Чонгука такой расклад не удивил, но и не особо то и обрадовал. Нет желания выяснять кто из них лучше. Нет этого обычного состояния предсоревновательного, когда знаешь, что должен, и выкладываешься по максимуму. И настроения нет никакого. И вообще ничего нет. Просто уйти хочется. В эту минуту Чонгук осознаёт, почему в подобной школе запрещаются отношения между учениками. Как в таком расположении духа делать вообще что-то?

Чонгук не смотрел на остальные пары — и так понятно, что вылетят сразу. Чонгук не стал смотреть и выступления ребят в других дисциплинах. Он смотрел только на Тэхёна, когда тот, ловко закрутив партнёршу в руках, вышел на середину зала разносить одну из парочек. И разнёс. И вообще всю толпу разнёс. Чонгук никогда особо не смотрел на него на соревнованиях по бальным и не знал вообще оперирует ли он чувствами или нет. А тут понятно стало — если раньше и нет, то сейчас то ли просто приняв его, Чонгука, совет к сведению, то ли назло ему же, оперирует и ещё как.

Их лица в некоторых моментах были в такой опасной близости, что Чонгук краем сознания радуется, что выступил первым, ибо после того, что на его глазах сейчас разворачивается, он бы уже ничего не смог. А Тэхён настоящий профессионал. Его то ли не волнует то, что между ними случилось. То ли он умело кладёт на это всё болт и танцует так, что крышу сносит у всей толпы. Они поддерживают его, аплодируют, а он распаляется и такими жаркими взглядами с напарницей обменивается, что Чонгук, позабыв совершенно, что недавно сам стал объектом тэхёновой ревности как раз из-за таких вот взглядов, выходит просто из себя.

Он не замечает испуганный взгляд Кёнхи, с которым она на его сжатые кулаки смотрит. Не замечает, как задумчиво на него взирает Намджун — отец и по совместительству ректор академии, который пытается его взгляд проследить и понять, что у сына с лицом. Ничего не замечает, просто смотрит на него и закипает ужасно.

«Конечно, Тэхён, давай, засоси её здесь ещё».

А потом Чонгук впервые в жизни не справляется с эмоциями, выходя на паркет. Он с Кёнхой, напротив они с Суран. Тэхён слегка запыхавшийся всё ещё, Суран плечом к нему жмётся и такой довольной выглядит, что хочется ей это выражение довольное с лица стереть каким угодно способом.

Запускают трек, они продолжают танец оттуда, где закончили. Тэхён смотрит на Суран и выписывает па по паркету. Чонгук смотрит на Тэхёна и инстинктивно движется, забыв к чертям, что это вообще-то соревнование. Тэхён смотрит ей в глаза и широко улыбается. Чонгук смотрит на него и забывает свои собственные па. Кёнха дергает, заставляя оторваться и начать уже танцевать, что положено, а не просто ногами перебирать. Лицо у неё испуганное и расстроенное вместе с тем. Понятное дело. Осталась всего минута. А Чонгук уже наделал слишком явных и грубых ошибок. Одно дело — не взаимодействовать с партнёром и чувств никаких не показывать. Совершенно другое — забыть движения. Это всё очень видно. И победители таких ошибок не допускают.

Тэхён выглядит растрёпанным и немного задыхающимся, но счастливым. А Чонгуку плевать, как он сам сейчас выглядит, потому что он не может перестать смотреть. Ни когда они закончили танцевать, ни когда судьи огласили оценки, ни когда толпа выбрала своего победителя. Просто смотрит на него. Тот иногда ловит взгляды и отвечает. Чонгук бы увидел в них теплоту, благодарность и извинения, что, кажется, в этот раз обошёл. Но видит почему-то издёвку. Он накручивал себя два дня подряд. И сейчас, когда Тэ наклонился и что-то на ухо Суран шепнул, Чонгук не выдержал.

Хватит с него. Кажется, в этой ситуации только Чонгуку не пофиг. Тэхёну вот наплевать. На то, что между ними недомолвки. На то, что Чонгук переживал. На то, что Чонгук в целом расстроен был ужасно и ему тоже нужна была поддержка. Ему весело. Ему классно. Он со своей Суран вон зажимается почти, того и гляди пососутся и правда. А Чонгук что? А Чонгук уходит. Оставайтесь на вашем «празднике» одни.

