— Что-то… в этом есть… определённо, — задыхаясь бормочет Чонгук, пытаясь развернуть его лицо к себе носом.

— Ах, да, господи, — приподнимает выше бёдра, Чонгук рискует и толкается сильно, вызвав влажный абсолютно шлепок, — вот сюда, да, Чонгук, да, — горячечно шепчет Тэ, извиваясь, и ещё сильнее инстинктивно на себя его тянет. Кажется, правильно сейчас попал.

— Сюда? — проникает под тем углом, который понравился Тэ, и тот дёргается в руках, почти что вскрикнув. Его пробирает сильная дрожь. Это почти пугает.

— Господи, да, сильнее пожалуйста, — просит плаксиво, продолжая дрожать от каждого его толчка.

«Почему он, сука, такой красивый? Почему он сейчас словно, блять, всё искусство мира в одном человеке? Почему?»

— Хорошо, малыш, хорошо, сейчас, — Чонгук впивается в его губы своими, они влажные невероятно и холодные, а ещё мягкие и безумно отзывчивые.

Через пару толчков Тэхёна выбрасывает куда-то из сознания, он вцепился пальцами Чонгуку в плечи, Чонгук отдаленно соображает, что, кажется, он их расцарапывает сейчас, но продолжает наращивать силу и темп, пространство вокруг заполняют пошлые, влажные, хлюпающие хлопки, когда тела соприкасаются, а Чонгук чувствует, что скользить внутри стало совсем легко, а ещё пугает ощущение, что, кажется, он скоро кончит. Вот так быстро? Только во вкус вошёл.

А Тэхён стонет. Сладко-сладко, так приятно слуху, что Чонгук готов уши зажать сейчас руками, потому что ещё пара этих нежных стонов и он точно спустит.

— Отпусти, — тихонько ему в губы, продолжая теперь уже медленно двигать бёдрами. Тэ открывает глаза, смотрит удивлённо, руки с плеч убирает, но быстро забывается снова, отвернув голову в бок и закусив губу, шумно дышит.

Чонгук не просто так отпустить попросил, он тут же входит максимально глубоко, так что получилось немного даже грубо, Тэхён выгибается, зажав себе рот ладонью, и вздрагивает всем телом, член о пресс твёрдым возбуждением бьётся. Гук подхватывает его под коленками и перемещает его ноги к себе на плечи. Вот теперь это точно выглядит очень пошло со стороны. Но кого бы это волновало. Рукой перехватывает его воспалённое от возбуждения естество и скользит по нему ладонью.

Он понятия не имеет, как долго Тэхён может этим заниматься, не кончая, а вот за себя точно знает, ему чуть-чуть тут осталось, долго у него не получится. Ну, может, это только в этот раз. Потом подольше будет. Поэтому сейчас лучше уж его первого, помочь ему рукой, а потом уже самому.

Поза оказывается очень удобной, чтобы одновременно продолжать толкаться в него и ещё и помогать рукой. Чонгук упирается губами ему в лодыжку, немного приподнимается на коленках и принимается яростно вбиваться внутрь Тэ, глубокими размашистыми толчками, рукой периодически водит по стволу вверх-вниз. Тэхён стонет от приятных ощущений в новой позе и будто бы понимает, что тот пытается сделать, принимается снова помогать, бёдрами подмахивая.

— Давай, малыш, давай первый, я больше не смогу, — шепчет Чонгук, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать вдалбливаться ещё сильнее, так как хочется безумно, но если на поводу у себя пойти, то тогда точно Гук не успеет его первым до финиша довести.

— Иди ко мне, — убирает ноги с плеч, неловко скользнув ими вниз по коже покрытой испариной, и тянет, за руки схватив, заставляет навалиться сверху буквально и крепко руками за шею обнимает, ногами сдавливает бока. — Давай, Гук-и, не сдерживайся, — такой возбужденный, что удивительно, как вообще говорит связно.

И Чонгук не сдерживается, конечно, спина в таком положении заставляет позвоночник в поистине поразительные углы прогибаться, но оно того стоит, Тэхён влажно дышит куда-то в щёку около уха, стонет, прикусывая солёную от испарины кожу, трётся членом о прижатый к нему твёрдый пресс и, кажется, тоже уже очень близок к финалу.

Последние быстрые, влажные, сильные толчки похожи на что-то невероятное. Чонгук слышал, конечно, что секс с любимым человеком — это приятно очень. Но не думал, что это вот так.

