А впрочем… Кто сказал, что он туда не дотянется? Если проявить достаточно хитрости и терпения, можно взять любую крепость! Дрейкен — опасный соперник, но Небров знает уязвимые места в его броне. Англичанин не задумываясь убьет неприятеля, но он не станет пытать девушку, чтобы получить сведения о Джедаларе. Он не станет применять насилия, если терпение может принести успех, — и эта его слабость может обернуться на пользу Неброву.

Пусть Дрейкен тратит на нее время и силы, а потом, когда настанет время, он отнимет у него победу!

— Я думаю тебе следует съездить в Англию, Маркус, — сказал он Костейну. — Нам необходимо узнать, что происходит в Камбароне.

— Как это на тебя похоже, Джордан: приехать без предупреждения! Семьдесят пять человек гостей? Ты думаешь, мы можем творить чудеса? — Стоя на середине широкой лестницы, ведущей в замок, Дороти с неодобрением наблюдала, как Джордан вылезает из фаэтона. — Тебе не пришло в голову, что у нас могут быть свои планы? Или ты по-прежнему считаешь, что все на свете только и мечтают исполнять любые твои капризы?

— Я пришел к выводу, что, когда ждешь чудес, они обычно происходят. — Он улыбнулся. — Особенно если есть ты, чтобы их творить, Дороти. Я вчера был в маскараде и вдруг решил, что пришло время вернуться домой. Поскольку ты запретила мне приезжать без толпы сопровождающих, я пригласил всех, кто присутствовал на вечере.

— Твое внезапное желание вернуться домой несколько удивляет, особенно учитывая то, что мы ожидали твоего приезда весной, а сейчас уже лето.

— Ты по мне скучала? — поддразнил он Дороти.

— У меня не было на это времени, — сухо отозвалась она. — Я слишком занята своими делами, чтобы беспокоиться из-за твоих. — Она всмотрелась в его лицо. — У тебя усталый вид.

— Рассеянный образ жизни.

— Ты думаешь, я не знаю разницы? Ты болел?

— Конечно нет. Может, я и правда немного устал. Я только вчера днем вернулся из Франции.

— Опять этот корсиканец! — Дороти возмущенно махнула рукой. — Не желаю о нем слышать. Когда нагрянут твои гости?

— Они должны приехать сегодня и завтра. Первые, наверное, отстали от меня всего на несколько часов. — Он начал подниматься по лестнице. — А как ты жила, милая кузина?

— Ты хочешь спросить — как я выдержала общение с этой упрямой юной мисс, за которой ты велел мне присматривать? Против ожидания, мы поладили.

— Я так и думал. Ее взгляды на жизнь во многом совпадают с тем, что ты проповедуешь в своих книгах.

— Я заметила, что она на редкость рассудительна. И удивительно талантлива в том, что касается ее витражей.

— Правда? — В нем волной поднялось чувство торжества, рассеявшее хандру и разочарование, которые владели им после двух месяцев бесплодных попыток подорвать влияние Наполеона в его собственной стране. Этот выродок мертвой хваткой держал уже пол-Европы и строил планы на завоевание Востока. — Я еще не видел ее работ.

— Она скорее художник, чем ремесленник. Для окна на лестничной площадке она сделала готовящегося к прыжку тигра. Он великолепен. — Она содрогнулась. — И пугающ.

— Я с нетерпением жду возможности его увидеть.

— Этот витраж пока у нее в мастерской. Кажется, в последнее время она работала над чем-то другим.

Над Джедаларом? Нет. Надеяться слишком рано.

— И где же эта великолепная художница?

— В конюшне с Алексом. Парнишка обучил своего пони какому-то трюку и собирался продемонстрировать его ей. — Она мельком глянула через плечо: — Нет, вот она идет.

Джордан специально постарался повернуться небрежно и медленно.

— Я уверен, что ей не меньше твоего не терпится… Господь милосердный, что ты с ней сделала?

Дороти одобрительно посмотрела на Марианну, которая только что вышла из конюшни и сейчас что-то говорила оставшимся там.

— То, для чего ты меня сюда вызвал. — Она удовлетворенно улыбнулась. — Она кажется очень юной, правда? Портниха прекрасно справилась с задачей.

