Чонгук снова глушит выдох подушкой, Тэхён прижимается полностью. Он так любит трахать его вот так. Кожа к коже. Придерживая его подрагивающие от возбуждения ноги своими коленками, подсунув ему под живот подушку, чтобы проникать ещё глубже, чтобы попадать по его чувствительной точке ещё чаще, чтобы он скулил и стонал. Чтобы выгибался сильнее, комкая руками простыни. Чтобы так сладко хныкал, как обычно, когда истязаешь его тело не один час. Чтобы когда совсем жарко станет чувствовать, как он горит, грудью.

Тэхён шумно выдыхает через зубы и плавно начинает подмахивать бёдрами, приподнявшись и протолкнув ему под живот подушку, хотя тот упрямо делает вид, что и не его тут трахают совсем. Ну ведь и «нет» не говорит.

Тэхён приподнимается, сжимает руками бока ритмично хлюпая смазкой, моментально содрогается от прошивающего всё тело удовольствия — так по нему скучал. Припадает к его спине. Впивается поцелуями в шею, а тот не даётся особо. Только руки под голову сует и лицо в них прячет, стараясь не стонать. Тэхён снова наваливается полностью, ногами его ноги раздвинув и придавив их к кровати. Ускоряется, прикусывая за загривок, стонет низко, утыкаясь носом в его волосы, отчаянно работая бёдрами, стараясь поглубже взять. А тот лишь жмётся лицом в ладони и вообще никак не реагирует. Старается по крайней мере вид делать.

— Малыш, перестань, дай мне тебе хорошо сделать, а потом поговорим, — наращивает темп, разваливаясь внутри на куски буквально от влажных пошлых звуков. Но не даёт по-настоящему возбудиться этот упрямый засранец, не дающий ни себе насладиться близостью, ни ему до конца. — Ну же, я же чувствую, что хочешь меня.

— То, что у меня член от ласк встал, не значит, что я тебя хочу, — приглушенное подушкой.

Тэхён психует.

«Выбесил».

Он всегда, когда был сверху, по-джентельменски, насколько это было возможно, доводил его до оргазма первым. И если не получалось одновременно, Тэхён кончал следом за ним. Но сейчас он вообще не даётся.

«Будто насилую, ну что это такое?»

Тэхён психует, привстает, берёт его под бедра, встав коленями на кровать и с силой вдалбливаясь внутрь него, с громкими хлопками, быстро и грубо трахает его, пока оргазм не накрывает со стоном, заставив сжать в руках бока посильнее и затрястись, согнувшись, прикусив кожу на его спине.

«Ну, конечно, даже кончить себе не дал, придурок».

Тэхён с психом выходит из него, но не отталкивая, а аккуратно укладывая на кровать, прикрывает его одеялом.

Пошарив рукой по карманам его спортивок, вытаскивает пачку сигарет, садится на край кровати.

Чонгук лежит молча, не шевелится, дышит сбивчиво, обиженно до невозможности. Тэхён с конца кровати эти вибрации обиженные чувствует.

И что, блять, делать сейчас вообще не понятно. Хотел как лучше. Получилось, что мало того, что обидел сильно, так ещё и изнасиловал почти. Почему вот именно сейчас всё должно начать ломаться?

Тэхён предпринимает последнюю попытку. Наклоняется назад. Гладит по бедру, целует нежно мягкий изгиб. Прикрывает глаза, снова прижавшись губами.

— Я скучаю, давай прекращать.

Молчит, разглядывает стену напротив.

«Понятно».

Тэхён поднимается, вздохнув, упирается локтями в колени, смотрит на свои руки. На пачку сигарет и психует окончательно. И просто вытащив одну, зажимает между губ и подкуривает. Хуже ситуацию уже ничего не сделает.

— А ты не охуел ли курить? Тем более в кровати? — приподнимается на локтях.

— О, заметил меня наконец.

— Выебал?

— Что?

— Понравилось?

— Вообще-то нет, но…

— А не надо было растягивать вообще, целовать не надо было, надо было прям так взять и выебать, у тебя же уже была когда-то такая идея, — злобно сверкнув глазами, отнимает пачку из рук, натягивает боксеры, его, Тэхёна, толстовку, наверное, вообще себе в этом отчёта не отдавая. — Может, понравилось бы больше. В следущий раз так и сделай, — и направляется к балкону.

«А нет, может быть хуже».

— Малыш, ну зачем ты так, ну? Я хотел извиниться…

— Да ну тебя нахер с твоими извинениями, понятно? — открывает балконную дверь.