Особенно, жарко, безумно, каждый его вздох и стон — сиропом на душу, его влажная горячая кожа такая манящая, несмотря на то, что вот она — касайся сколько хочешь. Чонгук взрывается изнутри. По венам разливается сладкая нега. Конечности сводит моментально, тело прошибает дрожью и мурашками. И ему становится так хорошо, как ещё никогда не было. Уши заполняет какой-то странный звук, Чонгук не сразу соображает, что это его собственный стон, он с силой прижимает к себе Тэхёна, силясь перестать трястись, но его накрывает и накрывает волнами. Спустя несколько секунд до него доходит, что он изливается и не куда-то, а внутрь Тэ и это пугает, он дёргается подняться, но Тэ удерживает его, продолжая крепко обнимать, Чонгук словно в прострации с трудом вспоминает, что тут вообще происходит, вспоминает, что парень под ним ещё не кончил, по инерции, собрав себя в кучу, делает ещё пару толчков, отметив, что ощущается это всё странно немного, внутри мешает собственная жидкость, хлюпает ужасно пошло, а Тэхён внезапно от этих незамысловатых чонгуковых попыток прийти в себя и хоть что-то сделать тоже начинает дрожать. На самом деле его накрыло, ещё когда он только почувствовал, как тёплая влага внутрь бьёт, и вот сейчас, когда Чонгук во время всего этого действа ещё и снова толкаться пытался, на живот внезапно брызнуло что-то тёплое и Тэхён протяжно захныкал куда-то в чужую шею, а Чонгук, которого собственный оргазм немного отпустил уже, ещё сильнее вжимает его в себя, снова толкается пару раз, не обращая внимания на все эти звуки неловкие, заставляет того дёргаться инстинктивно и всхлипывать.

А ещё Тэхён дрожит ужасно, и его кожа, и без того покрытая испариной, становится ещё горячее.

— Вот так, отлично, у нас получилось, Тэ, — шепчет Чонгук, принявшись покрывать беспорядочными, заполошными поцелуями его щёку и ту часть шеи, куда смог достать.

Ему хочется ещё хоть что-нибудь сказать, но Тэхён замолкает, даже стонать перестав, громко дышит и голову откидывает, перестав в шею утыкаться, видно, что успокоиться пытается и дыхание выровнять.

Ему хочется поцеловать его в губы глубоко и нежно, но тот отвернулся, а к Чонгуку неловкость, отсутствию которой он поражался вначале, вернулась строицей. Стало стыдно немного. И вообще в целом. И перед Тэхёном. И страшно, что он скажет, что пожалел. Или окажется что ему было больно, или не так приятно, как Чонгуку, или вообще заплачет, как в прошлый раз. Что тогда делать?

«Господи, между нами такое произошло».

Поверить сложно.

Чонгук молчит, позволяя ему прочувствовать всё то же, что и он. Надеясь по крайней мере, что он чувствует то же самое. Позволяя прожить этот момент молча, если ему так хочется.

А потом чувствует, что ему становится неудобно находиться внутри.

— Я сейчас выт…

— Давай, — выдохом.

Чонгук приподнимается и осторожно выходит из Тэ, и вот это пожалуй достаточно неприятные ощущения. Тэхёну, судя по тихому шипению, что тот издал, стиснув зубы, тоже не совсем приятно.

А дальше всё смазывается в одну большую неловкость. От странных звуков, издаваемых сокращающимися мышцами сфинктера, до вытекающей из него спермы, от краснеющих моментально от стыда щёк Тэхёна, до Чонгука, что старательно делает вид, что ничего не происходит, от неприятно начинающей холодить кожу животов остывающей спермы, до момента, когда Чонгук, пытаясь передислоцироваться, влез в неё рукой с неловким и неуместным «ой, блин».

Чонгук понятия не имеет, что делать после секса, что говорить после секса, как себя в целом вести после секса. Поэтому решает, что нужно его просто поцеловать и дальше понятно станет. Но Тэхён опомнился первым и стал осторожно выбираться из-под него, натягивая на себя угол простыни.

— Нам нужно в душ, ты иди первым, ладно? Полотенце на сушилке возьми тёмно-синее такое, — в глаза не глядя.

— Да… хорошо, я быстро, — лишь бы уже просто ответить и сделать хоть что-нибудь.

Чонгук поднимается с кровати, неловко напоследок чмокает таки Тэ в мокрый лоб и быстро уходит в ванную, зацепив по пути полотенце. И чёрт его знает тёмно-синее оно или нет.