Он не поздравит Тэхёна с победой, а просто уйдёт, под шепотки за спиной, мол, не умеет проигрывать. Мол, не может достойно за однокурсника порадоваться. Тэхён, наверное, счастлив. Это главное школьное соревнование. Он его победил. Как и хотел все эти годы.

«Я тебя всегда считал своим главным соперником. Я хотел одобрения».

Да пожалуйста, Чонгуку плевать, кто там выиграл. Он чувствует себя несчастным, обиженным и оскорбленным чужим весельем и похуизмом в свою сторону. И даже если он себе сам это всё придумал… плевать. Тэхён ни попытки сблизиться не сделал.

***

Чонгук не ответит ни на один звонок отца, лишь напишет смс, что не хочет пока разговаривать. Пусть думает, что Чонгук из-за проигрыша расстроен.

Не ответит ни на одно сообщение от Тэ на следующий день. Надо же, не обиделся, что тот не поздравил. Пишет.

Чонгук на самом деле, придя в комнату, завалился спать сразу же. Потому что сил никаких. Ни моральных, ни физических. На следующее утро проснулся почти в хорошем настроении, но потом вспомнил прошлый день и оно опять скатилось ниже плинтуса. Вчерашние свои поступки уже кажутся слишком истеричными. Не стоило вот так убегать на глазах у всего потока. Нужно было поздравить и уйти спокойно. А потом бы они поговорили и всё-всё выяснили. Чонгук бы сказал, что его беспокоит. Тэ успокоил бы, поцеловал, обнял и спать с собой уложил. Сто процентов так бы оно и было. Гук уже почти успел начать сожалеть, не поднявшись с кровати толком, но потом вспомнил эти его взгляды на партнёршу и стойкое ощущение, что тот сделал это назло, в отместку, вернулось и Чонгук снова распсиховался.

Ему не понравился завтрак и он решил его вообще не есть, он игнорировал все попытки Джина поговорить, отмахиваясь и негодуя, почему он решил это вдруг в личное лезть. Потом еле высидел две пары по истории средневековой Европы, на которую вообще-то когда-то сам из интереса записался, как на дополнительную. Обед тоже не особо зашёл и Чонгук, пообедав двойной порцией латте с карамелью из автомата, ушлёпал в комнату и завалился снова спать. Так и проспав до самого вечера и проснувшись от телефонного звонка, когда на город уже опустилась ночь.

***

На экране его имя. Но он обычно пишет, а не звонит. И что могло понадобиться посреди ночи…

Чонгук бросает взгляд на время.

«А, ну не так уж и поздно, всего-то девять».

— Алло, — всё ещё хриплым ото сна голосом.

— Чонгук, чем ты сейчас занимаешься?

«Второй день лежу и из-за тебя страдаю, очевидно же».

— Ничем.

— Можешь… — выдыхает в трубку странно, — можешь подойти сейчас ко мне? Срочно.

«Значит, теперь мы обо мне вспомнили».

Но как бы не настраивал Чонгук мозг на «повыпендриваться», как бы не доказывал себе, что обижен на него за вчерашнее, за безразличие, за то, что не отвечал ему, а потом веселился как ни в чём не бывало, что бы не пытался придумать, не выходит злиться. Он так по нему соскучился уже ужасно.

— Могу, а что случилось что-то?

— Давай скорее, ладно? — и отключается наглец.

Чонгук в полнейшем раздрае выползает из-под одеяла и, поёжившись, влезает в кроссовки, не удосужившись даже надеть носки. Уже выходит из комнаты, но через пару секунд возвращается и прям в обуви заходит в ванную почистить зубы. А мало ли целоваться придётся. Он почти надеется, что придётся. Ссориться вообще не круто.

На стук никто не выходит и дверь не открывает. Чонгук заглядывает внутрь комнаты. Темно. Тэмина нет. Тэхёна тоже.

«И что происходит?»

— Тэхён, ты тут? — прикрикнул.

Тишина.

— Чонгук? Это ты? — приглушенно из ванной.

— Да, я, а ты кого-то другого ждал? — заходит внутрь, по привычке закрывая дверь на ключ.

— Иди сюда.

— Куда?

— В ванную, не тупи.

Чонгуку порядком поднадоело стоять орать посреди комнаты. Он подходит к двери и дурацкое сердце чаще биться начинает. Ну а мало ли что. Зачем бы ему его в ванную звать?

— Случилось что-то? — уже тише, стоя у двери.