На Марианне было свободное белое платье с высоким воротником. Голубой пояс проходил под корсажем, скрывавшим даже намек на женственные округлости. При каждом шаге из-под подола выглядывали крохотные, расшитые шелком белые туфельки. Волосы, заплетенные в две свободные косы, были перевязаны голубыми лентами в цвет отделки платья и блестели на солнце. Казалось, даже кожа ее светится тем особым теплым светом, который присущ только детям.

— Боже, у нее такой вид, словно ей место в детской!

— Чем ты недоволен? Она выглядит как раз так, как ей следует. Я разрешу ей ненадолго показаться, чтобы гости могли ее мельком увидеть и удовлетворить свое любопытство, а потом она тихонько исчезнет. Будь она не так хороша собой, это облегчило бы нашу задачу, но тут уж мы ничего поделать не сможем.

— Да, не сможем.

Джордан даже от самого себя скрывал, насколько сильно он жаждал снова увидеть Марианну. И теперь в нем поднялось возмущение, словно его обокрали, словно ее кто-то у него похитил. Она уже не была наполовину женщиной, наполовину ребенком. Прикоснуться к этому… этому младенцу… было бы немыслимо. И в то же время он с безумной ясностью понимал, что женщина по-прежнему здесь, спрятана от него, дразнит. Он с трудом заставил себя отвести взгляд от Марианны.

— Где Грегор?

— Я его все утро не видела. — Дороти громко окликнула свою подопечную: — Марианна!

Марианна повернула голову на ее зов и, увидев Джордана, напряженно замерла.

— Иду! — И она бросилась бежать через двор, еще больше походя на маленькую девочку. С разбегу остановившись перед ним, она присела в почтительном реверансе: — Ваше сиятельство!

Он с удивлением посмотрел на нее:

— Это еще что?

Подняв взгляд, она невинно улыбнулась:

— Дороти говорит, что мне не подобает обращаться к вам по имени и что, приседая, девушка должным образом демонстрирует уважение к человеку вашего солидного возраста и высокого положения. Вы это не одо6ряете?

Она прекрасно знала, что он этого не одобряет. Она сама ненавидит, когда перед ней приседают. Эта вертихвостка его дразнит, но в его теперешнем настроении ему определенно не было смешно.

— Не одобряю. Прекрати это.

— Как хотите. — Она стояла, пристально глядя на него. — Вы ужасно выглядите.

Дороти не без ехидства расхохоталась.

— Похоже, это общее мнение. Наверное, дело в моих преклонных годах и знатности. Почему бы тебе не пойти играть в свои игрушечки? — Он снова начал подниматься вверх. — Я хочу найти Грегора.

К его великому удивлению, Марианна пошла следом:

— Я с вами.

Дороти сразу же забеспокоилась:

— Тебе не следует…

Марианна нетерпеливо ответила:

— Боже, Дороти, нет никакой опасности, что пойдут сплетни. Никого ведь еще нет. — Она поспешила следом за Джорданом в холл. — И вообще все это глупости!

— Я рад, что ты так жаждешь моего общества.

Она не стала реагировать на насмешку:

— Если вы ищете Грегора, он в вашей спальне.

— Откуда ты знаешь?

— Он кое-что для меня делает.

— Кладет мне в постель гадюку?

— Нет, — Марианна старалась не смотреть на него, — что-то другое. Сюрприз.

— Я заинтригован. Когда Грегор в последний раз готовил мне сюрприз в моей спальне, он оказался исключительно интересным.

— Это мой сюрприз. — Марианна нахмурилась. — И я хотела бы, чтобы вы не говорили такие вещи, от которых мне неловко. Вы были ко мне добры, и я стараюсь хорошо о вас думать.

— Я уверен, что это дается тебе с большим трудом.

— Пока вы в Лондоне — нет.

Он расхохотался. Проклятье, он и забыл, какой у нее острый язычок!

— Я принимаю такую оговорку. — Улыбка задержалась на его губах. — И что же доброго я для тебя сделал?

— Вы знаете, — Она вдруг смутилась. — Алекс. Витражи. Вы разрешили рабочим сделать новые окна и прорезать отверстие в крыше над бальной залой, чтобы сделать стеклянный купол. Все это будет стоить вам немалых денег.