей руки.

Ещё один акт спектакля под названием «семья» – осознание, оправдания и смирение.

Я опустил взгляд на ее руку, пальцы. В этот момент самым правильным было – кивнуть, промолчать и сделать вид, что ничего не было. В очередной раз. Что я и сделал.

Когда человеку плохо и одиноко, он чувствует внутри леденящую пустоту. И эта всепоглощающая пустота затягивает все глубже и глубже, хочется сыграть в "Русскую рулетку".

Только на этот раз целиться прямо в сердце, чтобы раз и навсегда...

С мясом.

Жаль, что ПОЗДНО.

***

Я не спал практически всю ночь. Не смог. Мысли роем жужжащих пчёл кружили в голове. Как не отмахивался – не исчезали. На рассвете не выдержал, сел на мотоцикл и понесся. Сам не знал куда. Просто скорость и дорога.

Буквально на мгновение стало легче. Голова опустела. Мгновение кончилось. Боль отравой расползалась в душе. Моральное облегчение ни хрена не пришло.

Даже сосредотачиваясь на маневрах и быстрой смене реакции, мысли возвращались к реальности.

Мои чувства, безумная любовь и привязанность к Даше, потребность просто к ней прикоснуться затмевали все доводы и убеждения. Я не могу без нее, а она не может быть со мной!

Как? Как мы могли тогда пять лет назад расстаться? Дети? Да придумали бы что-нибудь! Ну, сколько бездетных пар вокруг и все счастливы! Хотя кого я обманываю? Даша хотела ребенка. Она хотела подарить мне частичку себя, а я бы подарил свою частицу. Не сложилось. Несовместимость – диагноз, расколовший мою жизнь на до и после…И мы оба не смогли с этим справиться. Она ушла. А я не удержал.

Каждый одиночку справлялся с болью и разочарованием. Я женился. Твою мать, как меня угораздило жениться?! Жениться на расчетливой стерве. Теперь этот хомут душил похлеще удавки.

Я ускорил мотоцикл – открыл дроссель. Повернул направо. Выехав на автостраду, опять наклонился немного вправо.

Но вместе со встречным ветром, неприглушенными звуками и общим чувством мнимой свободы – счастья не последовало. Громкие звуки от проносящегося мимо транспорта и сигналы мчащихся на встречу машин не впрыскивали больше в кровь адреналин даже мелкими дозами. Тоска поглотила меня целиком – не вырваться.

Наверное, только тогда я понял, как Аня "посадила меня на крючок " ребенком. Жена… Она же пила таблетки и ясно дала понять, что детей не хочет! По-любому, она все спланировала, рассчитала. Почуяла, что мосты между нами уже сожжены. Выжидала, как ядовитая гадина мышь. Объявилась именно тогда, когда Даша вновь вошла в мою жизнь!

От злости сильнее давил на газ.

Все чувства обострились, музыка в ушах добавляла драйва, усиливала ярость, закипая на нервных окончаниях. Мускулы напрягались от упругости рычага сцепления.

И больше ничего не имело значения.

Где-то на отголосках сознания, бились мысли, что есть ради чего жить.

Ребенок – это и есть то, ради чего стоит просыпаться каждый день, дышать каждую секунду, и молить Бога каждое мгновенье, чтобы он его защищал и оберегал.

Я удержался.

Смог выровнять руль. С силой сжимал оплетку руля, так что ладони ломило, даже защита не спасла.

Сердце рокотало, как пулеметная дробь.

Полегчало.

Ведь всегда есть ради кого держать себя в руках!

Да хотя бы ради моего сына!

Когда я увидел Танин автомобиль, уже ехал спокойно, расслаблено. Сдержано. И боль поутихла, сменилась ожесточением.

Остановил harley davidson у обочины. Таня вышла из машины. Быстрым шагом направилась ко мне.

– До тебя добраться тяжелее, чем до президента, – попыталась пошутить, но ни один мускул не дрогнул на ее лице, – держи, – и протянула мне стаканчик с кофе, который я и не заметил.

Я слез на землю, облокотился о мотоцикл. Взял в руки стакан, который еще был горячий, обжигал пальцы.

– Как всегда заботишься обо мне, – улыбнулся я.

Таня хмыкнула. Провела рукой по мотоциклу, одарив меня тяжелым взглядом.

– Прости, Тань. Высшей мере эгоистично было с моей стороны попросить тебя приехать сюда с утра пораньше. Но я должен был спустить пар.

– Это сейчас так называется, Рома? Спустить пар? И давно ты снова увлекся этим смертником?

– Тань, не включай мамочку. Я умею себя контролировать.

Таня взметнула руками, мол соглашается, но нервным взглядом оглядела меня и местность.

– Ладно. Ты взрослый человек, Рома. Тебе решать, – уступая в споре, сказала она. И продолжила пытать уже другими вопросами. – Неужели всё настолько плохо? Настолько невыносимо, что ты забыл о своем скором отцовстве. На тебе лежит ответственность, – с осуждением закончила речь.

В ответ отвел взгляд в сторону, тяжело вздохнул. Сделал глоток кофе.

– Я так понимаю, что до обеда можно не ждать тебя в офисе? – первой нарушила молчание Таня.

– Скорее всего. Поеду сначала домой, приму душ. Потом в клинику с Аней. Обычное рядовое обследование.

Таня кивнула, засунула руки в карманы пальто.

– Ты прости меня за вчерашнее, – спустя мгновение, осторожно сказала она, – я не думала, что Аня неверно расценит мой звонок.

– Не переживай. Типичная семейная ссора, – горько усмехнулся я. Но внутри все сжалось. Неправильно. Необычно. Даже для нас с Аней.

– Не думала становиться причиной скандала, – грустно произнесла подруга. И тут же ультимативно добавила. – Но ей звонить и объясняться не буду... Не заслужила. Не смотря на беременные гомоны. Ром, я просто опешила, с каким подтекстом она разговаривала со мной.

– Тань, дело не в тебе, – я запрокинул голову вверх, подставляя лицо утренним лучам солнца, – наши с ней отношения с самого начала были неправильные. Что самое смешное, я никогда сильно ее не хотел, чтобы сказать, меня сгубила похоть. И что меня дернуло на ней жениться – не знаю, – пожал я плечами.

Таня задумчиво провела рукой по подбородку.

‒ И я знаю, что и меня она не любит. Точнее, она любит меня за деньги, – снова ухмыльнулся я.