— Да! — восторженно выдохнула она. — Это… чудесно. Уберите руки. Дайте мне править одной.

— Для начала хватит. — Он отобрал у нее вожжи. — Когда я в следующий раз приеду в Камбарон, я начну учить тебя править.

— Обещаете?

— Обещаю, — снисходительно улыбнулся он. — Если я как следует тебя займу, может, ты отложишь разрушение крыши до того момента, как закончатся зимние снегопады.

Наверное, не время было сейчас говорить ему, что снова наступят снегопады и снова закончатся, прежде чем она завершит работу над куполом цветов.

— Вы снова уезжаете?

— Завтра утром.

— Почему?

— У меня дела за границей.

— А когда вы вернетесь?

Он пожал плечами:

— Понятия не имею. Может, весной.

Весной! Он не вернется до весны! Она сможет работать без помех, без этой непонятной душевной муки. Наверное, она еще просто до конца этого не осознала — иначе откуда вдруг нахлынула такая тоска?

Уже показались ворота Камбарона. Как быстро! Марианна удивилась острому уколу разочарования. Впервые ей было так хорошо и легко в обществе Джордана. Эти последние минуты удивительно их сблизили. В манере Джордана не ощущалось даже намека на чувственность. Он был небрежно-снисходителен, как брат с младшей сестрой.

Марианна искоса посмотрела на своего спутника.

Лицо у него было невозмутимым, сдержанным, чуть ироничным. И в то же время слишком… Слишком гладким, словно на нем была надета маска.

А он ведь и вправду носит маску, вдруг осознала она. Никогда нельзя догадаться, о чем он думает, пока он сам об этом не скажет.

— И какие планы ты теперь строишь? — с шутливой тревогой спросил он. — Бальная зала — это одно, но я категорически отказываюсь разрешать проделывать дыру в крыше конюшни. Мои лошади гораздо чувствительнее моих знакомых.

Какое ей дело до того, что прячется под этой маской? Он дал ей свое согласие! Он предоставил ей возможность создать купол!

— Мне такое и в голову не пришло бы, — радостно улыбнулась она. — Вы не единственный человек, которому лошади нравятся больше, чем люди. Алекс тоже никогда не допустил бы подобного.

— Уильям говорит, что на следующий год я уже смогу пересесть на лошадь побольше, — возбужденно поделился новостью Алекс, когда Марианна пришла посидеть с ним перед сном. — Но Грегор говорит, все равно не на такую большую, как у него.

— Надо надеяться, — улыбнулась ему Марианна. — Иначе тебе придется влезать на край фонтана, чтобы сесть на нее верхом. — Она отвела прядь волос у него со лба, — Но не огорчайся, если придется остаться с твоим пони. Лошади стоят очень недешево. Мы не имеем права ничего просить у этих людей.

— А нам и не надо просить: они просто сами дают, — зевнул Алекс. — И Джордан не будет против. Он рассказывал мне, что получил первую лошадь когда ему было пять лет, но все равно ездил и на своем старом пони, пока не стал слишком тяжелым для него

— И почему он это делал?

— Он сказал: никто не бросает старых друзей, когда появляются новые. — Алекс сонно улыбнулся. — Так что мне не придется бросать Кили. У меня просто появится новый друг.

— У тебя здесь много новых друзей, правда?

Алекс кивнул:

— Мы им нравимся. — И тут же нахмурился: — Но мне немного неспокойно. Мама говорила, что нельзя брать, если не даешь взамен. Я все время беру, Марианна.

А она? Смутное чувство вины шевельнулось в душе. Алекс своим чутким сердечком понял то, в чем она не хотела сознаться самой себе. Джордан обещал им приют и защиту, но дал гораздо больше — он дал им доброту. Он привез их сюда, в безопасное место, и обращается с Алексом как с любимым младшим братом.

Но он делает это только из-за Джедалара!

Нет. Ему ничего не стоило дать ей место для работы, и она уже была бы счастлива. Джордан достаточно проницателен, чтобы понять это.