— Зачем ты такие вещи говоришь? Я ведь пытаюсь хотя бы.

— Ну а почему тебе можно за больное цеплять, а мне нет? Тебе же нравится прошлым тыкать, почему я не могу? — и выходит на балкон, хлопнув дверью.

Первым желанием было — разреветься. Вторым — быстро одеться и убежать подальше, чтоб искал и обещал простить. Но победило третье, и Тэхён, стараясь не уронить пепел от сигареты в губах на пол, быстро натянул трусы, чонгуков лонгслив, валяющийся на кресле, и вышел за ним.

Чонгук стоит на балконе у открытого окна и, прикрыв глаза, курит. Тэ выкидывает свою сигарету в окно, отнимает у него тоже и прижимается со спины, виновато потираясь лицом о его затылок, вдыхая запах волос, пролезает руками под худи, гладит по животу. Чонгук нервно выдыхает.

— Не надо, ну…

— Чонгук, зачем ты такое говоришь, мне же тоже больно, я никогда тебе неприятно нарочно не сделаю, ты же знаешь, перестань отталкивать, малыш, пожалуйста, — уже буквально в глазах закипает, ну устал ужасно, ещё и с ним впервые так рассорились.

— Тэ, потому что мне тоже обидно, ты сам не свой последнее время, вообще за тем, что говоришь, не следишь. Что у тебя в башке, раз такое с языка срывается? — поворачивается в руках, тяжело в глаза смотрит. — С кем я тебя там сравниваю, ну, скажи это? Мне есть с кем, считаешь?

— Да ни с кем ты не сравниваешь, — выражение лица почти мученическое, Чонгук замечает плаксивые нотки в голосе, Тэ почти никогда не позволяет себе плакать, а тут его мажет буквально.

Тэхён порывисто целует его в щеки, переместив ладони на шею, прижимается к его лбу своим.

— Ну прости, малыш, ну пожалуйста, я весь на нервах последнее время, свадьба скоро, клуб этот так не вовремя открыли, — гладит большими пальцами по щекам, — ты обижаешься постоянно на мелочи, я постоянно себя виноватым чувствую, где че не так сказал, чем обидел, — целует приоткрытые мягкие губы легко-легко совсем, глаза прикрывает, трется лбом о лоб, — я понимаю, что всех заебал, понимаю, что обижаю тебя, но мне тоже себя контролировать сложно иногда, ну будь ты снисходительнее, ты ведь даже на безобидные шутки агришься, я понимаю, ты из-за свадьбы тоже на нервах. Ну прости, прости ты, пожалуйста, ну я же так люблю тебя, я не могу с тобой ссориться, — и глаза уже буквально слезами наполняются, ресницы мокнут, но Тэ держится. Перемещает руки на плечи, обнимает любимого своего человечка, зарываясь лицом в шею, целует её нежно-нежно пару раз и снова лицом в неё утыкается, прижимает парня к себе, Чонгук чувствует кожей влагу, с ресниц смазавшуюся, — я думал, сейчас заставлю тебя кончить хорошо, ты тоже ситуацию подотпустишь, расслабишься и поговорим нормально, мы же никогда так не ругались, ну, прости, Чонгук, я не хотел больно делать, ну ты же знаешь меня от и до, как я могу тебя нарочно обидеть? Я люблю тебя, слышишь? Ты моё всё, — порывисто снова к губам прижимается.

И Чонгук наконец отвечает. Сжимает губы своими, тянет в поцелуй глубокий, гладит нежно по голове, руку на пояснице устраивает. У Тэхёна камень с души падает от облегчения.

— Ну всё, тихо, разогнался, — в глаза заглядывает, — ну чего ты расклеился?

— У нас свадьба через три месяца, меня от этого больше всего колбасит.

— Я тоже нервничаю, но это же не страшно, уже давно всё спланировали, остались детали, — целует в щёку. — Или ты не хочешь? Я поторопился? Давай подождём? Перенесём на попозже если не готов, м? Ты же нас тут всех уничтожишь, миленькая бомбочка замедленного действия, — зарывается пальцами в волосы, массирует затылок, с лица Тэ от этого незамысловатого движения пальцами постепенно озадачено-грустное выражение сходит, морщинка между бровей разглаживается, Тэхён расслабляется ещё немного.

— Чонгук, я очень хочу, поэтому и развозит так. Представить себе не можешь, как хочу. Ещё клуб этот…

— Ну давай на Чимина всё свалим, пусть учится вести бизнес, раз ты морально не вывозишь, отдохнём вместе, мы вообще мало времени стали вместе проводить.