Может быть, он добр только потому, что хочет ее — как женщину. При мысли об этом Марианна почувствовала, как краска приливает к ее щекам. Хорошо, что в комнате царит полумрак и Алекс не видит ее.

Но в страсти Джордана не видно было расчета: она налетела стремительно, как летняя буря. Когда он понял, что эта буря грозит ей болью, он прогнал свою страсть.

— Марианна, что я могу ему дать? — спросил Алекс. — У него есть так много всего…

— Не спеши. Он вернется только весной. Ты что-нибудь придумаешь, — мягко успокоила она брата. Наклонившись, она ласково поцеловала его в щеку. — Сюрпризы всегда бывают приятны. Спокойной ночи, Алекс.

Задув свечу, она пошла к двери.

Простодушные слова Алекса смутили ее. Она вспомнила то утро перед отплытием из Монтавии, когда сказала Джордану, что возьмет у него все и не даст взамен ничего. Эта мысль служила ей утешением в минуты отчаяния, была ее единственным оружием. Но оружие не направляют против того, кто так добр к тебе. Дары, по какой бы причине они ни делались, следует возвращать. Насколько легче было бы, если бы Джордан оставался врагом, который пытается украсть у нее Окно в Поднебесье! А он начал постепенно проникать в их жизнь — и теперь уже стал ее частью. С этой истиной следует смириться.

Джордан сказал, что они станут друзьями. Возможно, предлагая дружбу, он только надеется убедить ее отдать ему Джедалар. Другу отказать гораздо труднее, чем врагу.

Но разве это в равной степени не относится и к самому Джордану? Решится ли он применить силу, чтобы заставить ее выполнить свое желание, если их будут связывать ровные, теплые отношения товарищества?

Ровные? Это слово просто смешно в применении к Джордану Дрейкену! С самого первого момента их встречи ее жизнь наполнилась смятением и борьбой.

И все же… Бывали минуты, когда ей становилось удивительно тепло и хорошо рядом с ним. Так было на «Морской буре», так было сегодня днем.

Может быть, они все-таки сумеют стать друзьями.

— Ну, какие новости? Ты ее нашел? — нетерпеливо спросил Небров, едва Маркус Костейн переступил порог комнаты.

— Не совсем. — Костейн колебался. — Но, похоже, я знаю, где она.

— Тогда почему же ты не приволок ее сюда? — нахмурился Небров.

— Это очень трудно…

— Я не желаю ничего слышать о трудностях. Я желаю только слышать о том, как ты их преодолел.

— Я приехал, чтобы спросить, следует ли мне преодолевать данные трудности. — Он помолчал. — Я имею основания полагать, что дети находятся под покровительством герцога Камбаронского.

— Дрейкена? — Небров разразился грязной руганью. — А почему бы и нет? Этого следовало ожидать — при тех неудачах, что меня преследуют. Ты уверен?

Костейн покачал головой:

— Я не берусь утверждать, но герцог отплыл из Домаджо как раз два месяца тому назад. Я порасспрашивал в порту, и мне сказали, что он приехал туда прямо из Таленки.

— Окно в Поднебесье! — Небров скривил губы. — Ну, по крайней мере, ему оно тоже не досталось.

— Но ему могли достаться дети, если они бежали в Таленку после того, как мы убили их мать. Перед отплытием человек Дрейкена, Грегор Дамек, обошел все магазины, чтобы купить одежду для маленького мальчика и юной девушки. Он очень спешил, потому что они должны были отплыть в полночь — в Англию.

— Значит, они у него, — пробормотал Небров раздраженно.

— Но знает ли он, что именно он держит в руках?

— Конечно, знает. Он же связан с Кассаном! Я готов держать пари, что его послали в Таленку, чтобы он захватил Окно в Поднебесье, опередив меня. — Он злорадно усмехнулся. — Хотел бы я видеть, с каким лицом он смотрел на лежащие на полу осколки!

— Но если девушка знает узор Окна, существует вероятность, что она сможет создать новое.

—Нет!

В бессильной злобе Небров ударил кулаком по столу.

Почему Дрейкену вздумалось увезти эту сучку в Англию, куда ему не дотянуться?